От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции - Михаил Колесов

СФНО выступил с программой экономического возрождения страны и мира.

Даниель Ортега был избран Президентом, набрав 67 % голосов, СФНО получил в Национальной Ассамблее 61 место из 96. В парламент прошли еще шесть партий, в том числе и Никарагуанская социалистическая партия. 10 января 1985 г. Даниель Ортега вступил в должность, и была созвана Национальная ассамблея. 31 декабря 1985 года президент Никарагуа Дениэль Ортега обратился к народу с речью: «В 1985 году, наша революция продвинулась в создании правительства, которое первый раз в истории нашей страны было избрано народом, в установлении первой Национальной Ассамблеи с присутствием большинства рабочих, крестьян, трудящихся и с присутствием других политических и социальных секторов, для консолидации, также первый раз в нашей истории, Национальной Ассамблеи истинно плюралисткой и демократической».

Правительство США (Рональда Рейгана) выдвинуло правительству Никарагуа ультиматум прекратить военные действия против «контрас», который был отвергнут. Тогда США в мае 1985 г. объявило экономическую блокаду Никарагуа и провело через Конгресс решение о предоставлении 27 миллионов долларов на «гуманитарную помощь» «контрас». Генеральная сессия ООН потребовала от США отмены блокады Никарагуа. Никарагуанское правительство заявило в апреле 1986 г. о готовности подписать «Акт мира» с «Контадорской группой» латиноамериканских государств, выступавших за мирное урегулирование военной ситуации в Никарагуа, и нормализовать отношения с США. Эти предложения госдепартаментом США были проигнорированы.

В апреле 1985 г. никарагуанская делегация во главе с Даниэлем Ортегой была принята в Москве М. С. Горбачевым.

Выступая на 500-тысячном митинге, посвященном шестой годовщине революции, 19 июля 1985 г. Даниэль Ортега, заявил: «Свои завоевания никарагуанцы готовы защитить с оружием в руках от бандитских вылазок террористов ЦРУ и американских интервентов, если они осмелятся вторгнуться на нашу землю. Наш народ будет сражаться за каждую пядь своей земли».

Политической программой никарагуанской революции был объявлен «сандинизм», то есть политическая программа национального лидера антисевероамериканской борьбы 30‑х годов Аугусто С. Сандино.

Глава первая

АГУСТО СЕЗАР САНДИНО

Имя Аугусто С. Сандино (1885–1934) «двадцатый век навсегда занес в почетную книгу истории». (Григулевич)

Его политическая мысль выражена в документах и его письмах. В эпистолярном наследии Сандино поражают необыкновенная эрудиция и незаурядный аналитический ум человека, фактически не получившего даже среднего образования и не вращавшегося в политической среде. Для его писем и документов характерны грамотный язык и чёткая форма выражения. Его политические взгляды, достаточно определённые уже в тридцатилетнем возрасте, отражают вполне современные для того времени идеи. Между тем им свойственна национальная и личная специфика, что позволяет отличить их как особую идеологическую доктрину — «сандинизм».

В одном из писем 1921 года Сандино рассуждал о том, что «люди, кому Бог дал великий ум, становятся часто высокомерными» и забывают, что они смертны, спекулируя правосудием и обращаясь с людьми как «со стадом свиней». По его мнению, «хорошие доктрины» используются лишь для получения «синекуры», не «интересуясь ни Человечеством, ни Богом». «В итоге, по переработанным мною знаниям, я пришел к выводу, что человек не сможет никогда жить с достоинством, сбившись с пути здравого смысла и законов, которые обозначают честь».

Вероятно, эти гуманистические идеи и подвигли Сандино вступить в борьбу за справедливость, как только ему представилась такая возможность.

Из его «Манифеста» от 1 июля 1927 года:

«Я ремесленник, но мой идеализм выходит на широкий горизонт интернационализма, который даёт право быть свободным и совершать справедливость, хотя, чтобы достичь её будет необходимо создать её на основе крови».

После «типитапской» капитуляции «либералов» не сложивший оружие «генерал свободных людей» (так его назвал Анри Барбюс) заявил, что «либеральная революция» для него и его товарищей по борьбе, которые её не предали и не капитулировали, прочно «стоит на ногах», потому что с ней остались только те, которые способны к переоценке ценностей и самопожертвованию.

«Перед Родиной и перед Историей клянусь, что моя сабля защитит национальное достоинство и даст освобождение угнетённым». «Я не наемник, а патриот, который не позволит оскорблять наш Суверенитет». «Я желаю свободной Родины или умереть».

В своем обращении «К моим никарагуанским согражданам» (1927) он заявил: «Я ни на что не претендую, лишь желаю освобождения рабочего класса».

«Понимая, что Никарагуа не должна быть патронирована определенной группой или партией, клянусь перед символом Родины умереть до того, как продаться или уступить предложениям завоевателей, олигархов и предателей, которые столько лет спекулировали честью Нации», — писал Сандино в одном из программных документов.

В своих письмах он повторял, что патриотизм не связан с борьбой за общественные посты, а проявляется в делах, жертвуя жизнью в защиту суверенитета родины, так как «предпочтительнее умереть перед тем, как принять унизительную свободу раба». «Без сомнения, нас очень мало, чтобы победить пиратов и двурушников янки, но, тем не менее, эти убийцы не могут отрицать, что наша решимость основана на святом принципе защиты нашей суверенности». «Мы законные дети страны», — заявлял Сандино. «Никарагуа не должна быть владением олигархов и предателей, ни тем менее, мы должны принимать унижающие нас доллары пиратов–захватчиков…»

На первом этапе своей борьбы Сандино ставил задачу утверждения суверенитета страны и изгнания североамериканских оккупантов. Это было понятно не столько в контексте никарагуанской

политической ситуации, сколько в виду его мексиканского опыта. В Мексике, в которой политически сформировалось мировоззрение Сандино, недавно произошла социальная, по сути крестьянская, революция, которая к тому времени ещё не завершилась. В этой стране были распространены не только социалистические и марксистские идеи, но и широкие антиамериканские (антиянки) настроения, вызванные недавними агрессивными аннексиями США. Так что Сандино, которого можно назвать никарагуанским Панчо Вилья, вполне ясно представлял себе социально–политические последствия военного присутствия США в Никарагуа.

В письме Президенту Мексики Эмилю Пертесу Гилю (30 июля 1930) Сандино писал:

«Заявляю Вам, сеньор Президент, что в моей позиции перед североамериканскими захватчиками, я не сделал ничего другого, как следовал примеру мексиканских патриотов, в чьих славных делах мой дух и мой идеал находили всегда источник неисчерпаемых ресурсов и изобилие могучего вдохновения для борьбы. И вплоть до того, что я стал думать, что сияющий дух Бенито Суареса, Отца Америки, осветил мои шаги по горам и скалам Сеговии, и что его голос, который свободная Америка услышала однажды провозглашающий справедливость и свободу перед завоевателями, мне сказал: «Имей веру и продолжай».

О Мексике он отзывался с симпатией. «…Мексика идет в авангарде других народов нашего континента и это благодаря тому, что в Мексике намного чаще бывали популярными революционеры, чем в любой другой стране нашей Америки. …Мексика есть революционный народ…, наша борьба в Никарагуа есть не что иное, как дочь мексиканской революции».

Принимая на себя ответственность за свои действия, Сандино надеялся, что «беспристрастная история оценит их должным образом». «…Большая любовь к моей родине и мое желание видеть её свободной, как и вера в Бога, смогут вдохновить мою армию и меня для продолжения борьбы против захватчиков моей родины, до наказанья их кровью и выдворения их из нашей территории».

В «Манифесте к народу Никарагуа» от 6 октября 1927 года в связи с предстоящими президентскими выборами под контролем морских пехотинцев США Сандино заявлял, что «горький опыт» обязывает отказаться от «каудилизма» [вождизма] и искать другую тропу». Правительство, которое испытывает истинную любовь к своей стране, должно «с гордостью презирать унизительные предложения, которые затрагивают суверенитет нации»».

Прогресс и цивилизация не должны быть прекращены, но не в форме насилия. Народ должен хорошо подумать перед своим выбором над тем, что если он выберет диктатуру, то она продолжит держать страну в состоянии рабства и нищеты. «Народ суверенен и должен уважать свое право выбирать своих правителей и за это я буду бороться без отдыха до тех пор, пока не станет действительным право, сегодня растаптываемое завоевателями. …Жизнь приносится в жертву свободе Родины… Каудильос [вождям] не нужно шампанское, им следует ввести в вены патриотизм».