Под знаменем Воробья - Виктор Исьемини

После того, как орки связали боем конницу, началась та самая всеобщая свалка, которая давала нам хоть какие-то шансы на победу. В первые ряды я поставил новобранцев, так как меньше дорожил ими — но они дрались геройски… И почти все погибли. Зато им удалось собрать в центре поля вокруг себя такую толпу, что врагу стало невозможно использовать свои преимущества — натиск тяжелой кавалерии и обстрел эльфийских лучников с их дальнобойными луками. Фаларик велел эльфам пускать стрелы через головы дерущихся в центре, в ответ я выставил своих стрелков с той же задачей. А лучников у меня было больше. Он пытался послать в атаку на флангах гномью пехоту — я бросил против них троллей… Нас не раздавили — но это было все, чего я добился… Когда солнце склонилось к горизонту, наши армии разошлись, каждая в свой лагерь. Ночью я отправил против вражеских застав Наездников — это было их время. В течение всего этого кровавого дня я не решился послать их в бой, поскольку не видел хорошей возможности использовать свой последний козырь. Так что Наездники, которые целый день в ярости глядели, как бьются и умирают их братья, теперь устремились в ночной рейд с большим воодушевлением. Их проделки той ночью по результату, пожалуй, превзошли все усилия армии днем. Во всяком случае, по воздействию на боевой дух врага — точно превзошли.

К моему удивлению с рассветом вражеское войско снялось с лагеря и двинулось на север, до того был велик их страх перед волчьими всадниками. У нас не было сил, чтобы преследовать его — но мои лорды опять настояли. Мы двинулись за врагами и преследовали их ровно один день — пока к ним не присоединилась армия Энтуагла… Теперь у сил Света был такой перевес, что они вновь пошли нам навстречу, не устрашившись даже ночных атак Наездников… Мы вновь приняли бой. Безнадежный бой.

В тот день я бросил на врагов все, что мог, даже Наездников, хотя днем они не могли сыграть достаточно большой роли. Они и полегли почти все, вместе со своими зверюгами — но им удалось добраться до епископа Энтуагла. Говорят, что волки Наездников растерзали сего злого пастыря вместе с его стальным облачением в клочья… Так что он вполне заслужил право носить тот мученический венец, что намалеван не его тупой башке во всех «Житиях»…

Но кроме смерти злого епископа — больше мы не добились ничего. Если предыдущий бой закончился почти победой, то этот — уж точно поражением. После этого никто не возражал мне, когда я увел войско на юг. Мы отступали Ничейными Полями, а следом за нами, не отставая, двигалось объединенное войско Света. Да, они все так и остались единым войском, признав первенство Фаларика. Случилось именно то, чего я боялся, то, чего не понимал Анзог — силы Света объединились под единым началом. А я… Я так и продолжал прислушиваться к требованиям лордов, по-прежнему облекая свои мудрые советы в форму пророчеств. Иначе их не стали бы слушать.

Отступая, мы прошли всю Степь — тут уж я слушался советов лордов. Они знали эти места — я нет. Преследуемые неприятелем, мы наконец достигли пресловутой Черной Скалы, которую я, откровенно говоря, прежде считал легендой…»

Ингви поволок свою дребезжащую добычу вниз по лестнице. Демон прикинул, что если драка во дворе еще не закончилась, то он пригрозит неприятельским солдатам, что прибьет их предводителя. Тащить такой весомый груз для него проблемой не было — еще не кончилось действие увеличивающих силу заклинаний, которые он наложил на себя перед боем.

Когда он достиг первого этажа, схваченный им дворянин начал приходить в себя и сделал попытку передвигаться самостоятельно. Демон остановился, дал пленнику возможность встать и смахнул с него шлем. Перед ним был мужчина средних лет, худощавый, с невыразительным лицом. Незнакомый.

— Идемте, прекрасный сэр, — пригласил его Ингви, снова хватая за шиворот.

— Не надо, ваше величество, — вдруг проговорил тот, — я могу идти сам… Куда нам?

— Мы знакомы? — Ингви приподнял брови. — Теперь понятно, почему вас, сэр, не напугал Гилфингов ангел.

— На вас плащи наемников Воробья, — пояснил пленник, — впрочем, теперь я понимаю… Конечно… Воробей…

— Да, а вы, сэр?..

— Граф Гезнур Анракский, к вашим услугам, ваше величество.

— Не надо именовать меня «величеством» при всех… Теперь наружу…

К тому времени, как демон и граф вышли во двор, там произошли следующие события. Кендаг с солдатами храбро атаковал численно превосходящих гевских латников, которые осаждали башню с запершимися рыцарями. Теми самыми, нанятыми бароном на золото императора и укрывшимися после поражения в Мольверне. Внезапность атаки и напор уравняли силы — Кендагу удалось потеснить неприятеля. Едва гевцы опомнились и развернулись навстречу новому врагу, как в спину им ударили осажденные из башни. Два рыцаря во главе десятка воинов выскочили из башни и принялись теснить графских солдат. Вскоре два отряда соединились и совместными усилиями загнали гевцев в угол двора. Тут подоспел Ингви с пленником.

— Стойте! Прекратите бой! — неожиданно зычно крикнул граф Анракский, затем шепнул Ингви, — вы позволите солдатам уйти?

— Да позволю, конечно… Пусть идут. Кендаг, выпусти солдат и запри ворота.

— Дортних, выводи людей из Мольверна и ждите где-нибудь неподалеку, — скомандовал Гезнур, — мы проиграли и я в плену.

Тут в ворота осторожно заглянул сэр Войс. Очевидно, к этому моменту он отчаялся дождаться известий. Следом за ним во двор неуверенно проникли его спутники. Проводив удивленными взглядами графских солдат, они приблизились к Ингви.

— Барон там, в покоях на третьем этаже, — мотнул головой Ингви, — ступайте к нему, он ранен… А к вам, граф, у меня будут вопросы. Идемте в дом.

Граф молча подчинился. Когда они возвращались в здание, демон остановился на крыльце и обернулся. Один из двух освобожденных из башни рыцарей снял шлем — и по плечам его рассыпались длинные рыжие локоны — рыцарь оказался высокой женщиной.

— Благодарю вас, добрый сэр, — обратилась женщина к Кендагу, — вновь судьба сводит нас и вновь я должна поблагодарить вас…

— Всегда рад служить, мадам, — галантно поклонился лорд, — и клянусь, никому я не служил бы с такой охотою…

Ингви хмыкнул, покачал головой: «Судьба!» — и подтолкнул к дверям графа, которого тоже заинтересовала эта сцена.

Кендаг опустился на колено перед Агристой, королевой Альды и молвил:

— Позвольте мне и впредь быть вашим защитником, прекрасная леди.

Когда они вернулись в дом, навстречу им спустилась Ннаонна, осторожно ведущая по лестнице крепко помятого Фильку. За ними спускался Тоиль, за которого двумя руками крепко держалась перепуганная девица. Похоже было на то, что служанка еще не преодолела шок, а юный солдат для нее стал избавителем и вообще — символом спасения и реальности в той фантасмагории, которой в одночасье обернулась ее жизнь…