Каждый час ранит, последний убивает - Карин Жибель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бородач стоит, скрестив руки, и наблюдает за этим линчеванием. Его взгляд красноречив. От моей помощи ты отказался, так что сдохни.
Но Изри все еще жив. Он испускает яростный вопль и бросается на того, кто хочет его убить, бьет его головой. Кто-то хватает его сзади, валит наземь. Его бьют, снова и снова.
Сколько их, тех, кто хочет его смерти?
Их слишком много.
Изри безуспешно пытается защититься. Он чувствует, что скоро потеряет сознание.
И на этот раз действительно умрет.
* * *
Он видит над собой белый потолок. Но только одним глазом, второй никак не хочет открываться.
Изри понимает, что лежит в лазарете. Он пытается пошевелиться и кричит от боли.
К кровати подходит женщина. Ей лет пятьдесят, на ней белая блуза, она сдержанно ему улыбается. Объясняет, что он чуть не умер, что охранники подоспели вовремя. Что у него сломано два ребра, легкое сотрясение мозга и вывихнуто плечо.
– Не все так плохо! – шепчет он и храбро улыбается.
– Точно, – соглашается врач. – А теперь отдыхайте, завтра обратно в камеру.
– Спасибо, доктор.
Изри пытается уснуть, но ему страшно.
Завтра или послезавтра его опять изобьют.
Это лишь вопрос времени.
Вопрос нескольких дней.
Изри знает, что они его достанут. И его вынесут из тюрьмы на носилках, так же как и Маню.
Изри знает, что сдохнет в этом мрачном месте. И никогда больше не увидит Таму.
97
Я иду по коридору, прохожу мимо охранника. Это молчаливый мужчина, ни рыба ни мясо.
Почти слился со стенкой, потому что проводит тут целые дни.
Как можно вообще согласиться на такую работу? Как люди решают, что будут всю свою жизнь следить за такими, как я? Но, наверное, на самом деле они об этом не думают.
Меня обыскивают, и еще один охранник сопровождает меня в переговорную. Меня хочет видеть Тармони. Какую еще дурную весть он мне принес?
Как только я вхожу в эту маленькую комнату, он улыбается, и во мне зарождается слабая надежда. Может быть, он нашел Таму?
Когда Тармони видит мое лицо, его улыбка исчезает. Я сажусь напротив, охранник закрывает дверь.
– Что случилось?
– На прошлой неделе меня избили три или четыре парня… Если бы не вмешались охранники, я бы тут с тобой не сидел.
– Черт…
– Ну, что нового? – спрашиваю я, закуривая.
Тармони снова улыбается:
– Ты свободен, Изри.
Я с трудом осознаю смысл этих слов.
– Что ты сказал?
– Ты свободен, – повторяет он.
– Но… Как это?
– Вот так! У тебя хороший адвокат!
Мне не удается улыбнуться в ответ, не удается даже поверить в то, что он сказал.
– Мы выиграли апелляцию, ты свободен. Они тогда не вынесли вовремя решения, поэтому оно недействительно.
Я смотрю на Тармони, открыв рот, не могу и слова вымолвить.
– Это называется процессуальным нарушением!
– И когда я выхожу?
– Завтра около полудня.
* * *
Я собрал сумку и сижу на постели, жду освобождения из-под стражи. Еще несколько часов.
Я должен быть счастлив, что выхожу из тюрьмы.
Но счастливым я себя не чувствую. Потому что Маню уже никогда из нее не выйдет.
Я не смог с ним попрощаться. Хуже того, мы поссорились, и эти подонки прикончили его в душевой.
Маню, друг мой, клянусь, я за тебя отмщу. Если потребуется, положу на это жизнь, но найду того, кто тебя заказал.
Маню умер, Тама меня предала.
Я все потерял.
Меня освобождают во второй половине дня, отпускают под подписку о невыезде. Но выполнять предписания полицейских я не собираюсь. Иначе они быстро найдут, за что снова бросить меня за решетку.
Тармони подыскал мне укрытие, я еще не знаю, где именно. Уехать из Монпелье, пуститься в бега, постоянно быть начеку, забыть, что такое сон.
Вот что меня ждет.
Кроме того, я рискую потерять последнее, что у меня есть. Во время моего отсутствия у меня могут отобрать мой бизнес. Ничего. Если нужно, начну с нуля, как только со всеми рассчитаюсь.
Со всеми без исключения.
Я встаю, закуриваю и бросаю взгляд в окно. Сегодня небо затянуто облаками. Даже солнце не спешит встречать меня.
Тама, как бы я хотел, чтобы ты ждала меня у ворот этой проклятой тюрьмы. Чтобы я мог обнять тебя, поцеловать, заняться с тобой любовью.
Почему ты так со мной поступила?
Как ты осмелилась так со мной поступить?
Но, клянусь, мы еще встретимся.
98
Они сели за стол около часа дня. Девушка казалась взволнованной, словно боялась, что Габриэль может ее убить, если ему не понравится еда.
Когда мужчина это заметил, то улыбнулся.
– Очень вкусно, – сказал он.
– Спасибо!
Они ели молча, не зная, что друг другу сказать. Обычно Габриэль ценил тишину, но сегодня она его беспокоила, смущала. Поэтому он поднялся и поставил пластинку.
– Любишь музыку?
– Наверное…
При первых звуках она застыла.
– Это Бах, – уточнил Габриэль. – Сюиты для виолончели…
Девушка сидела, не шелохнувшись, и смотрела в пустоту.
– Что случилось?
Она уронила вилку и поднесла трясущуюся руку ко рту. Потом резко вскочила на ноги, опрокинув стул, но никуда не пошла, как будто растерялась.
– Я… Вспомнила, – прошептала она. – Вспомнила, как…
Она облокотилась о стену, а затем все ее тело словно свело судорогой, и она расплакалась. Габриэль медленно подошел, обнял девушку за плечи и отвел к дивану. Он дал ей время выплакаться. Потом протянул бумажный платок, который она стала крошить пальцами. Иногда она трясла головой, будто хотела избавиться от собственных мыслей. Наконец она перестала плакать и с бесконечной грустью взглянула на Габриэля.
– Как тебя зовут? – мягко спросил он.
Она немного помедлила и ответила:
– Тайри. Меня зовут Тайри.
* * *
Тайри лежала на кровати. Габриэль закрыл ставни, чтобы она смогла отдохнуть. Но девушке никак не удавалось уснуть, ее раздирала невыносимая боль.
Беспорядочно появлялись воспоминания. Картинки, лица, крики… Лестница, балкон, маленький деревенский домик в пустынной гористой местности… Чувства, беспокойство, страхи. Смех, улыбки. Опасность, ярость, молчание. Фотографии, запахи, улицы, тупики.
Кипящая лава воспоминаний бурлила, обжигала.
Она поднесла руку ко лбу, попыталась закрыть глаза, но сразу же их открыла. С закрытыми глазами было даже хуже. Воспоминания набегали друг на друга, казались бессмысленными.
Ее грудь разрывали рыдания; она схватила подушку и зарылась в нее лицом.
Габриэль встал с кресла и пересел на кровать. Он взял Тайри за руку, и это их
