Последняя битва - Роберт Сальваторе

В тот же день братья аббатства Сент-Прешес, вооружившись магическими камнями, способными обнаруживать присутствие магии, и составленными еще во времена епископов Деллакорта и Де'Уннеро списками богатеев, владеющих волшебными камнями, вышли на улицы Палмариса. Провожая их взглядом, Маркало Де'Уннеро уже в который раз поблагодарил удачу, сведшую его с Эйдрианом. Произойди сегодняшнее собрание монахов несколько лет назад, магистр Де Наур сейчас был бы уже мертв, разорванный когтями тигра-оборотня. К старикашке-то он, разумеется, жалости никакой не испытывает; но это принесло бы ему вред, поскольку привело бы к тому, что братья аббатства Сент-Прешес в страхе отвернулись бы от Де'Уннеро.

Но теперь…

Теперь впереди замаячила надежда. Эйдриан научил его держать себя в узде, и теперь присутствие тигра-оборотня внутри не помешает ему приобрести должное влияние в церкви.

Стоя у окна в аббатстве Сент-Прешес, Де'Уннеро устремил взгляд на восток, по ту сторону лениво катившего свои воды залива. Перед его внутренним взором возникли величественные каменные стены Санта-Мер-Абель, самого древнего, пользующегося наибольшей славой аббатства. Он знал, что рано или поздно будет править оттуда церковью.

Или с помощью короля Эйдриана сровняет эти стены с землей.

Прошло несколько дней после возвращения тогайранки из Авру Изы, и как-то после полудня она услышала крик дозорного:

— Дракон!

Оказавшись снова в Дариан-Дариалле, она послала своих командиров на Аграделеусе поднимать воинов тогайру. Происходящее в Бехрене ее тревожило; беспокойство, овладевшее Бринн в Авру Изе, не ослабевало. Похоже, Хонсе-Бир решительно наступал и ее друг Эйдриан явно имел захватнические намерения.

И тогайранка отдавала себе отчет в том, что отчасти эта тревога объяснялась воспоминаниями об Эйдриане того времени, когда они обучались у тол'алфар. Он, единственный человек, бывший на протяжении нескольких лет товарищем Бринн, всегда нравился ей, но даже тогда она отчетливо ощущала таящуюся в нем опасность. Она не раз слышала, что ни один рейнджер не доставлял столько хлопот госпоже Дасслеронд. И причиной тому был пылавший в Эйдриане внутренний огонь, не идущий ни в какое сравнение даже со страстным желанием самой Бринн видеть Тогай свободным от бехренского ига. В Эйдриане ощущалось что-то такое… Он даже в детстве был слишком амбициозен и нетерпелив.

Из предосторожности и учитывая, что у ее степного народа охотничий сезон сейчас заканчивался, Бринн собрала воинов вдоль плато, отделяющего тогайские степи от Бехрена, и еще больший отряд перевела в Дариан-Дариалл с целью как можно более усилить охрану города и иметь возможность рассылать разведчиков в горы, на плато и в пустыню. Неоценимую пользу приносил ей в этом Аграделеус. Благодаря его зорким глазам и небывалой скорости тогайранка могла следить за перемещением по пескам пустыни любого воинского подразделения.

Так что она знала: пока Де Хамман не выдвигал войска за пределы Авру Изы.

Когда дракон подлетел поближе, Бринн разглядела, что на спине у него находится всадник. Сердце женщины радостно забилось. Было не так уж много людей, которым Аграделеус сделал бы такое одолжение, а если учесть, что он летел с юга…

Дракон спланировал к своему обычному «насесту» — плоской крыше главной сторожевой башни Дариан-Дариалла. Ожидания тогайранки оправдались: на спине Аграделеуса восседал Астамир. Спустя несколько минут он уже выходил из сторожевой башни, у подножия которой и встретил подругу.

— Как я рада, что ты вернулся! — С этими словами Бринн заключила мистика в крепкие объятия.

После того как тогайранка покинула город, Астамир остался в Авру Изе с целью присмотреться получше к столь неожиданно возникшей дружбе между жрецами-ятолами и абеликанскими монахами. Бринн, конечно, предпочла бы, чтобы ее главный советник находился рядом во время подготовки Тогая к возможному нападению с востока, и все же она не возражала, когда тот предложил ей это.

— Я боялась за тебя, — призналась ему подруга. — И ятолы, и церковники из Хонсе-Бира не слишком-то жалуют Джеста Ту.

— И это после того, как благодаря мне был раскрыт обман Чезру Дуана! — с деланным сокрушением вздохнул Астамир.

— Как раз поэтому. Что ни говори, именно это нарушило привычный порядок в Бехрене.

— Внешне все вели себя со мной уважительно, хотя и держали на расстоянии, — сказал мистик. — Впрочем, подозреваю, эта вежливость объясняется не столько моим участием в деле свержения Эакима Дуана, сколько тем, что я выступал там в качестве твоего советника.

— На расстоянии? — переспросила Бринн. — От тебя пытались что-то скрыть?

— Пытались, — подтвердил Астамир. — Я, однако, многое вынес из одних только официальных воззваний Де Хаммана. Согласно им, именно лживая политика Эакима Дуана была основной причиной разрушительного и ненужного разлада между церковью Абеля и жрецами-ятолами. Не вызывает сомнений, что нынешнее руководство бехренской церкви на всех уровнях принимает абеликанских монахов как друзей и союзников. Эти новости заставили тогайранку вздрогнуть.

— Ятол Де Хамман зашел даже так далеко, что заявил, будто на самом деле обе церкви поклоняются одному богу, хотя и под разными именами, и имеют одинаковые представления о вечной жизни на небесах, общие для праведников обоих народов.

— Значит, ничего удивительного в их союзе нет. Церковники ничем не отличаются друг от друга по сути, — заметила Бринн.

— Для нашего ордена подобное никогда не было тайной, — сказал мистик.

Бринн усмехнулась и лукаво посмотрела на него.

— Это относится и к самим Джеста Ту?

— Возможно, — ответил он. — Однако тот факт, что нам известно об этом, делает моих собратьев терпимее к тем, кто идет своим, отличным от нас путем.

— Как думаешь, внедрение абеликанских догматов действительно сделает народ Бехрена более просвещенным? — спросила тогайранка. — Или ввергнет их страну в еще больший мрак?

— Так просто на этот вопрос не ответишь.

— Признаться, меня это сильно тревожит. И я боюсь Эйдриана.

— Да, теперь можно без сомнений сказать: солдаты и священники Хонсе-Бира двинулись на юг решительно, быстро и целеустремленно, — согласился Астамир. — И они пришли в Бехрен отнюдь не с целью выручить из беды передравшихся между собой ятолов.

— Это может привести к тому, что они растекутся по пескам до самых наших ног.

— Ну и какой ты сделаешь вывод?

Вопрос мистика застал Бринн врасплох.

— Не знаю, — призналась она. — Мы готовы отразить нападение, если «медведи» на нас нападут, но сама я не склонна развязывать войну в защиту бехренцев против вторжения с севера. В особенности если учесть, что многие в Бехрене ничего не имеют против монахов-абеликанцев.