Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра

местам, которые когда-то были его излюбленными; и под предлогом попыток обратить заблудших и несознательных к умеренности в привычках, он сильно компрометировал себя перед наблюдающими Проводниками, настолько сближаясь с прошлым, что мы предчувствовали возможность его перерождения в низших сферах порока. Алсест и Ромеу неоднократно благочестиво предупреждали его, пытаясь убедить в опасности такого предпочтения для исправительной деятельности.

К сожалению, страсть к Эулине, сделавшая его несчастным на Земле и потом так сильно смутившая его в невидимом мире, подталкивала его к претенциозному желанию в её память пытаться преждевременно вытащить из грязи пороков других падших созданий, отступивших от пьедестала долга.

Наше пребывание на Земле было как экзамен для перехода на новые курсы. У нас была свобода действий, хотя мы не были беспризорны, и свобода, которой мы располагали, была весьма относительной. До сих пор мы сдавали экзамены успешно. Марио, однако, был кандидатом на провал.

ГЛАВА VIII

НОВЫЕ ПУТИ

"Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам".

Евангелия от Иоанна, 14:1–2.

Прошло около двух месяцев после нашего пребывания на Земле. Мы вернулись в Институт Марии Назаретской и снова поселились в павильоне при Больнице, где жили с момента нашего поступления. Мы всё ещё не смогли увидеться с братом Теокрито, чтобы узнать его мнение о нашем поведении на свободе. Больше всего нас беспокоило его мнение и решения Генеральной Дирекции о нашем будущем.

Куда мы пойдём?… Что станет с нами после разлуки с Теокрито, Роберто, Карлосом, Джоэлем и всей той радушной элитой Больничных Отделений?… Придётся ли нам немедленно перевоплотиться, если мы не заслужили права на дальнейшее духовное обучение?…

В один из тех дней тревожного ожидания нас удивил визит старого друга Жеронимо де Араужо Сильвейры.

Он прибыл в Индийский Павильон утром в сопровождении ассистента Амброзио, чьей доброте он был так обязан. Он уже побывал в Больнице, чтобы попрощаться с Теокрито и его помощниками, в чьих сердцах он всегда находил искреннюю привязанность. Теперь он искал нас, чтобы ответить на наши визиты и тоже попрощаться, так как на той же неделе он должен был отправиться в Приют для подготовки к предстоящей реинкарнации. На его лице была заметна горечь и крайняя подавленность. Он никогда не мог смириться, и со времён Зловещей Долины мы знали его как одного из самых неуравновешенных членов нашей группы.

Я предложил ему с сочувствием, тщательно подбирая слова, чтобы не задеть его:

— Почему бы тебе не отложить немного возвращение на сцену несчастий, которые причинили тебе столько вреда, друг Сильвейра?… Насколько я знаю, в определённых случаях возвращение не является обязательным… Что касается меня, я постараюсь максимально продлить своё пребывание здесь… если ничто не помешает…

Однако решения, принятые после нашего последнего визита в Изолятор, были очень серьёзными и важными, потому что он ответил с жаром и горячностью:

— Совершенно не в моих интересах откладывать дальше исполнение долга… что я говорю?… приговора, который я сам себе вынес в тот день, когда начал отклоняться от Высшего Закона, управляющего вселенной. Братья Сантарем и Амброзио, мои достойные наставники, хорошо подготовили меня к этому служению, которое необходимо для моих критических потребностей в настоящий момент. После долгих размышлений я пришёл к выводу, что действительно должен как можно скорее обновить человеческое существование, поскольку мои ошибки были тяжкими, а ответственность велика, с её обильным грузом долгов. Теперь моя беспокойная совесть заставляет меня очистить её от постыдных отражений, которые её омрачают, и это возможно только если вернуться на сцену моих нарушений, чтобы заново и достойно совершить то, что я в недостойном прошлом разрушил, включая собственную материальную организацию.

— Ты хочешь сказать, что возродишься в Опорто?… — спросили мы хором.

— Да, друзья! Хвала Господу!.. Я действительно возрожусь в Опорто, как и в прошлый раз… Буду жить на ферме… Снова стану богатым человеком, буду управлять экономическими ресурсами как своими, так и чужими, и снова встречусь с суровыми искушениями, вдохновлёнными гордостью, тщеславием и эгоизмом… Поднимусь в глазах своих ближних, меня будут считать честным и приятным человеком… Я буду тем же, каким был вчера… Но меня больше не будут знать под опозоренным именем Жеронимо де Араужо Сильвейра, потому что при рождении я получу другое имя, чтобы укрыться от позора, который следует за мной… Всё это я совершу как искупление, страшное искупление обладания богатством, более рискованное и страшное, чем нищета, более трудное в принесении заслуг своему несчастному обладателю…

Близость нового рождения, чтобы снова стать человеком и искупить прежние проступки, трогает меня до слёз, когда я вижу отеческую доброту Всемогущего, дарующего мне милость возвращения под защитой забвения, под маской нового тела и нового имени, чтобы мой прежний позор не был узнан и отвергнут всем обществом, в котором я жил; и я, укреплённый и ободрённый таким образом, мог бы попытаться реабилитироваться перед Вселенским Законом, который я нарушил всеми возможными способами, даже перед самим собой… Ибо вы должны знать, друзья мои, что стыд позора всё ещё заставляет краснеть моё духовное лицо, как в тот роковой день, когда я покончил с собой, пытаясь от него избавиться…

— Твои аргументы впечатляют меня, Иероним! С удовлетворением убеждаюсь, что усилия братьев Сантарема и Амброзио в твоём случае не были напрасны… — вмешался Хуан де Асеведо.

— Да, — вмешался я, взволнованный и озабоченный тем, чтобы разобрать новости для заметок в моих планируемых мемуарах. — Я замечаю, что серьёзные изменения произвели чудесный эффект в твоём образе мышления… Но в какой семье ты возродишься, Сильвейра?… Мы всё ещё помним несколько богатых семей оттуда…

— Даже если бы я знал, я не мог бы тебе это раскрыть, дорогой Ботельо. Мои наставники сообщили мне, что этот факт строго конфиденциален, поскольку Великодушный Закон не допускает никакой нескромности, которая могла бы помешать правильному ходу подтверждаемой эволюции… Согласно объяснениям брата Амброзио, мы узнаем максимум место, куда направимся…, пока не поступим в Приют, где нам сообщат все подробности…

— Однако я присутствовал при встрече двух реинкарнантов из Психиатрического отделения с их будущими родителями… и я слышал от некоторых наших надзирателей, что можно раскрыть много подробностей по этому вопросу, даже людям… — сказал я, вспоминая посещение Пункта неотложной помощи Колонии с экспедицией Отдела Реинкарнации.

Брат Амброзио вмешался, авторитетно подтверждая слова будущего капиталиста из Порту:

— Да! Для коллективного изучения или