За гранью Разлома - Алиса Мак

– Я вампир, а ты – нет!

– Уходи, уходи, Рада, и не возвращайся, пока не сделаешь то, что должно! – кричали Катя и Лена.

Тявкающий голосок Катёнка щекотал уши Рады, пока она, не оборачиваясь, поднималась в фургон с наглухо закрытыми окнами.

За время, что Рады не было дома, её младшая-младшая сестра успела отметить четырёхлетие и окончательно освоиться с буквой «Р». Думая об этом теперь, Рада поняла, что о собственном дне рождении и не вспомнила. Двадцать лет свой жизни она потратила чёрт знает на что, но теперь всё изменится. На двадцать первом году она наконец-то начинает жить.

Родители отпустили её неохотно, но, главное, отпустили. Отпустили легче, чем в прошлый раз, и даже Лена вышла проводить старшую сестру Раду в путь. На прощание мама взяла с Рады клятвенное обещание, что, чему бы ни научили её в, по правде сказать, придуманной ею же школе для повязанных, она не отправится охотиться на вампиров. Рада пообещала, и вполне искренне. Встречи с Кровавым хватило ей до конца жизни, и Рада искренне надеялась больше никогда не сталкиваться с клыкастыми тварями. Увы, для той, что скрывалась в фургоне Врача, приходилось сделать исключение.

Радужки девицы отливали красным. Украдкой рассматривая её глаза теперь, Рада гадала, как в прошлый раз не заметила этого. Должно быть, её сбили с толку обманчивое освещение сумерек и зарево догорающего заката. Сейчас, в уютном полумраке фургона, красноватый отлив был очевиден, как и неестественно бледная кожа и светлые платиновые волосы.

– Меня зовут Изабелла! – лицо вампирши больше не было скрыто маской, и её широкая улыбка открывала выступающие клыки. – Можешь звать меня Изой. За это я не кусаюсь. Но вообще кусаюсь.

– Кусается, – грустно подтвердил Слава.

Рада поёжилась: похоже, это путешествие окажется не легче, чем её недавний путь через лес. К тому же Врач сообщил, что путь предстоит долгий, а дороги на востоке уже совсем никуда не годятся.

– До Жиганска мы доберёмся недели за три, меньше я бы не откладывал, – пообещал он. – Если, конечно, нигде не будет серьёзных завалов. С завалами можем и не доехать.

– Почему он решил мне помочь? – украдкой спросила Рада у Славы тем же вечером. – Так далеко ехать, я же ему никто.

Тот неуверенно пожал плечами.

– Ну, захотелось помочь, почему нет? Он всегда старается помочь, если считает это нужным, на то и Врач. Ты не думай, если бы ему было сложно, он бы не вызвался.

– Вот именно! – Изабелла подкралась неожиданно. – Ему не сложно. А моё мнение никто не спрашивает. – Она изобразила недовольный оскал.

Рада отшатнулась.

– Ты что, боишься? – лицо вампирши озарилось смешанным выражением удивления и восторга. – Ой всё, прикинь, Котик, меня боятся!

Слава почесал затылок, хотел что-то ответить, но стушевался. Рада видела, что присутствие Изабеллы его тоже не сильно радует, а та, совершенно не обращая на это внимания, втиснулась между ним и Радой на диван, наваливаясь на Славу всем телом.

– Ну, вы не переживайте, я не очень-то и расстроена. Я Котику уже говорила, мне сильно не хватает компании! Врач сидит себе там, – она махнула ногой вперёд, в сторону тащившего фургон внедорожника, – рулит, а мне к нему нельзя, там эта штука светит. Ну, солнце. Так и живём, он целый день за рулём, а я тут, скучаю.

По мнению Рады, фургон Врача в самом деле походил на место, где можно было как следует прочувствовать скуку. Он разительно отличался от автодома Бессмертного: жилое помещение оказалось ощутимо больше в размерах, но вещей было мало, и все они строго стояли на своих местах, а просторный кухонный отсек сверкал прямо-таки медицинской чистотой.

– Врач всегда готовит сам, – рассказал ей Слава. – Не так классно, как Мира, конечно, но мне нравится. Только мало. Он, наверное, слишком привык на одного готовить.

Рада почти спросила про Изабеллу, но вовремя вспомнила: вампиры человеческую еду в пищу не употребляют. Они употребляют людей. Потом, проверяя свою догадку, она тайком заглянула в морозильник, чтобы найти ровно то, что ожидала: замороженные пакеты с чем-то тёмным внутри.

В фургоне хватало спальных мест. Раде со Славой достались стоящие друг напротив друга диваны, между которыми днём можно было поставить раскладной стол.

– Обычно мы этого не делаем, а то он к полу не крепится и при движении его мотает во все стороны, – поведала Изабелла.

Проход в конце помещения закрывала однотонная нежно-голубая занавеска. Совсем не похожая на зелёную, скрывающую убежище Миры, она всё равно казалась Раде неким запретительным знаком, скрывающим от посторонних нечто, категорически не предназначенное для их глаз. Однако Изабелла бесцеремонно отодвинула занавеску в сторону, приглашая Раду за собой.

За занавеской оказалась комната с разобранной двуспальной кроватью. Застеленная сшитым из той же ткани, что и занавеска, покрывалом, для этого места она выглядела неестественно помятой и небрежной с торчащим куском одеяла и многочисленными разбросанными подушками. Окон не было видно: должно быть, они находились за шкафом и плоским экраном телевизора. Не слишком большим – точно меньше, чем тот, что висел в зале кинотеатра, – но прекрасно работающим.

Телевизор портил всё ощущение скуки. Как вообще можно скучать, если есть телевизор? Особенно с тем набором сериалов и фильмов, которым незамедлительно похвасталась Изабелла.

– Смотри! – закончив перечислять незнакомые Раде названия хитов прошлого, вампирша толкнула повязанную вперёд, и та чуть не упала, проклиная вампирскую сверхчеловеческую силу. – Ванная.

Ванная нашлась в торце фургона. Просторная, гораздо больше и чище, чем у Бессмертного, как, впрочем, и всё здесь. И всё-таки Рада не сомневалась – никогда этот показательно аккуратный дом на колёсах не покажется ей настолько родным и уютным, как тот, в котором началось её путешествие.

Врач, казалось, никуда не спешил. Несколько раз в день он останавливал фургон и присоединялся к остальным, чтобы приготовить еду, а иногда и просто посидеть. Сперва это раздражало, но на третий день до Рады дошло: Врач вёл фургон один, без напарника, который мог бы cменить его за рулём.

– Вы не боитесь, что на вас нападут? – спросила она как-то вечером.

Спрятать массивный белый фургон не представлялось возможным, красные кресты на дверях делали его узнаваемым. Впрочем, хозяева фургона прятать его и не пытались.

– На нас не нападают, – ответил Врач.

– Почему?

– В этом нет смысла.

– Как же? Ты же охотник и…

– Я не охотник. – Врач пристально посмотрел ей в глаза. – Я Врач. Я не отнимаю жизни, а спасаю их. Всем, кого посчитаю достойным, не