Вне закона - Патриция Поттер

Она была благодарна горожанам. Появившись на ранчо в день набега, они заставили Алекса Ньютона очень хорошо понять, что Уиллоу и все, кого она опекала, находятся под их защитой.

Не то чтобы это требовалось. Алекс совершенно изменился. Из-за своей ненависти он чуть было не потерял Марису. В день перестрелки он остался в доме Уиллоу и все время сидел у постели дочери. Он уехал следующим утром лишь после того, как его заверили, что Мариса поправляется, но ее еще нельзя перевозить. Пуля сломала кость, и езда на тряской тележке не только была болезненной, но и могла вызвать осложнения.

Позже в тот день Алекс вернулся и сказал, что рассчитал всех наемников. Он сказал также, что больше не возражает против того, чтобы Гэр Морроу пользовался рекой. Уиллоу надеялась, и Мариса тоже, что затянутся раны, нанесенные враждой обоим мужчинам. Но время для этого еще не настало. Их все еще разделяли гордость и недоверие, но, по крайней мере, теперь ссора будет оставаться между ними, не затрагивая других.

А Брэди? В этой суматохе Брэди сразу начал распоряжаться. Он служил посредником в переговорах между Алексом и горожанами и приказал Кантону покинуть город. Так как городской шериф решил, что не собирается вмешиваться в это дело, и отказался сопровождать экспедицию на ранчо, Огэст Стиллуотер, взглянув на нового Брэди и быстро посовещавшись с городским советом, предложил ему его прежнюю работу — конечно же, с испытательным сроком. Брэди сказал, что подумает. Двумя днями позже он сказал, что мог бы принять предложение, если горожане примут в свою среду его невесту Эстеллу.

Граждане Ньютона за последнее время пережили столько потрясений, что это условие не показалось им таким уж неприемлемым. За несколько последних дней их система ценностей основательно изменилась. Внезапно дела стали важнее соблюдения внешних приличий. В конце концов, разве не видели они все, как когда-то самый уважаемый человек в городе затеял войну с женщиной? Разве не видели, как знаменитый профи пожертвовал собой ради ребенка? Разве они не видели, как городской пьяница вместе с еще одним человеком противостоял целой армии? Разве не видели, что эксцентричная мисс Уиллоу сплотила горожан так, как не мог никто другой?

Даже женщины попридержали языки, когда увидели появившихся из сарая в день перестрелки Брэди и Эстеллу, и как Эстелла побежала к лежавшим на земле раненым. Некоторые не удержались от слез.

Так что, с грустью размышляла Уиллоу, все оборачивалось к лучшему почти у всех. Казалось, даже Мариса и Салливэн пришли к взаимопониманию.

Она наткнулась на них, когда они разговаривали в день отъезда Марисы домой. Мариса рассерженно смотрела на Салливэна.

— Наверное, вам ненавистно заботиться обо мне, — говорила она. — Смотреть, как я лежу здесь.

Салливэн выглядел смущенным.

— Конечно, нет. — Он нежно дотронулся до нее. — Хотел бы я… — Он резко замолчал.

— Что бы вы хотели?

— Чтобы я всегда мог заботиться о вас.

— Значит, это не так ужасно?

— Конечно, нет!

— Тогда вы, наверное, считаете, что я хуже вас. — Наступило молчание, потом он запротестовал:

— Да как же вы можете так думать? Вы самая смелая, самая преданная…

— Но вы думаете, что я недостаточно люблю вас, или недостаточно сильна для того, чтобы заботиться о вас в тех случаях, когда у вас будут приступы малярии.

— Мариса…

— Верно ведь?

— Конечно, нет.

— Но вы меня не любите.

— Люблю, — возразил он.

— Хорошо, — сказала она. — Значит, договорились.

Уиллоу попятилась из комнаты, сдерживая смешок. И они точно договорились. Салливэн с Марисой через месяц решили пожениться.

У всех все устроилось, кроме Уиллоу. Она сжала руки в кулаки, когда они подъехали к дому. Перед ним была привязана незнакомая лошадь, и Уиллоу подумала, чья бы это могла быть — и вдруг вспомнила.

Брэди, ехавший рядом, спешился и подошел к коляске. Он предложил Уиллоу руку и помог ей сойти. Вышла Эстелла и нежно улыбнулась Брэди.

— Как поживают пациенты? — мягко спросил Салливэн.

— Салли Сью просто золото. А другой невыносим, — сказала она. — Злой, как раненый медведь.

Лицо Брэди стало жестким, когда он присмотрелся к незнакомой лошади. Он узнал ее.

— Кантон?

Эстелла кивнула.

— Черт его подери. Я велел ему убираться из города.

— Он сказал, что заехал по дороге, — ответила Эстелла.

— Да, черт возьми, он может все испортить.

— Не думаю, — успокоила его Эстелла. — Он сказал, что за ним послали.

Брэди посмотрел на Уиллоу, которая кивнула с видом полной непричастности к происходящему.

Брэди скорчил гримасу.

— Зачем?

— Не знаю, но он чуть ли не рвался его увидеть.

Брэди с мрачным видом быстро зашел в дом. Дверь в комнату близнецов была открыта. Изнутри они могли слышать ленивый голос Кантона:

— Вот уж не думал, что вы мне будете давать работу. Я все сделаю, точно как вы сказали. — Он немного помолчал, потом холодно рассмеялся. — И для моей репутации неплохо убить человека, который убил Лобо.

Изнутри послышалось ворчание.

— Все же мне будет не хватать Лобо. Всегда думал, что со временем встречусь с ним. Теперь так и не узнаю, кто же был быстрее.

Послышалось еще ворчание, больше похожее на ругательство.

Кантон появился из комнаты и остановился, увидев Брэди. Жестом покорности он поднял руки.

— Я еду, шериф. — Он вежливо улыбнулся.

— Кантон?..

— Насчет меня не беспокойтесь, шериф, — сказал Кантон. — Мне очень кстати, что Лобо мертв и похоронен. Меньше конкуренции за высшую ставку, как вы понимаете. — Он кивнул женщинам и вышел.

Уиллоу первой стряхнула оцепенение. Она подошла к двери спальни и заглянула внутрь. Джесс сидел на кровати и, нахмурившись, разглядывал свою забинтованную ладонь.

— Весь город был на похоронах Лобо, — сказала Уиллоу. Он уставился на нее ледяным взглядом. Ему не нравилась эта идея. Он отчаянно возражал против нее. Это было все равно, что убить себя, отказаться от жизненно важной части того, кем и чем он был. Но, в конце концов, он согласился, только когда Салливэн ясно показал, что у него не было выбора.

— Вы никогда не сможете пользоваться этой рукой, как раньше, — сказал он. — Со временем и если будете стараться, то сможете ею что-то делать, но у вас никогда больше не будет той ловкости и быстроты, что прежде.

Он злобно уставился на доктора, как будто это могло отменить сказанное. Все, что он умел — это обращаться с оружием, его единственный талант.

— С этой рукой вы там не протянете и недели, — настаивал Салливэн. — У вас жажда смерти? Идите и попробуйте.

Лобо знал, что доктор был прав. Невидящими глазами он смотрел на забинтованную ладонь, ощущая пустоту внутри. Временами за последние несколько дней он надеялся…