Чудовища морских глубин - Бернар Эйвельманс

"Его длина, - докладывает он, - была, вероятно, около дюжины метров: он возвышался на пять метров двадцать сантиметров или пять с половиной метров над собственной спиной, находившейся на одной высоте с уровнем моря. Его размеры были весьма значительны. А туловище окрашено в светло-коричневый цвет".

Увы, сообщение об этой встрече с морским змеем цвета кофе с молоком, опубликованное в декабре 1924 года в "Уорлд уайд мэгэзин", в общем весьма многословное, совершенно умалчивает о месте действия.

Во всяком случае, именно нашего морского змея с гусиной или лебединой шеей заметил в 1910 году мистер Говард Сент-Джордж из Рэмсбери в Уилтшире с одним из своих сыновей. Они видели его в море у дикого берега залива Килкеррин в Коннемаре, на западе Ирландии. По словам их отчета, опубликованного в книге Дж. Корнуоллис-Уэста "Edwardians Go Fishing", и по дополнительным показаниям, отосланным Руперту Гуду, животное было захвачено отливом и благодаря этому предоставило взгляду наблюдателей свое волосатое и коричневое туловище "тех же примерно размеров, что и крупный грузовик" и, переваливаясь из стороны в сторону и как бы настороженно озирая окрестности, приподнимало голову на длинной шее на высоту метр восемьдесят.

Хамелеон Чау-чау вице-адмирала Анструтера

Удеманс, конечно, был очарован вестью о появлении волосатого морского змея, столь соответствующего его научным построениям, но в его досье морских чудовищ ни за что не найти следов другого монстра, который в то же самое время показывался в тех же ирландских водах, на этот раз чуть к востоку, между Ирландией и островом Мэн. Если бы голландский натуралист знал о нем, то, конечно же, отказал бы ему в чести считаться мегофиасом. Но, как и в уже пересказанном случае с коммодором Ростроном, необходимо признать особую ценность этого свидетельства из-за персоны основного наблюдателя, который впоследствии стал британским вице-адмиралом Робертом Г. Анструтером. Тогда еще он был простым капитаном, командовал с 1907 по 1912 год кораблем "Цезарь" и именно в этом качестве однажды присутствовал в открытом море у Ирландии при исключительном, необычном спектакле:

"Во время первой из четырех малых вахт я находился на полуюте, когда вдруг что-то выскочило из воды прямо передо мной, на расстоянии примерно в половину длины судна, и поднялось в воздух на высоту штанги бам-брамселя фок-мачты, то есть на пятнадцать метров. Естественно, у меня был при себе бинокль, и я поспешно направил его на четвероногое, так как речь, безусловно, шла о животном с четырьмя лапами или, во всяком случае, с четырьмя ногами. Его наружность заставила меня подумать о чау-чау со снятой кожей, как те, которые можно видеть висящими на крюках в кантонских лавках мясников. По форме животное напоминало мне хамелеона, но более коренастого: голова, так же как и короткий хвост, имела вид хамелеоньей. Он опускал или, скорее, погружал в воду свою шею и распростертые лапы.

Я никогда еще не видел подобного существа за все время моей долгой морской карьеры и поэтому поспешил попросить штурмана, который находился у компаса, прийти ко мне на полуют, туда, откуда рептилия - или что это было - была видна.

Едва офицер приблизился ко мне, как жив~отное прыгнуло еще раз: я снова смог хорошенько его рассмотреть, и теперь и штурман и капитан корвета Г.-Дж.-Л.-У.-К. Уиллкокс тоже его увидели. У животного кожа не была покрыта чешуей, а, скорее, влажно блестела, как у рептилии. Его ноги напоминали когтистые лапы, какие можно видеть у изображений китайских драконов. Мы долго ждали, но больше он не появлялся.

Я никогда не слышал и не читал ничего относящегося к подобным животным, до тех пор пока много позже не оказался в старом городке Ри, где присутствовал при смотре городских войск при флаге, на котором были изображены три головы льва и три носа корабля, окруженные тремя существами, называемыми "виверна", которые очень сильно смахивали на моего старого знакомца из Ирландского моря".

Следует быть законченным маловером, чтобы отбросить из-за ошибок зоологического характера показания прославленного моряка. Его дело было корабли, а не звери. Но никто не может его упрекнуть в пренебрежении зоологией. Во всяком случае, его ошибки ничего не прибавляют к правдивости его слов: они просто подают неверную идею о том, что именно он видел. Попытаемся же их исправить. Вдруг это удастся?

Во-первых, у хамелеонов всегда исключительно длинный хвост: короткий хвост никак нельзя отнести к характерной черте "хамелеоньего вида". Впрочем, ни у одной рептилии (кроме черепах) не бывает действительно короткого хвоста, как у некоторых млекопитающих. Без сомнения, свидетель хотел подчеркнуть эту черту, так как питал предубеждение, что речь идет именно о рептилии.

С другой стороны, пресмыкающиеся четко характеризуются наличием чешуи, и нелепо, констатировав ее отсутствие, говорить, что животное имело кожу "скорее, влажно блестевшую, как у рептилии". Здесь также выдает себя тенденция объявить априори, что животное было именно ящером, невзирая на все его нерептильные черты.

Вообще в душе неспециалиста всегда существует неистребимая склонность причислять морских монстров, то есть неидентифицированных морских животных, к рептилиям. А на самом деле очень немногие пресмыкающиеся проживают в морях: кроме одного единственного вида крокодилов и одной игуаны, которые тоже, впрочем, являются прибрежными жителями Галапагосов, еще можно вспомнить всего несколько черепах и змей. Следовательно, когда кто-то видит перед собой неопознанное морское животное, это самая маловероятная гипотеза.

Впрочем, отметим, что первое животное, о котором подумал капитан Антсрутер, приблизившись к таинственному монстру, была ободранная собака. Итак, речь шла о млекопитающем? Во всяком случае, это наиболее вероятно.

При современном состоянии наших знаний единственные морские млекопитающие, имеющие четыре ноги, которых мы можем назвать,- это морская выдра и различные ластоногие. Они все когтисты, но только последние имеют короткий хвост, почти незаметный. Это ни в коем случае не диагноз, но то, что может дать ценное указание на возможную природу зверя.

Виверна была видом дракона, описываемым чаще всего как "крылатый змей с колючим хвостом", оснащенным, кроме того, одной парой лап (а не четырьмя, как "обычный" дракон). Конечно же, ничто лучше змея не наводит на мысль о длинной шее.

В конечном счете странное животное, столь плохо описанное будущим вице-адмиралом, вполне могло быть морским змеем с длинной шеей, то есть достаточно распространенного типа. И если оно не получило этого своего обычного наименования, то, очевидно, потому, что в этом, исключительном случае было видно целиком поднявшись над водой!

В разные эпохи увлеченные змеем люди прилагали все усилия, чтобы выловить его всеми возможными средствами. Но даже в таких сравнительно небольших озерах, как Лох-Несс и Оканаган, дело это оказалось ох как непростым. Что же говорить о необозримых просторах и глубинах океана?

Одним из научных центров, одержимых идеей поимки морского змея, является Скриппсовский институт океанографии в Ла-Джолле, Калифорния. Его директор доктор Роджер Ревел считает, что сообщения о "нашем подопечном" заметно сократились в последние десятилетия, хотя наблюдать его можно теперь уже и с нефтяных платформ и быстроходных судов и катеров. Просто ученые не ставят перед собой такую цель, считая все сообщения шарлатанством.

В Скриппсовском институте над разработкой ловушек для крупных морских животных - известных и неизвестных науке - работает инженер Джон Айзеке. Одна из таких ловушек сделана из алюминия в виде пирамиды с прямоугольным основанием. Огромное отверстие близко к дну как бы манит любопытное животное заползти внутрь, а дыра повыше приглашает заплыть в пирамиду добычу помельче. Нагруженная стальной плитой, прикрепленной к днищу, клетка сбрасывается в открытом море в воду и погружается, увлекая за собой наполненные бензином поплавки и сигнальный буй. Тяжелое металлическое дно соединяется с клеткой эластичным тросом с магнезиевым замком. Через определенное время, которого должно хватить для поимки животного, этот замок разрушается под действием коррозии, и клетка, внезапно освобожденная от груза, увлекается поплавками на поверхность. Вместе с плитой ее днище теряет свою жесткость и прямоугольную форму, захлопывается, и животное, оказавшееся в ней, становится пленником. На поверхности сигнальный буй, снабженный отражателем радарных лучей, вымпелом и мигающим маячком, может быть быстро обнаружен.

Первые опыты были проведены с уменьшенным прототипом ловушки со стороной 1 м 80 см. Чертежи модели вдвое большей были готовы к началу 1959 года. Планировалось построить и еще более просторные ловушки, рассчитанные на самую крупную добычу, в частности на взрослых гигантских лептоцефалов д-ра Брууна, которые, как всякие уважающие себя угри, должны были охотно залезать в пустоты таких конструкций, как эти пирамидальные клетки.