Критическая метаморфоза - Максим Похил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так, стоп. Пока я не узнал, о чём конкретно идёт речь, а мне очень интересно, так для протокола, — Виктор улыбнулся и закивал головой, — Хочу понять одну вещь, пока не забыл. Просто она меня начинает всё больше терзать. Почему вы с мамой с утра не разговариваете?
Отец посмеялся. Ну не совсем с утра, а только лишь с одиннадцати и не мы с ней, а она со мной. Это так, тоже для протокола. Причина… только маме не говори, что я тебе рассказал, — Ми́лан улыбнулся, — Она сегодня сварила пельмени, пока ты бегал утром. Я завтракал, было вкусно, но, наверное, из-за нервов, я пробормотал, чтобы она больше таких не покупала. А это оказываться она сама слепила.
Ми́лан легко посмеялся, чтобы не было слышно на кухню, где и продолжала готовить его мать.
— Так что вот, я ответил на твой вопрос?
— А я думал, это из-за того, что ты плазму разбил на заднем дворе. Последнюю мою биту потратил… — не особо придавая значения этому говорил Ми́лан, так как до этого знал отношения отца к этому прибору.
Виктор молча улыбнулся: — Из-за этого тоже. Но, вернёмся к тому, о чём мы говорили ранее… Это не просто покупки, это возможно конец последнему шансу на восстановление лица республики, перед западом. И фактически, можно считать, что сегодня, произошли похороны последним росткам адекватности и относительной свободы во Вдалоге.
— Ничего себе, а что за покупки?
— Вчера ночью был убит глава МВД города и поставлен Владимир Рэфардович, человек Кравэць, который теперь работает со Спавиным. Убиты все, кто работал при прошлом начальстве в высоких званиях. Как те, что много знают. Пойманы их семьи и сейчас они ожидают допроса с пристрастием. Тайно отцеплена нижняя часть Фееры. Ищут тех, кто оказался более смышлённым. Было пристрелено, два учредителя НБВ (Национальный банк Вдалога). Захваченное вооружёнными силами его главное здание и вскоре будет поглощено и сменит название на «Вак».
Ми́лан был ошарашен услышанному. Ибо никаких подобных новостей, он нигде не наблюдал. А по центральному телевиденью уже как третий день шли постоянные патриотичесские программы. Но это и не удивительно.
— И это ещё не всё. Здание Полиции, сегодня ночью окружат представители армии и тоже возьмут под свой контроль…
— Подожди-подожди, как сегодня ночью? Откуда ты знаешь?
— Поверь мне, — грустно выдохнул, — этой информации можно верить.
— А что происходит?
— Я же говорю. Спавын и его соратники, кое-что приобрели. Купили себе новый статус в этом городе и скоро станут, ещё несколькими «громкими» фигурами в нынешней политике.
— У кого?
— У Кравэць.
— В смысле? А зачем ему было это делать? Он же и так был главный во всём.
— Кравэць не дурак. Хотя нет, дурак. Но не настолько. Он видел, что большинство власти, находилось в разных людей. Которые, в случае, не уверенности в нём самом, смогут сгруппироваться и пойти против. А эти, в том числе и Спавын, видимо, нашли «ключ» к нему, пообещав что-то при этом. Может поклялись в верности или я не знаю… Вот поэтому, тот дал им зелёный свет на всё, что они сейчас творят и будут творить.
— А ты же сказал, что Спавын и все остальные купили это? — Ми́лан слыша такие новости, аж потерял свою главную черту, которая его и характеризовала, а именно дальновидность и стал задавать, хоть и логичные, но для него не характерные вопросы, — Какую сумму он должен был заплатить за такое? И вообще какой смысл менять деньги на деньги?
— Та всё просто. Суму, конечно, не знаю, ну она явно достойная цены монополизации республики. И естественно, плюс ко всему, он отдал большую часть акций компании, во владение семьи Кравэць, а сам получил власть.
— Я понял… Так, а что ты ещё знаешь, того, что произойдёт вот-вот?
— Ну ещё я знаю, что всем тем, кто был при прошлом Главе МВД и всех остальных учреждений, где были сомнительные личности для Кравэць до этого, будут отлавливать и умертвлять, после семи вечера, завтрашнего дня. Вот такая отсрочка для тех, кто хочет убежать и не мешать им строить новую политику.
— Так, а… Ты же тоже относишься к тем, кого хотят убить!
— Да. Вот поэтому я тебе всё это и рассказываю.
— И что теперь?!
— Сегодня ночью мы уезжаем отсюда навсегда и больше не вернёмся, — скромно улыбнулся и повёл бровью, — Так что вот так.
— Ааа… Эбб… А тогда почему мы ещё не собираем вещи? — Ми́лан с выпученными глазами осмотрелся, — Тебя же хотят убить.
— О нет, эти люди слова свои держат. Для них главное, чтобы человека не стало. А каким образом он пропадёт, им не важно. Так что до семи, они смирно будут ждать и не вылизать. Патроны то дороже, их потом продать можно. Зачем же их тратить попусту?
— То есть сегодня… — Ми́лан смотрел в пол, — Мой последний день здесь? — и хмуро взглянул на отца.
— Да, сына. Я уже договорился с одним другом за границей. Всё уже устроено. Вылетаем в пять часов ночи. Аа… Куда? — Ми́лан тихо кивнул, — Давай это останется секретом. Ты же любишь секреты… Не беспокойся, тебе там понравиться. Одно могу сказать, так так же холодно, как и сдесь, — улыбнулись друг другу.
— Стоп, а мама?!
— Конечно в курсе. Она уже уволилась с работы и потихоньку свыкается с неизбежным.
— А зачем она тогда стригла газон с утра? Ещё не знала?
— Знала, просто у каждого свои методы снимать стресс, — Ми́лан поморщившись смотрев на лицо отца, ожидая больше и больше информации, — Что? Я думал ты лучше перенесёшь эту новость, нежели Мама. Я ошибся?
— Ошибся? Нет. Просто мне жаль оставлять этот дом им на съедение. Это мой дом, а не их.
— Сына, что? Тебе жаль эти три тысячи кирпичей? Та это просто груда земли, на которой стоит двухэтажная коробка. Каких море в любом городе. Покупай не хочу. Пойми, тем ублюдкам, дом нужнее. Они видишь, убивать готовы за возможность владеть всем этим в непомерных количествах, — Ми́лан удручённо улыбнулся и с полным доверием закивал головой, — Знач, смотри, в четыре мы покидаем дом. Бери только необходимое. Пусть это останется им, как пожертвование. По приезду всё купим. И не вешай нос, нас ждёт новая жизнь. Надеюсь счастливая, — и поднял кулак выше головы.
Виктор Зымовый. Это человек, от
