Еретическое путешествие к точке невозврата - Михаил Крюков

Потеряв в одно мгновение трёх вожаков, стая шаг за шагом попятилась, потом волчицы и волки-подростки повернулись и кинулись бежать. Вербэр не преследовал их.

Бой был выигран.

Медведь повернулся к Вольфгеру, сделал несколько шагов, вдруг его контуры задрожали, окутались дымкой, и на месте медведя-оборотня возник лежащий навзничь человек.

Барон спрыгнул с лошади и бросился к Карлу. Рывком перевалив оборотня на спину, Вольфгер приложил к его губам лезвие меча. Сталь затуманилась. Карл дышал, но был без сознания. Похоже, с ним всё было в порядке, насколько вообще мог быть в порядке человек, только что побывавшей в медвежьей шкуре и одержавший победу над волчьей стаей. Вольфгер перетащил Карла на плащ, прыгнул в седло и погнал коня вслед за возком.

Далеко отъехать возок не успел. Лошадь, в ногу которой вцепился волк, встала на дыбы, возок развернулся поперёк дороги и застрял в снегу.

Гном забрался на крышу кибитки и, ловко щёлкая кнутом, отгонял от бьющихся в упряжи лошадей волка. Труп другого волка валялся рядом, Рупрехт убил его, истратив все четыре заряда из своего пистолета. С другой стороны повозки отец Иона с мечом в правой руке и пистолетом в левой пытался сражаться ещё с одним волком. Волк вертелся ужом, и монах никак не мог нанести удар. Стрелять он боялся, потому что не мог хорошо прицелиться и боялся истратить впустую драгоценный выстрел. У возка стояли Ута и Алаэтэль.

Эльфийка держала в руках две небольшие кривые сабли, которые по её просьбе Вольфгер купил для неё в Виттенберге, а Ута была вооружена вторым рейтарским пистолетом барона.

В тот момент, когда Вольфгер подскакал к месту боя, один из волков неосмотрительно повернулся к девушке боком. Грохнул выстрел, волк завизжал, он пытался пастью дотянуться до раны и катался по снегу, пятная его кровью. Отец Иона перегнулся в седле и ударом меча перерубил ему хребет.

Воспользовавшись замешательством среди волков, перешла в атаку эльфийка. Свистнула бритвенно заточенная сталь, и волчица захрипела, оседая на передние лапы.

Оставался один, последний волк. Вольфгер ожидал, что он пустится наутёк, но не тут-то было. Припадая на передние лапы и оскалившись, волк медленно отступал, пятясь задом. Вольфгер выстрелил в него из пистолета и промахнулся.

Когда пороховой дым рассеялся, раздосадованный барон увидел, что волк воспользовался своим единственным шансом и всё-таки сбежал. Его пушистый хвост мелькнул на опушке леса и пропал.

— Отбились…Слава тебе, Господи! — тихо сказал отец Иона, роняя пистолет в снег. Он был очень бледен, а губы его приобрели синеватый оттенок.

Вольфгер бросился к нему:

— Отец мой, что с тобой? Ты ранен? Куда? Говори скорее!

— Успокойся, сынок, — сказал монах, натужно дыша, — я вовсе не ранен. Это просто старость, понимаешь? От старости нет снадобий в саду трав… Сейчас всё пройдёт…

— Где Карл?!! — крикнул гном, — он жив?

— Там, — махнул рукой Вольфгер, — жив, лежит без чувств. Он всё-таки смог перекинуться и спас нас всех. Поворачивайте возок, надо положить его на сиденье, а то замёрзнет на снегу.

— Дорога слишком узкая, мы не развернёмся здесь, — возразил Рупрехт, — только завязнем в снегу. Придётся нести его на руках, ну или я могу нарубить ельника, сделаем волокушу.

— Некогда! — сказал Вольфгер. — Попробуем положить его на лошадь, если уж не сможем, потащим волоком. Пошли, скорее!

С огромным трудом бесчувственное тело Карла удалось взвалить на лошадь монаха, самую низкую из всех. В повозке над оборотнем сразу же захлопотали Ута и Алаэтэль.

— Как он? — спросил Вольфгер, заглядывая в возок.

— До сих пор без чувств, — ответила эльфийка, — он потерял слишком много витальных сил, такое бывает после опасного колдовства, но это не есть опасно, он отлежится. Только потребуются тепло и горячая вода. Нужно остановиться и разжечь костёр.

— Костёр? — недоверчиво переспросил Вольфгер, — вряд ли получится, снег ведь кругом…

— Не забывайте: с вами гном! — задрал нос Рупрехт, — а гном может развести костёр и из камней! Выбирайте подходящую поляну, только лучше отъехать подальше от трупов волков, а то падаль может привлечь другую стаю. Эх, жаль, такие шкуры пропадают…

— Ты умеешь обдирать волчьи шкуры? — удивился Вольфгер.

— Я — нет, но я думал… — растерялся гном.

— … что обдирать шкуры умеем мы. Так вот, я не умею. Видел, как обдирают охотники, и, должен сказать, это довольно долгое и неаппетитное дело. И потом, что ты собираешься делать с этой шкурой? Её же надо как-то обработать, иначе она протухнет и завоняет.

— Да, об этом я не подумал, — расстроился Рупрехт, — эх, пропадай наше добро!

— А ты, оказывается, вон какой жадный! — засмеялся отец Иона, — радуйся, что ноги унёс, а то, между прочим, легко могло повернуться так, что твоя бородатая шкура сейчас принадлежала бы волкам.

— Не жадный, а хозяйственный! — огрызнулся гном. — Чего хорошей вещи пропадать?

— Нет, друзья, скорняков из нас не получится, и пробовать не будем, да у нас и времени нет, — сказал Вольфгер. — Как вы думаете, вон та поляна подойдёт? От дороги недалеко и снега на ней, вроде бы, поменьше намело, а?

Возок оставили на дороге, а дрожащих взмыленных лошадей решили выпрячь. Обычно лошадьми занимался Карл и справлялся с ними один, но сейчас он сам нуждался в помощи, поэтому его работа досталась Вольфгеру и отцу Ионе. Путаясь в упряжи, они кое-как выпрягли коней, обтёрли их и отвели на край поляны, повесив на морды торбы с овсом. С верховыми лошадьми управились легче.

Снега на поляне, действительно, было немного, и вскоре Вольфгер докопался до мёрзлой травы. Рупрехт взял секиру Карла и отправился в лес. Вскоре послышались звонкие удары стали о дерево, и вскоре на поляне появился гном, который волок охапку разнокалиберных дров. Отогнав от кострища Вольфгера и отца Иону, которые пытались помогать и давать советы, гном долго колдовал над дровами, складывая их хитрой поленницей, взвешивая на руке и заменяя одну ветку на другую. Потом достал из кармана огниво и чиркнул кресалом. Костёр занялся сразу. Затрещали тонкие веточки, задымила, сворачиваясь, береста, из-под дров вымахнул острый язык рыжего пламени.

— Ну, теперь только не забывать дрова подкладывать, — удовлетворённо сказал Рупрехт, вставая с колен и отряхивая руки.

— Мужчины, возьмите котелок, воды нагрейте! — выглянула из повозки Ута, — а Карла надо положить поближе к костру.

— Поплотнее снег трамбуй, святой отец, — раскомандовался вошедший во вкус гном, — а то когда он растопится, воды будет только на донышке.