Не забирай мое счастье - София Александровна Ларина

Она так грациозно перебирает лапами по пляжу, что я залипаю на некоторое время. Это всего второй раз ее обращения, и он для волка очень значим. Всю беременность Злой не видел облика своей кошечки. И видеть ее сейчас, бежать с ней бок о бок, зная, что теперь ее беспрепятственно можно вызволить в любой момент — так воодушевляет зверя, что дышать становится сложно.

— Хочу поблагодарить Яну за малышей! — сообщает Злой, обгоняя тигрицу.

— Придется в очередь встать! — торможу его порыв.

— Дай, пока она зверь! — упрашивает меня.

— Нет, нужно время дать! — протестую остро.

— Она исцелилась, ты же сам видишь! — не унимается гад.

— Блядь, я же сказал нет! — кричу на него и тут же обращаюсь обратно. Ненавижу, когда он себя ведет как эгоист.

То что она исцелилась — ровно ничего не значит. Ей необходимо время в себя прийти, мысли в порядок привести. А еще нас малыши ждут, которые как никто другой, нуждаются в нашем внимании.

— Детка? — зову ее мысленно, она даже не сообразила, что я перекинулся, несется дальше, рассекая волны. Красотка моя!

Тормозит мгновенно, зарывая лапы в песок. Оглядывается.

— Ян! — выдыхает расторопно.

— Иди же ко мне! — кричу, вперед шагая, руки навстречу вытягиваю.

Тая тут же срывается с места и разгоняется, направляясь ко мне. Когда между нами остается метра три, она обращается в прыжке, снова удивляя своей грацией, и вот, она уже в моих руках, еще и голая.

Бог ты мой!

Сжимаю ее очень крепко. Теперь ведь можно… теперь многое можно! Жадно втягиваю ее неповторимый аромат, и тонуть начинаю. Моя девочка, грудь в грудь, ноги вокруг моей талии — давно такого не ощущал. Боже как приятно!

— Девочка моя! — шепчу нацеловывая ее висок. — Спасибо родная, спасибо за малышей! — продолжаю целовать, уже не контролируя куда попадаю. Всю хочу отметить губами, всю и разом. — Ты не поверишь, но меня трясет от пьянящих чувств к тебе! — признаюсь упираясь лбом в ее. — А еще мне парить хочется от счастья! — в глаза ее заглядываю. Слезы. Зачем плачет? Глупышка моя!

— Ян! — только и выдает, перед тем как губы мои захватить в пламенном поцелуе.

Отвечаю сознательно, даже понимая, к чему он нас может завести. Вторгаюсь в сладкое блаженство, жадно посасывая ее нежный язычок. Беру все что дает, отдаю все что имею. Меня перехватывают всепоглощающие чувства к своей жене, раскладывают на частицы и вновь собирают. Разве такое бывает? Разве можно так любить? Конечно, может! Ведь люблю! Безгранично люблю!

Глава 58

— Как себя чувствуешь маленькая? — интересуюсь, заглядывая в ее ангельские глазки. Чувствую, что все хорошо, однако, мне нужно знать наверняка.

— Ничего не болит? — аккуратно ощупываю ее нежное тело. Боже, даже непривычно, чувствовать ее без животика, его словно и не было вовсе.

— Нет! — головой мотает, сияя глазками. — Хорошо все! — хищно улыбаться начинает, губу закусывая. Оценивающим взглядом меня всего обводит.

Сот же черт! Понимаю, в какую сторону ее несёт.

— Ну нет! — смеяться начинаю. — Больше, я не поведусь на провокации и ты не заставишь меня совершать глупости, — головой мотаю. — До сих пор себя извращенцем чувствую… — добавляю, переносицей в ее лоб упираясь.

— Яаан! — тянет дразняще соблазнительным голосом.

— Тая! — сжимаю ее крепче, чтоб в себя пришла. — Утром, ты совратила меня, попросив отыметь твой сладенький ротик, — говорю это, а у самого в голове уже трансляция идет полным ходом, именно этого момента. — Получив желаемое, ты двинулась дальше… Продолжила меня дразнить, зная, что я не в силах устоять перед тобой… — напоминаю ей, как довел до оргазма пальцами. — Но и тут ты не остановилась, соблазнила проникнуть в тебя… — сжимаю челюсть, чувствуя как в паху поднывает. — Прости родная, но сейчас я побуду девочкой целочкой!

— Боже, если ты не хочешь меня, тогда зачем все это напоминаешь? — дрожать начинает в моих объятиях. — Зачем все вслух произносишь, возбуждая еще больше?

Твою ж мать!

— Я тебя пиздец как хочу! — пытаюсь объяснить, занося ее в воду. Нам определенно необходимо остыть. — Просто это неправильно маленькая, тебе нужно отойти от родов и я пипец как боюсь ранить тебя там.

Окунаю нас по плечи и цепляю ее дрожащие губы, направляя все свои потоки, успокоить ее.

— Ты не понимаешь! — трясется вдруг. — Мне сейчас это необходимо Ян, я нуждаюсь в разрядке, дико! — отчаянно выливает, в мою спину ногтями вонзаясь. Она мать вашу этим порывом, показывает истинную звериную потребность. Сердце аж останавливается. — Даже, если мне будет больно — ничего… — продолжает бомбить мой самоконтроль. — Зато я почувствую себя целой… — ее грудная клетка содрогается, ударной волной поражая мою измученную. — Потому что…потому что сейчас пустоту ощущаю… — плачет маленькая, а меня молнией пронзает разом. — Там больше нет малышей и я… я… — задыхается начинает.

— Чшш! — шепчу в губы, забирая ее дрожь. Как сука тут не переступишь за черту? Как? Стягиваю с бедер штаны и сходу погружаюсь в ее… боже…пипееец, какое узкое лоно. Чтоб меня! Я словно, вновь ее девственности лишаю! — Тая! — давлюсь воздухом.

— Боже! — стонет она. — Ты тоже чувствуешь это? — дрожит всем телом.

— Да, блядь! — выстанываю вслед. Внутри все хреначит, словно гранатомётом решетит внутренности. — Боже малышка скажи что тебе не больно, умоляю! — зажмуриваюсь, впитывая ее бешенную пульсацию.

— Не больно! — содрогается. — Хорошо! Очень хорошо! — к шее склоняется, целует жадно. — А теперь разожми объятья, чтоб я двигаться смогла…

Тая

Заходим в комнату, где спят малыши. Замечаю что они в одной кроватке, нос к носу спят. Божечки!

— Ты только посмотри на них! — пищу мысленно Яну. Боюсь нарушить их сладкий сон. — Они такие красивые! — улыбаюсь, слезы вытирая.

— Не то слово! — отвечает, со спины обнимая. — Не устану благодарить за них! — целует в макушку.

— Знаешь, а я не устану принимать благодарности, особенно такие, как десять минут назад.

— Извращенка моя!

— Твоя! — прижимаюсь теснее.

— Идем в душ, пока ангелочки не проснулись, — тянет меня на себя. — А то ты соленая вся, а тебе полагаю, скоро нужно деток к груди прикладывать! — напоминает он.

— Мне кажется, ты больше деток жаждешь этого! — улыбаюсь, стягивая с себя его мокрую майку.

— Расколола! — прижимает меня к груди. — Боже я так рад, что теперь могу тискать тебя! — признается, сжимая крепче.

— Злобин, если ты сейчас меня не отпустишь, потом не обвиняй, что снова соблазнился… — смеюсь над ним.

— Поверь это уже в прошлом! — целует голое плечо. Мы все еще продолжаем общаться мысленно, даже не знаю почему, ведь в душ плотно закрыт и в комнате практически ничего не слышно. — Я убедился, что с