Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых - Энн Райс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только одно настораживало меня. Я не боялся оставшихся в живых и не собирался устраивать на них охоту. Я не сомневался, что почти все сгорели. Но куда же делись люди, охрана? Я точно помнил, что Сантьяго говорил про охрану, а ведь были еще швейцары, билетеры и другие слуги. Для них я и приготовил косу. Но их там не было. Странно. Я ничего не мог понять, и это тревожило меня.
Я отложил газеты, обдумал все заново и решил, что из-за этого не надо переживать. Какая разница? Самое страшное, что я остался один, один в целом свете. И Клодия никогда не вернется ко мне. Без нее моя жизнь бессмысленна. Я не хотел жить. Хотел умереть, сильнее, чем когда бы то ни было.
Но это отчаяние не сломило меня, не овладело моей душой, и я не сдался, не превратился в жалкое, ничтожное создание. Наверное, страдания, пережитые мною над прахом Клодии, оказались слишком мучительными, чтобы длиться долго. Потому что иначе я не смог бы прожить ни минуты. Время шло, а я все сидел в табачном дыму и смотрел на эстраду. Занавес поднимался и опускался, на сцене появлялись женщины, они пели звучными, мягкими голосами, нежно и грустно, их поддельные драгоценности волшебно сверкали в огнях. Я думал, что с людьми тоже так бывает, они тоже теряют близких и тогда ищут сочувствия, утешения, делят горе с другими. Как это возможно? Я никому сейчас не стал бы доверять свою боль. Мои слезы ничего не значили для меня.
А если не умереть, то куда же мне идти? Но скоро я получил ответ. Я вышел из кафе, покружил вокруг пепелища, свернул на широкую Наполеон-авеню и пошел к Лувру.
Странно, мне казалось, будто это место зовет меня, хотя прежде я никогда там не был. Тысячи раз я проходил мимо длинного фасада и жалел, что не могу стать человеком всего на один день, чтобы пройтись по великолепным залам и увидеть прекрасные полотна. Но теперь я твердо решился осуществить давнюю мечту. Подумал, что искусство подарит мне утешение и не надо будет убивать. Я не мог принести смерть неживым, но все же одушевленным картинам.
Вдруг я услышал за спиной знакомые шаги: Арман давал мне знать, что он рядом. Я замедлил шаг, позволил ему догнать меня. Мы долго шли молча. Я не смел взглянуть на него. Конечно, я никогда не переставал думать о нем. Будь мы людьми, а Клодия – моей невестой, сейчас я беспомощно упал бы в его объятия, чтобы поделиться с кем-то своим горем. Это желание было так сильно, что я еле сдерживал себя. Но ничего не случилось. Мы просто шли рядом и молчали.
«Ты знаешь, что я сделал, – сказал я наконец. Мы свернули с Наполеон-авеню, и впереди показался длинный ряд двойных колонн Лувра. – Ты вовремя забрал свой гроб…»
«Да», – ответил он коротко. Спокойное, глубокое понимание слышалось в его голосе. Я почувствовал, что слабею. Устал от этой боли.
«И все же ты здесь, со мной. Ты хочешь отомстить мне?»
«Нет», – так же коротко ответил он.
«Но они же твои товарищи, ты был у них главный, – удивленно сказал я. – И ты не предупредил их?»
«Нет», – повторил он.
«Но ты теперь наверняка презираешь меня. Ведь ты чтишь законы собратьев».
«Нет», – ответил он.
Неумолимая логика заключалась в его ответах, но я не мог ни понять, ни объяснить ее. Вдруг из глубин моего сознания всплыл другой вопрос: «Охрана, куда она делась? Почему они не защищали вампиров?»
«Потому что это я нанимал их, и я же уволил их накануне пожара», – ответил Арман.
Я остановился. Он уже не прятал глаза, как в прошлый раз, наши взгляды встретились, и мне вдруг захотелось, чтобы мир восстал из руин, засыпанных черным пеплом, чтобы он был светел и прекрасен и мы были бы живы и любили друг друга.
«Ты знал, что я замышляю, и отпустил охрану?» – спросил я.
«Да», – кивнул Арман.
«Но ты же был их вождем! Они доверяли тебе. Они верили в тебя. В конце концов, они жили с тобой под одной крышей! Я не понимаю почему?..»
«Выбери себе любой ответ, – сказал он спокойно и мягко, без грубости или высокомерия, просто желая, чтобы я понял его. – Можно найти много ответов. Возьми любой и поверь в него. Я могу дать тебе подходящее объяснение, только далекое от истины: я собирался уехать из Парижа. Театр, как известно, принадлежит мне, вот я их и уволил».
«Но, зная то, что ты знал…»
«Говорю тебе, это подходящая, но далекая от истинной причина», – терпеливо объяснил он.
«Ты и меня убьешь с той же легкостью, с какой оставил их погибать?»
«Зачем?» – спросил он.
«Боже…» – прошептал я.
«Да, ты сильно изменился, – сказал он. – Но все же ты остался прежним».
Я отвернулся и молча пошел дальше. Мы остановились у входа в Лувр. Сперва мне показалось, что окна дворца темны и только лунный свет отражается в них мягким, таинственным серебром. Но я пригляделся и заметил, что слабый огонек медленно движется внутри. Наверное, это сторож проверял залы. Как я завидовал ему! Я стал думать о стороже, прикидывать, как можно забраться внутрь и отобрать у него фонарь и ключи вместе с жизнью. Какая глупость! Я не способен придумывать планы. За всю жизнь только один удался мне.
И я сдался. Повернулся лицом к Арману, мой взгляд проник в глубину его волшебных глаз, и я стоял завороженный, он приблизился ко мне, медленно, как к жертве. Я опустил голову, он обнял меня за плечи, и вдруг я вспомнил едва ли не последние слова, сказанные мне Клодией: я способен любить Армана уже потому, что мог любить даже ее. И понял, что в их насмешливой иронии скрывался смысл куда более глубокий, чем она сама могла предположить.
«Да, – тихо сказал я Арману. – Это и есть венец зла. Мы способны зайти так далеко, что можем даже любить
