Категории
Самые читаемые

Дэмономания - Джон Краули

Читать онлайн Дэмономания - Джон Краули
1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 159
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

— Это так трудно, — сказала она. — Мы думаем, что знаем человека, раз наши чувства к нему так сильны. И верим: чем сильнее чувство, тем лучше мы знаем любимого. Но так бывает не всегда.

— Нет. — Согласился он или запротестовал? Простое искреннее прикосновение ее руки оказалось почти невыносимым. — Нет.

— Иногда совсем наоборот. Ведь вы это знаете. Все это знают.

Он подумал: не в этом ли ужас его сумасшествия — понимать, что не знаешь общеизвестного; из-за этого быть отлученным от всех, кто более-менее благополучен. В чужой стране ты не знаешь того, что ведомо каждому.

Рея говорила еще. Сказала: когда чувствуешь, что вложил много души в отношения, бывает больно думать, что можешь потерять все — и потраченное время, и заботу. Сказала: мы уважаем чужую свободу, но что, если эта свобода начинает угрожать взаимным обязательствам? И приходит сокрушительная мысль, что отношения уже никак не спасти и единственный выход — отказаться от них.

— Что ж, — сказал Пирс, пытаясь найти утешение в этих фразах-коробочках, где, конечно, хранилась мудрость, да только он не мог их открыть. Это ему не поможет, это не поможет ему, вот чего он боялся.

Она встала и, сложив руки за спиной, прошлась взглядом по книжным полкам. Он словно бы ее глазами увидел знакомые заголовки: «Malleus maleficarum» в зловещей обложке, двенадцать томов «Истории магии и экспериментальной науки» Торндайка{414}, розенкрейцерские антологии А. Э. Уэйта. Помолчав минуту-другую, она повернулась к нему, и по ее голосу он понял: она решила, что узнала о нем что-то новое.

— Не может быть, — сказала она, — чтобы вы сами призывали демонов.

— Я историк, — сказал Пирс. — Я не… в смысле, это для научной работы. Я не верующий, я этим не занимаюсь.

— А-а. — Она изучающе смотрела на него. — Мне всегда казалось, что когда ученый выбирает такой-то предмет, а не другой, это недаром. На все есть причина.

Слишком много читал. Такой средневековый приговор. Слишком много знаний, да вот мудрости не хватило.

— Я книги свои сожгу{415}, — сказал он.

— Ну что вы.

Она вновь села рядом, так близко, что он чувствовал запах ее шерстяной сорочки и еще — слабый аромат духов или шампуня.

— Тогда скажите, — спросила она. — Что вас мучит больше всего? Что вас страшит?

— То, что это неправда, — ответил Пирс.

Она вытянула к нему голову — с удивлением, что ли, с интересом:

— Да?

— Это невыносимо, — сказал он. — Она заставляет себя верить во всю чушь, которую ей впаривают. И у нее это получается. — Рея чуть улыбалась, и он подумал, не обиделась ли она. — То есть я могу поверить, что внутри… — он приложил руку к груди, — все это правда. Это придает миру смысл. Но снаружи — нет. В это я поверить не могу. Да и не верил никогда. То есть даже когда думал, что верю.

Только сейчас он это осознал.

— И вы думаете, что это вас разделяет. Она верит в то, во что не верите вы. — Она верит в неправду. В то, что, ну, очевидно не соответствует действительности. Что они могут все, что говорят.

Она опустила глаза.

— Вот оно как. Странно, но люди обычно не спрашивают в первую очередь: «Правда ли это?»

Пирс знал. Он потер лоб.

— Думаю, люди в первую очередь ждут избавления от страданий, ждут уверенности, счастья. Чтобы хоть какая сила да оказалась на их стороне. Вы же знаете, когда пошли все эти россказни, люди принялись искать исполнения простых желаний, а не проверять информацию. Вы же историк. Вы в курсе.

— Да.

— Так что первый вопрос — вовсе не «Правда ли это?», а «Что это значит?». Для меня, для мира? Что от меня требуется, что это мне даст?

— Пожалуй, — прошептал Пирс. Он чуть ли не пополам согнулся, сидя на кушетке: обхватил себя за пояс, словно боялся рассыпаться. — Да, наверное, так.

— Скажем, молитва, — продолжала она. — Я где-то наполовину — а может, и на две трети — не верю, что молитвой можно что-то изменить в мире.

— А они верят, — горько сказал Пирс. — Они думают, можно попросить — и получишь что угодно. Здоровье. Достаток. Новые машины.

— А, да, — сказала она, улыбнувшись. — Да. Мы довольно часто просим в молитвах о таких вещах, доставкой которых Бог, по-моему, не занимается. Даже те люди, которых я люблю и почитаю, так поступают — хотя, может быть, сознают при этом, что на самом деле они просят у самих себя. Но другая часть моей души прекрасно знает, что молитва обладает силой. И вы это знаете.

— Ну, знаю, — кивнул он. — Конечно, может быть. Внутри.

— Что внутри, то и снаружи, — ответила она.

— Может, вы тогда помолитесь за меня? — горько воскликнул Пирс, сдаваясь. — Помолитесь за меня? Потому что я… — Хорошо, — просто и спокойно сказала она. — Помолюсь. И за нее тоже.

Она обняла его, сумела как-то обхватить тонкими руками его большую душу и долго молчала, не мешая ему плакать.

То ли молитвами Реи Расмуссен, то ли от соприкосновения с ее душой, а может, по той причине, что после ее ухода он поглотил немало спиртного (все еще всхлипывая), Пирс проспал несколько часов и теперь, проснувшись в предрассветной темноте, чувствовал себя спокойно. Он получил свое, был удостоен дара: ему подсказали правильный выход, и он хранил его в сердце.

Всего-то и нужно, что попросить Роз, смиренно и от всего сердца, вернуться в Дальние горы и жить с ним — бросить конурбанский тренинг, устроятся же они как-нибудь, — жить с ним отныне и навсегда. Невероятно, однако… да, точно, он должен попросить ее — осознав безнадежность предприятия, Пирс расхохотался во тьме спальни — стать его женой.

Простой вопрос. А ответит она «да» или «нет», не так уж важно. Еще не задав его, просто зная, что нужно поступить именно так, он испытал огромное облегчение, как утопающий, которому удалось глотнуть воздуха. Но что, если он и вправду спросит ее? Почему одна только мысль об этом живит его?

Да, он спросит. Крепкое вино решимости переполняло его. Он подумал, не встать ли прямо сейчас, да подойти к телефону, да позвонить ей, пока весь мир спит. Ерунда какая, еще шести утра нет, она еще окутана сном, сладким сном, который был ей обещан. Да и не может ведь он, понятное дело, просто брякнуть ей это, в особенности по телефону. Нужно как-то подготовить ее, тем более что в последние недели он вел себя странно, чтобы не сказать — жестоко. Он со стыдом вспомнил, что в Конурбане ни разу не поцеловал ее. Словно она и впрямь стала эйдолоном или демоническим созданием, которым он вообразил ее, стоя на рассвете на углу ее улицы. А она просто запуталась и нуждается в помощи. Все же так просто. Он сбросил одеяло, зябко поежился и поднялся. Ночью ударил морозец, и окна затянуло серебром. Пирс принялся наполнять забавную старую ванну, улыбаясь, подрагивая от холода и потирая плечи.

Он поставит Роз перед выбором — да нет, ей не придется выбирать, пусть сохраняет и то и другое; он знал, что Господь, Бог ее, — Бог ревнитель{416}, но Пирс не ревнив; если только она выберет его, свободно и всем сердцем, как он свободно предлагал ей свое, тогда — а как же иначе — они со Стариком окажутся на равных; вот чего он добьется своим широким жестом. Ему этот жест мнился широким.

Лишь одну силу можно противопоставить врагам; во всяком случае, у того, кто создан подобно Пирсу, одна и есть. Она же — единственная поддержка, которую он может предложить Роз и любому другому человеку. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,{417}черт, да они же сами все сказали, даже если совсем не это имели в виду, а может, и это, может, не так все страшно, большинство из них наверняка возможно очень прекрасные люди, как знать, и есть в них сочувствие, милосердие, которого нет в его холодной душе. Они вовсе не колдуны и не зачарованные рабы колдунов. Вопрос, который он собирался задать, наполнял его силой, а чудовища из «Пауэрхауса», все уменьшаясь в размерах, становились людьми обычного роста, знакомыми или незнакомцами; в воображаемом будущем доме — своем доме, нашем доме, — уже смутно провиденном, Пирс приветствовал их как ее свиту. Ничего особенного — еще одна мистическая сектулька, прибежище несчастных, как и повелось на земле извечно; у них — свои желания, у Пирса — свои, и у нее — свои, конечно. Счастье. Избавление от боли. Уверенность.

Он с блаженным стоном опустился в ванну. А Роз еще спит и ничего не знает о том, что ему открылось, не знает, что теперь они равны; спит во времени, которое пролегло до той минуты, когда он спросит у нее то, что спросит, — еще в прежнем своем бытии или вообще никаком, невинная, несведущая. Он вспомнил, как она плакала в его постели накануне переезда в Конурбану, и он тогда не сказал, что должен был сказать, не сделал то, что следовало сделать, а больше такого случая не представится. Но теперь ему ясно виделся верный путь. На который он не свернул тогда, а ныне, быть может, ушел от него слишком далеко. А может, и нет.

1 ... 90 91 92 93 94 95 96 97 98 ... 159
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈