История России в рассказах для детей (том 1) - Александра Ишимова

После смерти нежно любимой невестки, невинной жертвы жестокого сына, Петр совершенно потерял надежду на его исправление и, с каждым днем более и более огорчаемый его поведением, решительно приказал ему в 1716 году или переменить свой нрав и быть достойным наследником короны русской, или вступить в монашество. На размышление об этом государь и отец дал непокорному сыну своему полгода. Полгода истекло - ответа не было. Царь находился в это время с флотом своим на Балтийском море и через некоторое время повторил свое предложение царевичу. Он отвечал, что избирает для себя монашество, а корону предоставляет меньшому брату своему - царевичу Петру Петровичу, двухлетнему сыну Екатерины.

Еще в печальных глазах царя блистали слезы, от которых он не мог удержаться при чтении этого письма, как ему подали другой пакет: это было донесение генерал-губернатора петербургского князя Меншикова о том, что царевич с несколькими из своих приближенных уехал из столицы тайно, неизвестно куда. Долго не знали, где он скрывался, наконец в Париже получил Петр известие, что царевич приехал в Вену просить покровительства римского императора и его помощи, чтобы отнять престол у родителя. Можно представить себе, что почувствовало благородное сердце царя, когда он узнал эту новость! Какая горесть и какое негодование разлились в нем при мысли, что родной сын его не только желает уничтожить все созданное им, но еще вооружает против него чужие царства! Слыша о таких замыслах, можно было думать, что многие участвуют в них, что заговор велик и требует скорого расследования: вот причины, заставившие царя и супругу его поспешить с возвращением в отечество. Между тем гвардейский капитан Румянцев и тайный советник Толстой посланы были в Вену за царевичем. Услышав об этом через своих сообщников, Алексей Петрович бежал из Австрии в Неаполь, но здесь Румянцев и Толстой нашли его, и он принужден был возвратиться к разгневанному родителю.

Чувствуя, что для спокойствия и счастья России нельзя оставить без последствий поступок царевича, Петр старался заглушить в родительском сердце своем все нежные чувства: ему надобно было решиться на важное дело, надобно было предать суду хотя недостойного, но все еще любимого сына! Петр решился на это, и Алексей Петрович, как преступник против отца, государя и отечества, предан был суду гражданскому и духовному. Первый состоял из министров, сенаторов, старших генералов военных и знатнейшего дворянства; в последнем были архиепископы, епископы и архимандриты, всех же вообще - 144 человека. Читатели могут судить о справедливости и беспристрастии этого суда по тому высокому правосудию, в котором пример показывал ему великий государь, жертвуя собственным сыном. Мог ли кто-нибудь из членов думать об угождении царевичу, если царь приказал забыть это священное для подданных имя и судить его как обыкновенного преступника? Итак, со всей строгостью рассмотрены были поступки несчастного князя и открыто множество сообщников его. Первыми из них были мать его, уже сбросившая одежду монахини, и тетка, царевна Мария Алексеевна, а с ними все приверженцы прежнего порядка, все защитники старины и ненавистники новых обычаев. Главной целью заговора было возведение на престол царевича и потом уничтожение всего, что было начато, сделано и усовершенствовано великим родителем его. Узнав это, члены суда ужаснулись мысли о том положении, в какое могла попасть Россия при удачном исполнении этих замыслов, и благодарили Бога за разрушение их. И бывшая царица, и царевна Мария были преданы суду. Первую, просившую помилования у супруга, сослали в Новоладожский монастырь, вторую заключили в Шлиссельбургскую крепость. Главные сообщники, склонившие их и царевича к заговору, - ростовский епископ Досифей, генерал-майор Глебов и служившие при Алексее Петровиче Кикин и Вяземский - были казнены.

После этой казни приступили к осуждению важнейшего преступника, того, кто был виновен перед лицом государя не только как подданный, но и как сын. По всем законам церковным - очень строгим в этом отношении - и гражданским, которые с величайшей точностью согласовались со Священным Писанием, виновный царевич достоин был смерти. Духовные судьи предоставляли решение на волю царя: исчислив примеры и строгого правосудия из Ветхого Завета, и милосердия и прощения - из Нового, они заключили решение свое следующими словами: «Сердце царево в руце Божией: да изберет те, к чему рука Божия его преклоняет». Но гражданские судьи, боявшиеся малейшего отступления от своей должности и справедливости, произнесли ужасный приговор. Вот точные слова его: «Царевич Алексей за вышеобъявленные все вины свои и преступления главные против государя и отца своего, яко сын и подданный его величества, достоин смерти».

Это решение прочтено было царевичу в Сенате перед всеми членами и судьями его и произвело такое сильное действие на несчастного, не имевшего от природы и малейшей части той героической твердости, какая отличала его родителя, что почти в ту же минуту он упал в продолжительный обморок и все старания искусных докторов едва могли привести его в чувство, и то ненадолго. Томительный суд, продолжавшийся пять месяцев, и мучительное ожидание решения, вероятно, истощили силы виновного; опомнившись от сильного обморока, он жил только несколько часов и скончался в тот же день, получив прощение и благословение родителя своего, позабывшего в ужасную минуту этой кончины все преступления виновного сына. Это было 26 июня 1718 года. Три дня тело умершего выставлено было для народа в Троицкой церкви и 30-го числа погребено в Петропавловском соборе.

Так горестный государь лишился старшего сына своего, жестоко обманувшего приятные ожидания и надежды отеческого сердца. Утешением его и объявленным наследником престола остался теперь маленький царевич Петр Петрович.

Мир со Швецией и Петр-император

1719-1722 годы

Недолго это утешение радовало сердце Петра: 25 апреля 1719 года царевич скончался. Этот неожиданный удар сильно поразил государя, потерявшего последнюю надежду передать судьбу народа своего родному наследнику. Кто может более сына любить память отца и уважать все сделанное им? Петру нужен был такой наследник для царства, почти вновь сотворенного, нужно было сердце, воспитанное им самим, нужен был ум, образованный его гением. И все это видел он во гробе! Но много было твердости в этой героической и в то же время благочестивой душе! Отдав милого младенца небесному отцу его, Петр вместе с ним предал Богу и будущую судьбу России. Усердная молитва успокоила страдания государя до того, что он уже без убийственного уныния мог видеть все приготовления к выносу тела царевича из дворца, мог даже сам проводить его до места погребения в Невском монастыре. Душевные силы его были еще удивительнее: в эти горестные дни он мог, по обыкновению, заниматься делами государственными. Правда, в то время они были очень важны и требовали особенного внимания царя: Швеция лишилась своего короля-героя, и новые опасности угрожали России.

Вы удивляетесь, друзья мои, что смерть Карла XII, вместо того чтобы успокоить отечество наше, готовила ему новые беды? Да, к несчастью, это было так! В последнее время жизни своей Карл имел очень умного министра Герца, который, понимая всю пользу, могущую произойти от дружеских отношений между двумя такими великими государями, какими были Петр I и Карл XII, старался помирить их, и старания его шли очень успешно, тем более что Петр недоволен был союзниками своими. Вы помните, как долго собирались они посылать на помощь к нему войска свои? Впоследствии они не только не поправили своей медленности, но нерасположение их к царю русскому так усилилось, что для него гораздо выгоднее было мириться с давнишним врагом, искавшим этого примирения, нежели помогать против него новым неприятелям своим. И вот в то время, когда надежда на мир уже казалась очень основательной, Карл XII неожиданно был убит при осаде норвежского городка Фридрихсгалля, и смерть его уничтожила все, что с большим трудом устраивал Герц.

Престол Карла достался младшей сестре его Ульрике-Элеоноре, супруге принца гессенского, хотя племянник ее Фридерик, герцог голштинский, имел гораздо более прав на это наследство. Петр знал молодого обиженного герцога и покровительствовал ему. Этого уже довольно было, чтобы встревожить новую королеву, которую и без того старались поссорить с русскими прежние союзники их - австрийцы, датчане, ганноверцы и даже англичане. Но что было с Ульрикой-Элеонорой, когда она услышала, что герцог голштинский предложил руку свою дочери Петра царевне Анне и Петр с удовольствием принял предложение! Страх, что царь захочет доставить будущему зятю своему принадлежащий ему по закону престол, заставил шведскую королеву как можно скорее соединиться с неприятелями России, и вот вместо ожидаемого мира к русским прилетела весть о новой войне, еще страшнее прежней, потому что союзниками шведов были уже теперь и англичане со своим сильным, всегда славившимся флотом.