Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра

не сумели должным образом ее почтить. Избегайте тщеславного удовольствия идентифицировать себя при составлении своих речей или психографических посланий через медиумов. Даже если вы говорите великие истины, вы не сможете быть такими, какими были, как это случалось до сих пор. Ваше имя было настолько популярно на Земле, что теперь люди не смирятся с тем, что видят его filtered через скромный разум простых медиумов…

Вы должны предпочесть скромную и незаметную благотворительность… И тогда вы почувствуете на этих путях облегчение и свет великой радости…

Мы слушали его с большим удовольствием и интересом. Фернандо, говоря в астральном теле, пока его физическое тело спало там, в Португалии, казался вдохновленным кем-то из нашей любимой Колонии, заинтересованным в наших успехах. Мы неоднократно узнавали в его сильной и одновременно нежной речи сладкие выражения Теокрита, отеческий, простой, любящий акцент далекого друга, который не забывал нас… и слезы катились по нашим щекам, пока глубокая тоска охватывала наше сердце…

На следующий день мы решили посетить больницы и больных в целом, оставив на потом другие виды помощи ближнему. Всего нас было тридцать сущностей, и мы договорились разделиться на три разные группы, подражая методам нашего убежища в астральном мире.

К нашему удивлению, мы заметили, что не только больные замечали нас на своих болезненных ложах, но и слышали нас благодаря оцепенению, в котором их держала лихорадка и истощение флюидов, привязывающих их к физическому телу. Мы, насколько возможно, несли этим измученным душам, заключенным в плоть, нашу солидарность, внушая им смирение с настоящим и надежду на будущее, стараясь всеми доступными нам средствами смягчить моральные причины многих огорчений, которые, как мы видели, усугубляли их недуги.

Беларминьо, которого туберкулез подтолкнул к самоубийству, предпочел обратиться к больным этого типа, чтобы шептать внушения терпения, надежды и бодрости тем, кто таким образом искупал тяжелые долги прошлых существований или катастрофические последствия действий настоящего.

Я, который был настолько беден, что предпочел бежать от обязанности прожить свою жизнь до конца путями слепоты, отдавшись дьявольской авантюре самоубийства, был движим раскаянием искать не только в больницах тех, кто терял зрение вопреки всем средствам, но и на улицах и дорогах бедных слепых и несчастных, чтобы служить им советником, нашептывая их мыслям, как мог, великое утешение сияющей морали, которую я увидел в общении с выдающимися друзьями, которые помогали и поддерживали меня во время пребывания в больнице, куда меня привела милость Верховного Господа.

Часто я видел, что достигал успеха, что сердца, отмеченные унынием и опустошением, оживали перед моими искренними и горячими телепатическими увещеваниями. Жуан де Асеведо, несчастный, который обесчестил себя во тьме ужасных духовных последствий, поработив себя пороку азартных игр, пожертвовав всем ради отвратительного господства карт и рулетки: состоянием, здоровьем, достоинством, честью и даже собственной жизнью и духовным покоем, вернулся, измученный и подавленный, в столь известные ему при жизни притоны, чтобы внушать предостережения и разумные советы бедным, одержимым пороком, с намерением спасти от пропасти хотя бы одного из тех несчастных, моля о силах свыше и помощи наставников, посвятивших себя делу отвращения от самоубийства неосторожных, позволяющих себе оказаться окруженными тысячью гибельных случаев.

Еще более суровыми были испытания несчастного Марио Собрала. Закрепленный в привычках прошлого, его менталитет тянул его в притоны, вопреки воле искреннего раскаяния, которое он испытывал. Это требовало от духа трудных исправлений, действий, которые часто приводили его к невыразимым страданиям, вызывая слезы боли.

Мы видели, как он отчаянно пытался вытащить неосознанную молодежь, порабощенную дурными принципами, рассказывая всем через речи в неподходящих местах о своих собственных несчастьях, но где его идеи не принимались, потому что в притонах, где извращение удерживает свою власть, интуиции потустороннего мира не ощущаются, так как возбуждение животных чувств, отравленных как материальными, так и психическими токсинами отталкивающей низости, становится барьером, который никакая сущность в его положении не могла бы преодолеть, чтобы быть понятой.

Позже мы распространили такие опыты на тюрьмы, добиваясь успеха в мрачной тишине камер, где формировались угрызения совести в работе размышления…

И наконец, мы проникали в частные дома в поисках страдальцев, склонных к возможности самоубийства, которые могли бы принять наши предостерегающие советы через доброжелательные внушения. Были случаи, когда единственным доступным нам ресурсом было внушение идеи молитвы и веры в высшие силы, побуждая тех, к кому мы обращались, обычно женщин, к более широкой преданности той вере, которой они обладали. Но мы страдали, потому что работа была слишком тяжелой, чрезмерно большой для нашей слабости кающихся, чья единственная заслуга заключалась в искренности, с которой мы действовали, и в доброй воле к исправительной работе.

Мы путешествовали по внутренним районам Бразилии, стараясь по возможности предостеречь против дурной тенденции, печально наблюдаемой нашими проводниками в импульсивном характере бразильцев, тенденции, которая создавала тревожную статистику случаев самоубийств…

Так мы познакомились с пустынными просторами сурового Северо-востока, отдавая дань уважения героическому крестьянину, который в тяжелой и непрерывной борьбе с лишениями вечной засухи никогда не отрекается ни от своего Бога, ни от будущего, всегда надеясь на приход лучших дней, на справедливую родину, которую он поистине обретет лишь в лоне бессмертия.

В этих весьма поучительных путешествиях, в которые нас отправляли, мы получили великие уроки, глубоко проникшие в наши сердца, озарив наши умы новыми и плодотворными философскими размышлениями.

Достойные представители духовного руководства земель Бразилии, такие как великий и добрейший Безерра де Менезес и нежный поэт Господа — Биттенкурт Сампайо — вместе с нашими наставниками учили нас на плодотворных примерах, взятых из повседневной жизни многих бразильцев, над которыми мы плакали от горя и раскаяния. Ведь нам довелось изучить с ними такие формы несчастий и страданий, по сравнению с которыми те, что привели нас к отчаянию, были лишь мелочами, свойственными сентиментальным богемцам…

Между тем амазонские судьбы и даже судьбы жителей неисследованного центра страны превосходили всё, даже равнодушие их более счастливых соотечественников, благодаря сильной мысли того, кто умеет верить и ждать…

Мы с печалью наблюдали, как Марио Собрал постепенно отдалялся от возможностей иного ближайшего будущего, отличного от выбранного им самим — единственного, к которому он чувствовал себя влекомым: немедленное возвращение к воплощению для тяжелого искупления в семейной среде, соответствующей его ментальному состоянию. Он редко посещал разъяснительные собрания и путешествия, проводимые помощниками, пропускал благотворительные экспедиции по посещению страждущих, забывая священные обязанности, которые ему следовало исполнять для собственной реабилитации.

Казалось, что при контакте с земным обществом он поддавался прежним мирским влечениям, забывая о пылких обещаниях послушания, данных в Госпитальном Отделении. Его тянуло к низменным