Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

class="p1">Любопытно, что вскоре после январского мятежа 1906 года портовое судно «Усердный», ломая лед для прохода крейсера «Жемчуг» на рейде Владивостока, ударило его в нос и повредило форштевень и два листа обшивки. Крейсер, только что выведенный из дока, пришлось опять ставить на ремонт, который обошелся казне в 1400 рублей. Расследование пришло к выводу, что машина сама включилась на передний ход, хотя команда была подана на задний. Ходили разговоры, что полиция и жандармерия якобы подозревали, что все это дело рук революционизированной команды «Усердного», которая, таким образом, наказала «изменивший делу революции крейсер». Однако все это были лишь городские слухи.

К концу января весь наличный состав Сибирского флотского экипажа и большинство команд военных судов в количестве 1200 человек, кроме части оставленных под арестом во Владивостоке и скрывшихся, были перевезены эшелонами в Спасск и размещены в нескольких казармах на положении арестованных. Из общего числа переведенных в Спасск матросов были выделены 60 человек, как наиболее неблагонадежных, и заключены на гауптвахту. В Спасск так же перевезли 480 артиллеристов с разных владивостокских фортов и батарей. Несмотря на самый бдительный надзор, совершались побеги. Общее число бежавших дошло до 100 человек, что говорит о не слишком серьезной охране арестованных.

В апреле 1907 года состоялся военный суд над всеми участниками вооруженного мятежа во Владивостоке. Всего к суду было привлечено более двух тысяч человек. В результате судебного разбирательства 85 человек приговорены к смертной казни. Однако, как это почти всегда было в дореволюционной России, казнены из них были всего 29 человек, остальным же высшая мера была заменена на каторгу. Отметим, что к смертной казни были приговорены исключительно те лица, в отношении которых удалось доказать их личное участие в убийствах. Поэтому в основном под эту статью попали артиллеристы, участвовавшие в убийстве генерал-лейтенанта А.Н. Селиванова. Что касается матросов, то из 402 (иногда историки пишут о 404 матросах) преданных суду только трое были приговорены к смертной казни, замененной потом на 15 лет каторги, остальные же — к различным срокам тюремного заключения и каторжных работ. Любопытно, что главный социал-демократ Владивостока журналист Н. Матвеев хотя и был вначале арестован за участие в мятеже и распространение пропагандистских материалов РСДРП, но через год был выпущен «за недоказанностью улик».

Приведенные выше факты говорят только одно — никаких массовых и огульных репрессий не было. Все делалось исключительно в рамках существовавшего тогда законодательства, причем любое смягчающее обстоятельство диктовалось в пользу подсудимого. А нам до сих пор рассказывают о жутком и кровавом послереволюционном царском терроре, о т. н. «столыпинской реакции». Реальные факты говорят совершенно обратное. Трудно представить, что если бы подобный вооруженный мятеж был поднят в советское время, наказание было бы столь взвешенным. Трудно представить, что и сегодня, если бы какая-нибудь террористическая организация попробовала бы вооруженным путем захватить власть в отдельном городе, устроив там террор, убивая представителей власти и военнослужащих, с ними бы поступили гуманнее.

Глава третья. Под флагом эсерки Сары

Несмотря на то, что в крепости 1-го ранга Владивосток после Русско-японской войны 1904–1905 годов издавались грозные приказы о бдительности и наведении порядка, никакого порядка в городе и к 1907 году, увы, не было. Да и о каком порядке могла идти речь, если Владивосток по-прежнему был наводнен возвращающимися на родину бывшими пленными, налетчиками и убийцами, а эсеры и члены боевой организации РСДРП беспрепятственно вели революционную агитацию, разлагая части гарнизона и рабочие коллективы предприятий города. Заметьте, все это происходило не в обычном российском городе, а в военной крепости. и, что самое любопытное, происходило в условиях т. н. «кровавого царского террора», как значится в отечественной историографии. Странный «террор», однако… Исполняющий обязанности коменданта крепости генерал-майор Ирман по поводу безнаказанности этих «революционеров» свидетельствовал: «…Заблаговременно открыть и арестовать пропагандистов-агитаторов оказалось невозможным. Городская полиция не имела средств для найма тайных агентов и в разведке была бессильна». И в итоге «4/5 морских частей, минный и саперный батальоны глубоко заразились разъедающей червоточиной революции…»

Впрочем, кое-что все же делалось. Так, из Владивостока к 1907 году было выслано также до трехсот человек гражданского населения, «как политически неблагонадежного». Была закрыта и легальная организация революционеров «Общество народных чтений», в которой почти официально эсеры и социал-демократы занимались подготовкой масс к новому мятежу против власти.

В апреле 1906 года во Владивостоке оформляется уже группа РСДРП, как вполне боеспособная партийная организация. По этому поводу ею тогда же была выпущена и распространена прокламация «К гражданам», в которой извещалось о создании социал-демократической группы. В мае группой была выпущена вторая прокламация, обращавшаяся к рабочим и солдатам с призывом теснее сплотиться для борьбы с самодержавием. Еще больших успехов в организации достигли эсеры.

С начала 1907 года при владивостокской социал-демократической группе большевиков была создана особая военная организация для работы среди матросов и солдат. Одновременно точно такую же организацию создали у себя и эсеры.

Вскоре после этого центр подпольной работы переместился на квартиру местной акушерки Дайхес. Мадемуазель Дайхес более тяготела к социал-демократам, а потому эсерам пришлось искать себе иное прибежище. Наиболее известным большевиком в это время во Владивостоке был Б.З. Шумяцкий, уже участвовавший в 1905 году в вооруженном мятеже в Красноярске, и его жена — фельдшер Лия Исаевна Пандре. Под началом Шумяцкого началось регулярное изготовление и распространение прокламаций, причем все было организовано не только весьма профессионально, но и на редкость дерзко. Власти к этому оказались не готовы. Из докладной губернатора Флуга: «…Выяснить, где печатаются прокламации, не только в трехдневный срок, но и более продолжительное время, может оказаться невозможным, тем более, что, по имеющимся сведениям, есть основания предполагать, что прокламации печатаются в одной из военных канцелярий». Военным же начальником гарнизона города являлся генерал Мищенко, поэтому все военные учреждения находились в его ведении. Несмотря на все принятые меры полиции и жандармерии, быстро обнаружить участников подпольной организации им не удалось.

Решив необходимые организационные вопросы, и социал-демократы, и эсеры уже со второй половины 1907 года начали активную непосредственную революционную работу среди рабочих и воинских масс. Вскоре владивостокская группа большевиков обзавелась уже собственной типографией и выпустила до пятидесяти тысяч экземпляров нелегальной литературы — листовок и прокламаций различного содержания. Этой литературой владивостокские большевики снабжали все приморские социал-демократические организации, в том числе и меньшевистские.

Смотром революционных сил во Владивостоке стало празднование 1 мая в 1907 году. Однако вопреки ожиданиям революционеров на маевку собралось очень мало матросов и солдат. Это было вызвано тем, что большинство участников событий 1905–1906 годов