Ловец Мечей - Кассандра Клэр

Роверж хмыкнул и изобразил руками очертания пышной женской фигуры.

– Если бы я на ней женился, то не выпускал бы ее из спальни день и ночь, пусть бы плодила маленьких Ровержей – прямо в шелковых сорочках.

Кел с трудом подавил желание разбить этой сволочи нос. «Ты же играл с ней в пиратов! – хотелось ему заорать. – Забыл, как ляпнул какую-то гадость про ее мать и она гоняла тебя по двору с мечом, пока ты не заревел?»

Кел вдруг понял кое-что о себе и своих приятелях. В течение последних нескольких лет он постоянно сравнивал нынешнюю Антонетту с той девочкой и считал, что она изменилась. Изменилось ее поведение, ее обращение с ним. Но сейчас, слушая Ровержа, Монфокона и Фальконета, он подумал, что это они изменились. Когда фигура Антонетты стала женственной, когда округлились ее бедра, стала заметна грудь, она превратилась для них из товарища в чужое существо, которое они считали безмозглым и ничтожным. Они забыли о том, что она умна и проницательна. Нет, не так. Они больше не видели ее ума. Она стала для них невидимкой.

И в какой-то момент Антонетта решила обратить ситуацию себе на пользу. Он вспомнил, как она справилась с Конором в тот день, когда принц обнаружил Лин в своей комнате; это было искусно сделано, но Шарлон Роверж не заметил бы этого искусства. Кел вынужден был признаться себе в том, что он сам до недавнего времени считал Антонетту просто жеманной светской девицей.

– Тогда попроси у леди Аллейн ее руки, – сквозь зубы процедил Кел, глядя на Шарлона. – Тебе есть что предложить, такой завидный жених. Едва ли мать Антонетты тебе откажет.

Конор скривил губы в ухмылке. Но Роверж не заметил сарказма.

– Не могу, – уныло произнес он. – Проклятый папаша сразу после рождения обещал меня в зятья одному купцу из Гелштадта. Мы поженимся, когда она завершит образование. А тем временем я волен развлекаться, как мне угодно. – И он плотоядно ухмыльнулся.

– Кстати, о развлечениях, – вмешался Монфокон. – Говорят, вчера вечером приехала Клотильда Сарани. Я подумал, что она будет не против присоединиться к избранному обществу в поместье Монфоконов.

Озадаченный Роверж наморщил лоб.

– Кто?

– Посол Малгаси, – объяснил Фальконет. – Постарайся все-таки быть в курсе событий, Шарлон.

– Если ты собираешься завести с ней интрижку, могу тебе только посочувствовать, – заметил Конор. – Я ее побаиваюсь.

Монфокон усмехнулся и выпустил колечко дыма.

– Я не возражаю против парочки живописных шрамов. Завтра вечером ты обедаешь с ней, Конор. Расспроси ее насчет небольшого интимного вечера…

– Я не собираюсь приглашать Клотильду Сарани на вечер, где она станет твоей единственной гостьей, – фыркнул Конор. – Она оскорбится и будет права.

– Вот почему я зову не только ее, – объявил Монфокон и развел руками. – Приглашены все! Обещаю, в вине недостатка не будет, вас ждут прекрасные танцовщицы и менее прекрасные, но весьма искусные музыканты…

Монфокон не преувеличивал; его пирушки запоминались надолго. Иногда они удавались, иногда не удавались, но всякий раз это было что-то необычное. Однажды гостям раздали в качестве подарков корзины со змеями (Антонетта упала в обморок и свалилась с дивана); в другой раз Монфокон собрался спуститься на балкон на воздушном шаре, но шар запутался в ветвях деревьев.

– Она здесь не для того, чтобы посещать твои вечера, Монфокон, – грубо сказал Роверж. – Она приехала, чтобы уговорить Конора жениться на принцессе Эльсабет…

Раздался звон. Фальконет попал в бутылку самогона из Ниеншанца. Все пригнулись, защищая глаза от осколков. Кел заметил дыры в гобеленах и подумал, что королева Лилибет будет в ярости.

Джосс протянул лук Конору – была его очередь.

Роверж, который поставил против Фальконета, насупился.

– Что ж, Конор, – буркнул он, – если это дело со свадьбой все еще тебя беспокоит, тебе следует поговорить с моим отцом. Он всегда смотрит на проблему объективно и дает самые мудрые советы насчет брака.

– Шарлон, – вмешался Кел, заметив выражение лица Конора, – а как дела с тем торговцем, который хотел вас обобрать? Ну, с тем, который продает чернила?

Роверж скорчил гримасу.

– Мы подали на это семейство в суд. На суде у них хватило наглости утверждать, что чернила и красители – это разные вещи.

– А разве это не так? – спросил Конор, прицеливаясь.

– Наоборот, это одно и то же! И судьи с нами, естественно, согласились.

«После внушительной взятки», – подумал Кел.

– Каброли убрались из Кастеллана, поджав хвост. Им повезет, если они смогут открыть лавку в Дюрело. – Роверж сплюнул. – Не думаю, что они кому-то еще доставят неприятности. Можешь не благодарить.

Он отвесил поклон как раз в тот момент, когда Конор выстрелил. Стрела угодила в бутылку женевера, на пол в очередной раз посыпались осколки, запахло можжевельником. Роверж, как всегда не замечавший настроений окружающих, хлопнул принца по плечу. Монфокон подошел за луком, пока Роверж продолжал трещать насчет чернил, красок и расправы с семейством Каброль.

Стол покачнулся – рядом с Келом уселся Фальконет. Сегодня он был в черном костюме из панбархата с серебряным узором. Фальконет не походил на Конора и Монфокона – он одевался элегантно, но явно не разделял их увлечения модной одеждой. Кел часто задавался вопросом, что на самом деле интересует Фальконета. Он относился к любым видам деятельности одинаково небрежно, иногда с легким интересом, но не более того.

– Итак, – заговорил Фальконет, взглянув на плечо Кела, – где же тебя ранили?

Кел не смотрел на него.

– Почему ты думаешь, что меня кто-то ранил?

– Так говорят. Но… – Фальконет развел руками. – Не будем это обсуждать, если не хочешь.

– Просто напился и упал с лошади, – пожал плечами Кел.

Фальконет криво усмехнулся. Его фигура состояла из острых углов: острые скулы, острые локти, резко очерченные плечи.

– Но зачем, клянусь серым адом, тебе понадобилось делать такие глупости?

– Личные причины, – ответил Кел.

– Ах так. – Фальконет наблюдал за Монфоконом, который обсуждал с Ровержем очередное пари. – Как я уже сказал, можешь не рассказывать, если не хочешь. – Он откинулся назад, опираясь на руки. – Конор недавно говорил о поездке в Мараканд, но, по-моему, отказался от этой идеи.

«Он просто хотел сбежать от Проспера Бека».

– Да, он передумал.

– Очень жаль, – заметил Фальконет. – Лично я часто навещаю семью матери в Шэньчжоу.

Матери обоих, Конора и Джосса, были иностранками.

– Но я так понимаю, что он серьезно задумался о женитьбе.

– Вот как? А я ничего такого не замечал.

– Это вполне естественно. Удачный брак поможет усилить влияние Кастеллана, обогатит королевскую