Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев

На вершине очередного холма вековые дубы полностью обступили высокое, призрачное сооружение, напомнившее Хельги Витбирскую развалину. Подъем кончился, дорога пошла слегка под гору, и псы еще прибавили прыти, так что колесная нарта запрыгала и затарахтела пуще прежнего.

- А это что? - крикнул ярл в ухо Пенде.

- Чертог Нуады Серебряной Руки! - был ответ.

В долине на юго-востоке показалось нечто еще таинственнее на вид, и будь это нечто в несколько раз побольше, оно вполне бы сошло за Вёрдрагнефу или один из городов Альвхейма.

- Глевагард! - крикнул лендманн, указывая вперед и вниз го́де с колесиком.

По приближении, впечатление волшебства несколько рассеялось - в каменных кружевах там и сям зияли прорехи, и на многих устремленных к небу строениях недоставало крыш. Древние остовы окружали ухожи недавней постройки, из труб шел дым, стучали топоры плотников и кузнечные молоты. Вокруг самого большого дворца поднимались незаконченные леса, на верхний ярус которых работники на веревках поднимали жерди и горбыли - до края стен оставалось еще сажени четыре.

Грохот колес наконец стих, псы остановились. Хельги перешагнул через обод колеса и ступил на землю. Пенда вставил го́де между спиц другого колеса и тоже ступил на землю, сопровождаемый жалобным скрипом дерева и кожи. В других возках путешественники сидели по трое, но лендманн наверняка весил вдвое больше немаленького ростом и неузкого в плечах хейдабирского ярла, хотя, в отличие от последнего, у матерого защитника энгульсейских берегов наиболее широким местом было все-таки брюхо. Вслед за первым возком, подоспели и остальные, с Они и парой ушкуйников, с Аквелленом, Асой, и Ксамехеле, и наконец, с Оксой, парой винландских шаманов, и Длинным Хвостом.

Навстречу лендманну и его гостям вышел знакомый Хельги старец, которого сопровождало с полдюжины юнцов, по виду учеников.

- Тридвульф! - Пенда заключил грамотника в объятия, прижав его к брюху.

- Лендманн, ярлы, хофдинга, - кое-как высвободившись, Тридвульф с любопытством разглядывал расцвеченную узорами кожу и скуластые лица незнакомых ему обитателей западного материка, потом уставился на выдру.

- Ксамехеле ярл, нареченный Асы хофдинги, Саппивок и Неррет знахари, - представил их Хельги. - И выдра Длинный Хвост.

- Это не просто выдра, это исполинская выдра. Таких мало осталось, - грамотник подошел поближе к шаману. - Скажи мне, Себби, в каком месте они еще встречаются?

- У моря, под утесами к югу от Нового Леса, - ответил один из учеников.

- Скажигде? - переспросил шаман.

Как-то случилось местное пиво, крепкое, темное, с приятной ореховой отдушкой. Отроки повели собачьи упряжки, пока не снимая с псов алыков, в сторону одного из ухожей.

- Красивый, конечно, доспех, но защитит ли от топора? - Аквеллен продолжал разговор с Ксамехеле.

- От топора не знаю, а от лютого волка защитил, - вождь клана медведя показал на следы от зубов на одном из наплечников. - Еще важно...

В затруднении, винландец шепнул что-то Асе. Та перевела:

- Черепаховые панцири, волчья шкура, медвежьи зубы и когти, и бекасьи перья обозначают четыре клана племени холмов.

- Кстати все подобралось. Куда хуже вышел бы доспех из бекасьих зубов, волчьих панцирей, черепахового меха, и медвежьих перьев, - с полной невозмутимостью выдал Ушкуй. - Так все-таки, почему такая спешка? Морем от Динас Малора дошли бы до устья Хафрен-реки, может, на пару дней позже...

- Сегодня-завтра хранительницу ждем! - с благоговением сказал Тридвульф. - Есть для нее вести о Йоарре?

- Вести недобрые. Йоарр погиб, со всей дружиной, кроме Виктрида знахаря, - без обиняков объяснил Хельги. - А сюда мы примчались стремглав, чтоб поговорить с Бельданом и Гармангахис.

- Так пошли ко дворцу, - сказал грамотник, на вид не особо опечаленный сообщением о судьбе «Карлсона» и присных, опустил осушенную глиняную кружку на деревянный поднос, подставленный девой в длинном льняном одеянии, и повернулся в сторону развалины в лесах.

По дороге, таны, ушкуйники, и винландцы вместе глазели на диковинные строения, чьи камни были с утраченным искусством вытесаны задолго до Фимбулвинтера.

- Верфь далеко? - спросил Ксамехеле у Оксы.

- Пешком до Хафрен изрядно, сподручней подъехать. А зачем тебе? - удивился тот.

- Хочу корабль построить, длиннее, чем Губитель Нарвалов, выше, чем Пря́мый, с огненным ходом, чтобы через море ходил.

- Так ты уже один заказал в Динас Малоре? - Хельги так опешил, что даже перестал вертеть головой по сторонам.

- Нам полдюжины нужно, - объяснил вождь. - Каждому клану, если не каждому племени, по кораблю, чтоб торговать с Танемарком и Энгульсеем. Один из Динас Малора, один из Глевагарда, один из...

- Витбира, два из Гримсбю, один из Кромсхавна, - помогла Аса.

- Это ж три тысячи марок серебра, если не больше! - Тридвульф был явно впечатлен.

- Больше, - гордо ответила нареченная Ксамехеле. - Но всего тридцать шесть марок красного золота.

- Нертус! - только и вымолвил грамотник. - Я этого добра больше двух эйриров зараз не видел!

- Вот вторая причина, почему корабли надо строить в разных городах. Даже справься одна верфь со всем заказом, цены на красное золото упали б. Златокузнецам в одном месте и шесть марок на несколько лет работы доставят, - заключила Аса.

Ксамехеле сказал что-то звучное по-винландски.

- Чего? - переспросил Хельги.

- Онговорит, Асахофдинга через несколько лет будет первой в плесенноймовете с тамаякудростью, - бойко, но не вполне понятно объяснил Саппивок.

- Да, плесенной кудрости у нее не отнять, - согласился Живорад.

Ксамехеле вряд ли мог полностью проникнуться тонкостью этого замечания, но на всякий случай ткнул ушкуйника локтем в бок. Тот уже знал лучше, чем пытаться дать сдачи. Живорад, конечно, выбил зуб лютому волку, но вождь клана медведя стал таковым, в числе всего прочего, голыми руками заломав тотемное животное.

Выдра, для разнообразия бежавшая рядом с шаманом, забавно загребая лапами, снова запрыгнула ему на плечи. «Пуд эта зверюга точно весит. Как он с ней столько таскается,» - подумал Хельги, поправляя собственную увесистую кожаную суму с мрачными памятками Йоарровой гибели.

У входа во дворец, сложная деревянная рама поддерживала в наклонном положении над мостовой двухсаженную дубовую створку, позволяя умельцам с теслами, долотами, и колотушками закончить вычурную резьбу. Ее кривые не вполне объяснимо перекликались с общими очертаниями дворца.

- Мы нашли обломки старой двери, - рассказывал гостям Бельдан Золото. - Гармангахис взошла на полый холм в ночь лунного затмения, чтобы увидеть Глевагард, каким он был. По кускам и по ее видению под янтарной луной восстановили узор.

Знаменитый кузнец, под начало которого Адальфлейд отдала возрождение Глевагарда, не был особо примечателен с виду - большеголов, невысок, лет на двадцать старше Хельги, с перевязанными кожаным шнурком седевшими волосами, обрамлявшими блестящую лысину. Единственной очевидной странностью умельца был выбор обуви - вместо сапог, его изрядных размеров ступни были заключены в путы из кожаных ремней, к которым крепились толстые подошвы с подковками на носах и пятках. Спутница Бельдана, жрица речной богини Хафрен, напротив, обладала весьма впечатляющей внешностью. Статная и ярко-рыжая, в обманчиво простых одеждах из нескольких слоев до полупрозрачности тонкого белого льна, она опиралась на посох из двух перевитых вместе кусков дерева - дуба и ясеня - с навершием из серебра альвов, увитым сушеными ягодами остролиста.

- Вы сюда не резьбой любоваться из-за Завечернего моря пришли, - голос Гармангахис был низким и мягким, в противоречии с резкостью ее слов. - Недобрую молву и неупокоенных духов с собой привезли. Ярл, от чего у тебя в суме холодом тянет?

Хельги вытащил запечатанную плошку, найденную рядом с лодкой на полозьях, в которой путешествовали по северу Винланда два безголовых скелета, и протянул ее провидице:

- Саппивок говорит, заговор на ней.

Та отшатнулась.

- Дай-ка... - кузнец взял заговоренный предмет в руки. - Бард сын Кеттиля такие делал, пока его самого не уделали.

- Уделали? - повторил Ушкуй.

- О, они не знают, - Пенда улыбнулся. - Эгиль Сын Лысого выявил Барда как колдуна-отравителя и убил на месте.

- Что я говорил? - Хельги просиял.

- Цвет подозрительный, не так блестит, - продолжал Бельдан.

- Оловянная чума эту плошку не взяла, - добавил Ушкуй.

- К олову можно присадить ложную сурьму128, чтоб оно в холод не рассыпалось, - кузнец так и сяк вертел плошку в руках. - Но здесь другое что-то. Потом, отлито из одного, запаяно другим... Пошли в кузню.

Кузница находилась на первом ярусе одного из древних строений, похоже, изначально предназначенного для этой цели, с наковальней, вделанной в огромную каменную плиту, занимавшую большую часть пола. Бельдан откусил щипцами-кусачками кусочек припоя с верха плошки, бросил его на весы, долго возился с крошечными гирьками, уравновешивая бронзовые чашки, потом погрузил тот же кусочек в узкую трубку из дутого стекла с поперечными насечками, наполненную прозрачной жидкостью, наконец, взял напильник и провел припоем по нему, подставив каменную ступку, чтобы собрать крошки.