Бесноватый цесаревич - Александр Яманов

– Я бы не стал вычеркивать из списка Федьку, – произнес молчавший Хованский.

Оба его собеседника не смогли скрыть улыбок, зная о давней ссоре князя с Ростопчиным.

– Вы зря улыбаетесь, господа. Если нужно что-то спрятать, то лучший способ – сделать это на видном месте. Перед смертью императрицы граф получил Анну третьей степени. Сразу после смерти императрицы был обласкан Его Величеством и получает Анну уже первой степени. Затем перепрыгивает сразу через два звания – и он генерал-майор. Это полностью противоречит последнему указу Екатерины о чинах, которые Павел с радостью поддержал. Сотни молодых людей вынуждены были начать служить со званий подпоручиков и поручиков, вместо ожидаемых подполковников. Еще большее число заслуженных представителей знатных фамилий лишились своих армейских чинов под надуманным предлогом, что у них нет нужного ценза. И вдруг какой-то отставной бригадир, который в армии толком не служил, получает производство в нарушение указа. Что это за заслуги, спрашивается? За разработку нового Устава, формы прусского образца и командование гатчинским потешным войском?

На этот раз задумались все собеседники. Безбородко пригубил бокал вина, к которому не притрагивался с начала беседы.

– Умеешь ты озадачить, Василий Алексеевич, – произнес граф через некоторое время. – Федька и есть доверенное лицо императрицы? И ведь никому в голову подобное не придет.

– Предлагаю остановиться на трех кандидатах. Мне нужно проверить одного человечка, который был замечен рядом с Константином. К сожалению, доверенный слуга покойницы, который отвечал за ее встречи с некоторыми людьми, скоропостижно скончался. Что также вызывает у меня определенные подозрения. Вы, граф, ближе общаетесь с Ростопчиным, на вас наблюдение за его поведением. А вы, князь, постарайтесь присмотреться к окружению Александра, – вдруг начал командовать Хованский.

Хозяин кабинета должен был оставить последнее слово за собой, чтобы всякие солдафоны особо не командовали, и резко наклонился к гостям, которые от неожиданности отшатнулись.

– Хочу напомнить всем присутствующим, что к архиву прилагались люди, очень грамотные и обученные. Если мы совершим ошибку и выдадим свою заинтересованность, то можем последовать за слугой императрицы, который слишком много знал, – граф решил нагнать немного жути на собеседников.

После ухода гостей Безбородко еще долго сидел в кабинете и задумчиво смотрел в окно. Вот тебе и Хованский, вот тебе и грубиян. Так повернул разговор, что чуть не начал раздавать приказы. Очень непрост князь, а главное, умен и умеет это скрывать. Теперь уже непонятно, кто руководит их триумвиратом. С другой стороны, лучше работать с умным человеком, тем более интересы всех сторон никак не пересекались по службе. Это требовало осмысления, могли возникнуть весьма полезные совместные проекты. Граф пригубил вино и погрузился в размышления.

4 февраля —11 февраля 1797 года, Российская империя, Великий Новгород

Организация работы артели по производству игрушек произвела на помещиков сильное впечатление. Не было пока огромных помещений, сотен людей и десятков механизмов. Просто нескольких мастеров с учениками объединили в единый производственный цикл, располагавшийся на бывших складах. Разве что хорошо отапливаемое и освещенное помещение было чистой новацией. Глупо экономить на элементарных вещах, тем более топливе, когда работаешь с деревом. До конвейера было далеко, но разделение труда ускоряло процесс и увеличивало объем производимой продукции.

– Очень необычно у вас выстроена работа, Василий Иванович, – обратился Полторацкий к Астафьеву, при этом хитро посмотрел на меня.

Купец явно нервничает, человек он молодой, а здесь ситуация, похожая на сдачу экзамена или дипломной работы. А экзаменаторы люди непростые. Я одобрительно кивнул Василию.

– Вся работа разбита на части. В артель объединены несколько мастеров. Каждую работу выполняет группа работников. Одни обрабатывают заготовки, другие делают из них детали, третьи очищают и выравнивают уже готовые части, четвертые покрывают лаком, а пятые собирают. Помимо оплаты, каждый мастер имеет свой пай в артели и получает деньги от продажи игрушек. Примерно так все и работает.

Судя по вспотевшему Астафьеву, эта короткая речь далась ему непросто. Ничего, пусть привыкает. Ему придется общаться с разными людьми, а я ему не наседка. Может, еще Павел на экскурсию заедет, вот будет потеха.

Гости обошли оба цеха. Удивились тому, что у рабочих еще и общий кошт. Люди начинали работать в одно время, кушали также вместе, еще я ввел несколько небольших перерывов. Сначала для местных отдых воспринимался как дикость, но потом осознали его пользу. Человек отдыхал как физически, так и психологически от монотонной работы. Еще больше гости удивись тому, что росписью у нас занимались в основном девушки. После того как Астафьев сказал, что они тоже имеют свой пай, гости удивляться перестали.

Далее помещики поехали осматривать хозяйство Кулибина. Там пока все было в процессе организации, но думаю, они найдут для себя что-то интересное. Я же перехватил Ливанова, и мы вернулись в Путевой дворец. По дороге домой заметил, что в городе появились работники, которые стали чистить снег и убирать навоз. Мелочь, а приятно. Перед приездом Александра я предложил губернатору и городскому голове ввести в городе регулярную чистку снега. Вывоз снега с улиц сначала посчитали излишеством, но потом согласились, что дело нужное. И несколько телег с рабочими постоянно отвозили снег, сбрасывая его в Волхов. Не знаю, как было раньше, но горожане полностью одобрили нововведение, даже никто не возмущался небольшому налогу на этот аналог коммунальщиков. Весной и летом работы тоже будет немало, я уже предложил губернатору задуматься об открытии подобной службы на постоянной основе. Нужно проложить хотя бы деревянные тротуары, систематизировать вывоз нечистот и много всего. Митусов дураком не был, понимал, от кого исходит предложение, и обещал посоветоваться с городским головой.

Я пригласил присоединиться к беседе Шульца с Волковым. Если присутствие казначея Ливанова не удивило, то «советник по общим вопросам» явно не вписывался в его картину мироздания.

Зато глинтвейн после мороза был принят на ура, даже Шульцем, который из дома не выходил. День сегодня солнечный, и через большое окно пробиваются лучи. Лепота, так бы просто сидел и попивал глинтвейн, читая книжку. Но покой нам только снится.

– Михаил Егорович, – начал я разговор, когда все расселись и принялись потягивать напиток, – вы наверняка догадались, по какой причине я пригласил вас на беседу.

– Думаю, вас интересует моя деятельность, которую я выполнял по поручению светлейшего князя Потемкина.

– Вы совершенно правы. Не использовать открытые вами залежи железа и угля я считаю преступлением против нашей державы, пусть это и звучит пафосно. Россия до сих пор завозит металл из-за границы, а это позор. При этом сами чуть ли не живем на целых горах железа. Насколько я понял, вы сейчас