Двойной агент. Записки русского контрразведчика - Владимир Григорьевич Орлов

1. «200 (двести) штук получил Зальцбург. 10 июня 1930 г. Адольф».

2. «Совершенно доверительно товарищу Любченко. Прага. Витеска, 16. При сем квитанция Адольфа на 200 штук немецкого товара в счет отдаленных соседей. Прошу записать их на счет Виктора-старшего». Подпись.

Под Адольфом здесь подразумевается не кто иной, как… Адольф Хитлер! Беседовский утверждал, что нац. — соц. получали деньги от большевиков регулярно и что шифрованные квитанции на них хранятся в московских архивах. Теперь мы («Фольк. Беоб.») в состоянии документально доказать, кто является фальсификатором этих и многих других «документов», так как располагаем подлинной перепиской и фотографиями с нее автора этого подлога. Это известный в Германии русский эмигрант Владимир Орлов. Вот фотография его рукописных писем:

1. «Уважаемый товарищ. Посылаю Вам большую и малую рыбку. Большую переведите. Эту грамотку верните, для верности. Крепко жму Вашу руку. Ваш Орлов».

2. Его же рукой по-немецки: «200 штук получил. Зальцбург 10.6.1930 г.».

(Опускаю из рукописи осведомителя третий документ, так как он лишь воспроизводит фотографически вышеприведенную записку под номером 2.)

Эта переписка, достаточная уже сама по себе для того, чтобы разоблачить приемы фальсификаторов, подкрепляется следующей запиской, написанной рукой Орлова, фотографию с которой мы («Фольк. Беоб.») воспроизводили: «Подпись Адольфа у меня будет».

Этим дается полное доказательство злоупотребления подписью Адольфа Хитлера со стороны фальсификаторов в целях фабрикации подложных против него документов. Этот самый Орлов, который в свое время сфабриковал письма Трилиссера, чтобы компрометировать таким образом немецкий «Комиссариат общественной безопасности», продолжает и ныне, конечно из-за границы, по мере помощи своих друзей в Германии, свое темное, подлое, но хорошо оплачиваемое ремесло.

Через своего друга и сотрудника Александра Гуманского, бывшего еще до недавнего времени «представителем Беседовского» в Германии и уже в 1924 году подлежавшего высылке из Германии за подлоги политических документов, отмененной благодаря хлопотам его тестя, имевшего хорошие связи в социал-демократических кругах. Орлов также имел эти заручки и чувствовал себя в полной безопасности. Расшифрованные нами («Фольк. Беоб.») сегодня подлоги против национал-социалистской партии являются далеко не единственными в «работе» Орлова и Гуманского. В наших руках находится переписка между Орловым и Гуманским, личности которых не оставляют ныне никакого сомнения.

Вот эта переписка:

1. Гуманский — Орлову (перевод с немецкого). «В. Г. Я говорил в моих кругах о вашем предложении. Мне было указано лицо, близко стоящее к Ш., которое, наверно, будет заинтересовано этим материалом. В разговоре я заявил, что интерес действительно есть и что некоторые вещи против национал-социалистов можно будет „опубликовать в „Мюнхенер пост“, где ищут сенсаций. Очень вероятно, что если вы изготовите удачный ассортимент, то «интерес“ может быть сейчас же реализован, дело это совершенно солидное. А. Гум.».

Как явствует из дальнейших писем, под буквой «Ш» подразумевается другой фальсификатор — Шеффер.

2. Орлов — Гуманскому. «Уважаемый господин Портков. Я нашел блестящий материал. Тут мы можем сделать дело. Опустите приложенное письмо просто в почтовый ящик, ведь нужен только материал о подготовке нац. — соц. убийств. Опасно лишь оставить следы отпечатков для дактилоскопа. Документы сфабрикованы. Не выпускайте их из рук: предложению СПД (социалист, партии) нельзя доверять. Материал очень важен. Он происходит из большой серии документов. Из-за Порткова Ш. (Шеффер) может провалить все дело, очень беспокоюсь об этом. Деньги перешлите Кузьм. Карав. Жду с нетерпением телеграммы. Ваш. Кс. Венцеслав. Ваш телефон 6555».

Красным карандашом Орлов добавляет: «Документ может быть дан сейчас же для экспертизы».

Портков — псевдоним Гуманского (уж и выбрал!). Кс. Венцеслав — псевдоним Орлова. Из этих писем явствует, что Орлов находится в связи через посредника с лицом, которое опубликовало в газете «Мюнхенер пост» подложные проскрипционные списки, приписываемые национал-социалистам. Опасения Орлова, что Шеффер может «из-за Порткова провалить все дело», следует объяснить тем, что Портков-Гуманский был сильно компрометированным лицом и был несколько раз арестован. Поэтому Орлов и советует ему не действовать лично, но через посредника.

3. Орлов — Гуманскому (фотография подлинного письма). «Уважаемый г. Портков. Очень просит (заказчик?) отсрочки на два дня. Дал денег. Согласился. Ш. будет угол Фридрихштрассе и Кох. штр. Приступлена к выработке условий. Срок сдачи 14 дней. 25 000 за поручение и словесное обещание в случае нужды дать показания. Ваш Кс. В.».

Как видно, цена за подлог и ложное показание на суде довольно высока: 25 000 марок, хотя впоследствии она и сильно понижается.

4. Орлов — Гуманскому. «Дорогой господин Портков. Посылаю Вам новости:

1. Организация покушения на X. Бурга.

2. По делу Кенкеля.

3. Убийства наци.

4. Круги, замешанные в дело X. Бурга.

С другим мы ввалимся. Я бы этого не делал. Надо приготовить для С. П. что-то новое. Пишите о событиях. Ваш Кс. В.».

По этому письму судя, выходит, что Орлов подготовлял материал, доказывающий намерения нац. — соц. устроить покушение на ф. Зинденбурга. Также и члену ландтага Кинкелю, обличавшему уже давно Орлова и Гуманского, готовилась какая-то неприятность.

«Фолькишер Беобахтер» приводит еще ряд фотографий с писем Орлова в Париж и в другие страны близких к «высшим белым» кругам и к французской разведке, которые, доверяя Орлову, невольно и бессознательно являлись фактическими пособниками по распространению его «фальшивок» среди эмиграции.

После ареста В. Г. Орлова и М. Г. Павлуновского участники разоблаченной «фирмы» принуждены были разъехаться в разные стороны, продолжая каждый по своим силам, разумению и способностям свою «почтенную» деятельность. В. Г. Орлов перебрался в Бельгию, в Брюссель. Второй компаньон Орлова — М. Г. Павлуновский — остался в Берлине. Третий, и главный, участник, Н. Н. Кр-о, перебрался в Париж, где и живет под другой украинской фамилией. Осведомитель мой дает приблизительный адрес. Работа его в Париже, как и раньше, двойственна: с одной стороны, он состоит в тесной связи с отборными, матерыми чекистами, с другой — хорош с кругами легитимистов.

В свое время «Возрождение», излагая историю Орлова, назвала его почтительным отрицательным примером: показательным образцом путей, каких эмиграция должна избегать, как бы они не являлись соблазнительными по обстоятельствам времени и хотя бы даже казались на первый взгляд невинными по прямому отношению к русскому делу.