Белый туман - Шамраев Юрьевич

У входа в башню меня ждал страж с сокрушенным видом:- У самозванца там целый гарем, что мне с ними делать? — Юджин, если ты действительно собираешься стать стражем, то это теперь твое хозяйство и тебе самому принимать решения, мы только гости. — Чистильщик, я стану стражем, но на первых порах мне нужна помощь. — Тогда обращайся за советами к северному или восточному стражам, я там уже побывал и проверил их. Ты настроился на камень, что находится на открытой площадке? — Да, северный брат мне все разъяснил…

Служки в это время по моему приказу вновь собрали всех жителей крепости. В основном это были молодые девушки и женщины, а так же несколько детей. — Я даю вам время до восхода солнца собрать свои вещи и покинуть крепость. Кто этого не сделает, будет казнен. Брать только свои вещи, стража на выходе вас проверит. Конечно казнить их я не собирался, но и эти девицы в крепости южному стражу не были нужны. С понурым видом они стали расходиться по своим комнатам. Веселая и беспечная жизнь для них закончилась. Я не жалел о случившемся и связавшись с белым в столице обрисовал ему ситуацию и попросил все рассказать верховному жрецу, с тем, что бы он прислал сюда младших жрецов и служек в храм.

Собрав всех своих служек я им предложил на выбор: или они остаются здесь и вызывают свои семьи сюда, или возвращаются со мной в столицу. Мнения разделились. Те, кто уже изрядно помотался по белу свету, решили остаться. Спокойная и размеренная жизнь их больше прельщала, чем поиск приключений, а вот молодежь решила возвратиться со мной в Трир. Я посчитал, что для того, что бы укомплектовать хоть на треть гарнизон крепости, сюда понадобиться набрать не менее трех десятков служек, о чем и сообщил белому в столице. Причем набирать просил среди ветеранов и семейных.

В башне стража царил самый настоящий бардак. Девицы суматошно бегали по этажам и собирали вещи. Я посмотрел на них и рявкнул: — Все драгоценности с себя снять, все вещи оставить здесь и вон из башни. При этом я обнажил меч и стал им недвусмысленно покачивать. С визгом, побросав увязанные тюки и узлы на пол, они понеслись мимо меня к двери, а там их встречали служки и придирчиво проверяли, не прихватили ли они чего лишнего. Одна из девиц начала скандалить, что эти кольца и перстни её собственность, я не стал с ней спорить, а приказал прямо у дверей отрубить ей голову. Что и было сделано на глазах всех остальных её подруг. Помогло. У ног служек выросла внушительная кучка драгоценностей, колец и перстней…

На площадке в кресле сидел страж и смотрел в сторону гор. — Я что то не могу понять, с одной стороны я чувствую Навь где то в горах, но точное её местоположение определить не могу. — Это значит, что те, кто сбежал от нас прячутся в пещерах, что имеются в горах. Интересно, сотник знает что нибудь о них? И по моему я, страж, погорячился. Надо хотя бы поварих и кухарок оставить в крепости, а то мы тут с голоду помрем, пока прибудут новые слуги и служки, да и все запасы надо проверить. А все эти драгоценности пойдут на нужды крепости. Вызови сотника и главного жреца к себе. Над крепостью прозвучал гонг било. Вскоре сотник и жрец поднялись в башню на самый верх. Оба уже успели переодеться и привести себя в порядок.

Страж начал их расспрашивать и уточнять, что к чему и как. Разговор затянулся надолго. Я с облегчением узнал, что кухарки и поварихи и не думали покидать крепость с восходом солнца, так как все четверо служили здесь с незапамятных времен, когда сотник был ещё молодым служкой, и мой приказ они просто напросто проигнорировали. Сотник и жрец просили так же оставить в крепости обоих вдов с детьми, жен погибших служек, что бы они за небольшую плату помогали на кухне. Страж посмотрел на меня и разрешил. А я в это время внимательно рассматривал дорогу, что вела в ущелье, ведь Лиза говорила, что у них и на юге тоже имеется станция. Хорошо было бы её найти.

Вечер подкрался незаметно. После плотного ужина совмещенного с обедом, предупредив стража и белых, я в гордом одиночестве отправился через мосток к подножью горы. Во первых хотелось побыть в одиночестве и подумать о своих дальнейших шагах, во вторых я не терял надежды, что Навь, после охватившей её паники, попытается разведать, что твориться в крепости и её окрестностях, а в третьих был шанс, что кто то из Нави уцелел и попытается пробраться к своим. Надо было только подождать, правда сколько, я даже не представлял. Я разместился с "комфортом" шагах в 10 от закрытого входа в таком месте, что мог наблюдать и за дорогой и за тропой. Нагревшиеся за день камни приятно грели спину, но я знал, что через некоторое время они перестанут отдавать тепло, а наоборот, начнут тянуть его из меня.

Взошел маленький серп луны. Света много он не давал, но глядя на него становилось спокойнее. Вскоре послышались осторожные шаги, но раздавались они со стороны сгоревшей деревни, а тихий скрип мостовых досок явно говорил, что человек пробирается с большой осторожностью. Я приготовился. Лук с наложенной стрелой был под рукой, а вот меч я обнажать не стал, боясь, что его блеск может выдать меня. Неясная тень подошла к загораживающему камню и наклонилась к земле. Я видел, что в руке у женщины оказался небольшой кусок скалы. А в том, что это была женщина, я уже не сомневался. Несколько раз, с неравномерными паузами она ударила по глыбе. Потом ещё раз повторила свои удары. Я уловил их ритм, и мог пожалуй попробовать повторить их. Но запирающийся камень не открылся, а вместо этого где то наверху раздался недовольный голос. Он исходил прямо из каменной стены:- Ну что тебе? Господин же предупреждал, что бы дня два три никто не приходил сюда, пока в крепости все не успокоиться. Женщина торопливо ответила:- Нас всех выгнали из крепости, тех кто останется после восхода солнца будут казнены. — Жди, я сообщу новость господину.

Прошло немало времени, прежде чем с верху раздался уже другой голос, более властный, но и более недовольный: — Рассказывай Марица. — Господин, тот страшный седой приказал всем женщинам до рассвета покинуть крепость, тех кто останется, казнят. — Ну это ты преувеличиваешь, так просто белые людей не убивают, а на тебе ведь нет нашего знака, так что бояться нечего. — Господин, вы не знаете, но он при всех приказал отрубить голову Фесте, за то, что она отказалась снимать со своих рук драгоценности, что ей подарил прежний страж. И ей тут же отрубили голову. Он не знает пощады. Все бывшие служки крепости и храмовые повешены по его приказу на стенах. Главный жрец и его сын живьем сожжены на площади перед башней. Мне страшно господин. Я хочу принять печать и присоединиться к вам. Наверху надолго замолчали.