Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - Артур Дойл

– Ну что? Кого он вам напоминает?

– Челюсть вроде бы такая же, как у сэра Генри.

– В этом сходства как раз очень мало, – ответил Шерлок Холмс и, подставив к картине стул, взгромоздился на него. Держа в левой рукой свечу и освещая ею портрет, Шерлок Холмс правой закрыл шляпу и кудри.

– Боже мой! – воскликнул я, увидев перед собой лицо Стэплтона.

– Ага, вот видите? Я-то сразу это заметил, мой глаз куда тренированнее вашего. Нужно смотреть на лица, а не на волосы и детали одежды. Детектив должен быть способен узнать преступника в любом обличье, хоть в гриме.

– Поразительно. Такое впечатление, что портрет рисовали со Стэплтона.

– Да, интересное отступление. И внешнее и духовное сходство просто впечатляющее. Как видите, чтобы поверить в переселение душ, абсолютно необязательно читать соответствующие книги, нужно просто почаще глядеть на семейные портреты. Стэплтон – потомок Баскервилей, это совершенно очевидно.

– С определенными видами на наследство, – добавил я.

– Ну, разумеется. Вот так, Уотсон. С помощью портрета мы раскрыли загадку мотивов преступлений. А теперь он у нас в руках и, клянусь вам, что завтра к вечеру, когда мы накроем его, он будет столь же беспомощен, как любая из его бабочек. А потом булавка, бумажка, ярлычок – и Стэплтон пополняет собой мою коллекцию на Бейкер-стрит, – Шерлок разразился смехом, в котором звучало грозное веселье. А поскольку это случалось не часто и, как правило, очень неожиданно, я в такие минуты всегда вздрагивал и ощущал некоторую тревогу. Нервозности добавляло и еще одно обстоятельство – сознание того, что кое-кому от этого смеха не поздоровится.

Проснулся я очень рано, но Холмс встал гораздо раньше меня. Я еще только одевался, когда он зашел ко мне в комнату.

– Вставайте, вставайте, Уотсон. Сегодня у нас с вами выдастся хлопотливый денек, – заметил он, радостно потирая руки и предвкушая финал. – Все готово, скоро начнется погоня, – сообщил он. – К вечеру мы все уже увидим, как затрепещет в сетях наша большая худощавая дичь. Если, конечно, не ускользнет через ячейки.

– Вы уже были на болоте?

– Я был на почте, отослал сообщение в полицию о смерти Селдона. Думаю, докучать нам никто не будет. Потом я связался с моим верным Картрайтом, который, как собака на могиле погибшего хозяина, сидел у входа в мою пещеру. Мне пришлось сообщить ему, что я жив, иначе бы он места себе не находил от горя.

– А что еще вы успели сделать?

– Повидался с сэром Генри. А, вот и он сам.

– Доброе утро, Холмс, – произнес баронет и улыбнулся. – Вы выглядите как генерал, инструктирующий свой штаб накануне решительных боевых действий.

– Вы как всегда правы в своих сравнениях, сэр. Кстати, Уотсон как раз спросил меня, чем бы ему заняться.

– Тогда и мне заодно скажите. Я тоже это хотел бы знать.

– Вы уже в курсе своих обязанностей. Если я не ошибаюсь, сегодня вы обедаете у Стэплтонов?

– А вы разве не пойдете? Я так надеялся, что вы составите мне компанию. Стэплтоны – очень радушные люди, они будут счастливы видеть вас.

– Боюсь, сэр Генри, мы с доктором Уотсоном вынуждены вас покинуть. Мы отправляемся в Лондон.

– В Лондон?

– Да. Есть некоторые обстоятельства, которые говорят за то, что там наше присутствие сейчас гораздо нужнее.

Лицо сэра Генри вытянулось от удивления.

– Я… как-то надеялся, что вы не оставите меня. И болото, и… поместье – места подозрительные, особенно когда ты один.

– Мой дорогой друг! – воскликнул Холмс. – Доверьтесь мне полностью и безбоязненно делайте все, что я вам говорю. И, прежде всего, передайте мистеру и мисс Стэплтонам, что мы охотно воспользуемся их гостеприимством, но в другой раз. Сегодня мы слишком заняты, неотложные дела зовут нас в Лондон. Но мы весьма скоро вернемся в Девоншир. Пожалуйста, передайте им наши извинения. Не забудете?

– Разумеется, нет, но…

– Мы не имеем права поступить иначе, – заверил сэра Генри Холмс. – В Лондоне нас ждет весьма срочное дело.

Лицо баронета нахмурилось. Он наверняка подумал, что мы бежим, оставляя его на произвол судьбы.

– И когда вы отъезжаете? – холодно спросил он.

– Немедленно после завтрака. Поначалу мы поедем в Кумби-Трейси. А в качестве доказательства, что мы еще вернемся сюда, Уотсон не станет забирать отсюда свои вещи. Уотсон, отошлите Стэплтонам записку. Напишите, что вы очень сожалеете, но не можете принять их приглашение и не будете сегодня у них на обеде.

– У меня бы тоже нашлись кое-какие дела в Лондоне. Не очень хочется оставаться здесь одному.

– Вы просто обязаны это сделать, сэр Генри. Ваше место – здесь. Ведь вы же дали мне слово, что во всем будете меня слушаться.

– Хорошо, хорошо, я останусь.

– И запомните еще вот что. В Меррипит-хауз вы отправитесь в коляске, но отошлете её оттуда в Баскервиль-холл, а Стэплтонам скажете, что обратно пойдете пешком.

– Пешком? Через все болото?

– Вот именно.

– Но разве не вы сами всегда предостерегали меня против подобных прогулок?

– Раньше – да, а сейчас вы можете смело отправляться домой пешком. Если бы я не знал вас как человека хладнокровного и смелого, я бы никогда вам такого не посоветовал. Но я за вас спокоен. Идите и ни о чем не тревожьтесь. Обязательно идите. Это очень существенно.

– Ну, хорошо, пойду.

– А если вам дорога ваша жизнь, то идите только по тропе, которая связывает Меррипит-хауз с Гримпенской дорогой. Ни в коем случае не сворачивайте на другую тропинку. Да, впрочем, это и самый близкий путь от дома Стэплтонов до Баскервиль-холла.

– Хорошо, я сделаю именно так, как вы говорите.

– Великолепно. А я в свою очередь постараюсь уехать сразу же после завтрака, чтобы к полудню оказаться в Лондоне.

Признаться, хотя я и припоминал, что Холмс в предыдущий вечер говорил об отъезде на следующий день, но все равно меня эта программа ошарашила. Правда, как я заметил, Холмс ничего не говорил о моем отъезде. Зачем я ему вдруг понадобился в этой срочной поездке? Как мы можем оставлять сэра Генри одного? Холмс сам говорил, что главное во всем этом деле – постоянное присутствие кого-нибудь из нас рядом с баронетом. Но, тем не менее, приказ – есть приказ. Я молча повиновался и мы, попрощавшись с нашим задумчивым, встревожившимся другом, отправились в Кумби-Трейси, куда прибыли по прошествии двух часов. Отправив назад коляску, мы прошли на платформу, где к нам подбежал какой-то мальчишка.

– Какие будут приказания, сэр? – спросил он.

– Отправляйся в Лондон, Картрайт, и по приезду немедленно отправь от моего имени телеграмму сэру Генри Баскервилю. Попроси его поискать мой блокнот, случайно оброненный в его доме и, как только он найдется, немедленно отправить его почтовой посылкой в Лондон на Бейкер-стрит.

– Слушаюсь, сэр.

– Да, а сейчас сбегай к начальнику станции, спроси, не приходило ли на мое имя телеграмм.

Мальчишка вернулся с телеграммой, которую Холмс тут же, не читая, протянул мне.

– Приезжаю в пять сорок, везу ордер на арест с незаполненной фамилией. Лестрейд, – прочел я.

– Ответ на телеграмму, которую я послал ему утром, – пояснил Холмс. – Из всех детективов Скотланд-Ярда – он самый ловкий, поэтому нам понадобится его помощь. А теперь, Уотсон, я полагаю, что самое лучшее в нашем положении – не теряя ни секунды отправляться к миссис Лауре Лайонз.

Итак, план кампании вступил в действия, если не бои, то легкие стычки, предвестники решительного сражения, начались. Я начал догадываться об истинном замысле Холмса. Сэр Генри по его просьбе постарается убедить Стэплтонов в том, что мы уехали, мы же вернемся в тот самый момент, когда понадобится наше присутствие. Телеграмму, которую отправит из Лондона мальчишка, явится лучшим доказательством нашего отсутствия в Баскервиль-холле, и окончательно усыпит бдительность Стэплтонов. Они успокоятся, тогда, как на самом деле сеть вокруг них начнет затягиваться.

Миссис Лаура Лайонз оказалась у себя. Шерлок Холмс начал разговор первым. Он прямо, в лоб сообщил ей о цели нашего визита, чем огорошил не только миссис Лайонз, но и меня. Я не ожидал от него такой прямоты.

– Я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти сэра Чарльза, – начал Холмс. – Мой друг доктор Уотсон уже был у вас и информировал меня о результатах вашей беседы. Из них я понял, что кое-что вы упустили. Или не захотели сообщать.

– И что же я, по-вашему, не захотела сообщать? – огрызнулась миссис Лайонз.

– Вы признали, что отправляли сэру Чарльзу записку с просьбой встретиться у калитки в десять вечера. Вы знаете также, что в этом месте и в это же самое время он умер. Итак, вы скрыли связь между этими фактами.

– А их и нет.

– Нет, есть и самая прямая. Со временем мы установим ее. Я буду с вами предельно откровенным, миссис Лайонз. Речь идет об убийстве, и у нас есть серьезные основания полагать, что в нем замешаны мистер Стэплтон и его жена.