Последнее пророчество Эллады (СИ) - Мария Самтенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что есть, то есть, — проворчала Персефона.
— Мы с Афиной были уверены, что он вообще не способен любить, — с некоторым смущением поведала Артемида. — Такие бывают, например, ваш Танат. Но Афродита посмотрела своим профессиональным взглядом и заявила, что способен. Что это как раз наш кандидат. Потому, что если любовь Зевса — это прекрасный цветок, он сорвал его и побежал дальше, любовь Посейдона… ммм, не помню, но тоже было какое-то красивое сравнение, а любовь Аида — это бездна. И если он в неё упадет, то обратно уже не выберется. Поэтому мы решили подготовить подходящую бездну, пока он не влюбился в кого-нибудь из подземных чудовищ. Среди наших сторонниц была хорошенькая океанида с волосами цвета серебра — Афродита узнала, что ему нравится серебро — и мы подстроили их знакомство. Левка, так её звали…
— Она никогда его не любила, — прошептала Геката, цепко хватаясь за плечо Артемиды. — Никогда. Мы с Танатом ошибались, мы думали, что она разлюбила его после того, когда увидела, на что он способен… какой он на самом… после того, как он убил мойр. А она никогда его не любила, — она отпустила Артемиду и закрыла лицо центрального тела руками. — Она постоянно говорила, что любит его, любит, какой он хороший и замечательный, а мы верили. Все время верили. Мы так хотели, чтобы он был счастлив…
— …! — мрачно сказала Персефона. — …! Левка! …! Она даже не представляет, как ей повезло, что она стала деревом!
Геката оторвала руки от лица и решительно опустила вуаль:
— В общем, вы своего добились. Он полюбил ее, захотел сделать своей Владычицей, но Подземным мир её не принял. И начал её медленно убивать. А мы-то гадали, думали, это ревность! Дебилы.
— Левка была одной из самых верных сторонниц Концепции, — Артемида осторожно притянула Персефону к себе и погладила по волосам, чтобы та не расстраивалась (проделать такое с Гекатой она бы не рискнула при всем желании, поэтому Трехтелую пришлось успокаивать Гере). — Она была готова не только спать с Аидом, она была готова умереть за Концепцию. А тут как раз родилась ты, и я через Аполлона распространила ложное пророчество про вас с Аидом. Дальше должна была действовать Левка, но все пошло наперекосяк, потому, что твой… кхм… не до конца адекватный царь решил убить мойр и сбежать вместе с Левкой в Верхний мир. Перестав, таким образом, быть Владыкой. Он действительно стал смертным (хотя, как потом выяснилось, не до конца), но мы были совершенно деморализованы убийством мойр. И еще, после того, как он при всех отказался от Подземного мира, отбросил титул Владыки, а потом сбежал, мы и подумать не могли, что он… остался. Левка сказала, между прочим, сославшись на тебя, Геката, что Подземный мир решил, будто его предали. И что Аид не просто стал смертным, он сгорел. И он вообще больше не бог и не Владыка, то есть абсолютно бесполезен для нас.
— Хмм, — немного смутилась Трёхтелая. — Тогда я и правда так думала. Насчёт мира. Это потом, когда мир отказался принимать Ареса, мы поняли, что он все ещё ждет Аида.
— Левка тоже очень быстро умерла. Эти океаниды, они вообще нежные, а ей пришлось уйти в какие-то дикие края с человеком, которого она не любила, и который перестал быть богом из-за нее. Когда я видела её последний раз, она говорила, что они собираются уходить куда-то на север, потому, что Аид непонятно с чего решил посмотреть снег. И что моря там нет, холодно и жить невозможно. И что Аид её больше не любит, потому, что ну не может так сразу начать любить существо с душой, искалеченной кроновым серпом. Но при этом он продолжает притворяться, что любит. А она тоже притворяется, что любит его, а он это прекрасно видит. Но делает вид, что не видит. При этом он не понимает, что Левка и не любила его никогда, и считает, что она разлюбила его после того, как он убил мойр кроновым серпом. И ему от этого плохо. А она хоть и жалеет его теперь, после того, как он сгорел из-за нее, но всё равно полюбить не может, потому, что она по-прежнему испытывает к нему отвращение на ложе. Из-за того, что он мужчина (Левка была убежденной лесбиянкой). А он думает, из-за того, что он убийца. Потому, что раньше он этого отвращения не замечал, потому, что любил ее, а теперь не любит и замечает. И от этого всего ей тоже плохо, и она, похоже, скоро умрет от тоски. Как это принято у них, у океанид.
Артемида сделала паузу, чтобы отдышаться, и поймала тяжелый взгляд Персефоны. Взгляд этот был устремлен вовсе не на неё — подруга была там, с Левкой, с Аидом.
Похоже, что в основном с ним, иначе она не мешала бы греческие ругательства с варварскими.
— А мне вот интересно, — оживилась вдруг Гера, — почему ты так хорошо это помнишь? Прошла по меньшей мере тысяча лет, а ты вспоминаешь едва ли не дословно.
— Да, кстати? — заинтересовалась Геката.
Артемида глубоко вздохнула. Посмотрела на Геру, посмотрела на Гекату. Потом перевёла взгляд на Персефону. В очередной раз пожалела, что поддалась искушению и вытащила на свет эту давнюю историю.
И решилась.
— Потому, что до встречи с Аидом Левка была моей любовницей. И все это время она любила меня, только меня. Поэтому она и умерла от тоски, как и собиралась. И, самое грустное, никакой пользы Концепции это не принёсло. Потому, что когда мы разыграли карту Ареса, обнаружили, что Подземный мир не считает его настоящим Владыкой и, видимо, до сих пор предан Аиду, Левка уже была тополем. А сам Аид исчез в неизвестном направлении, затерялся среди смертных. Мы пытались найти его, параллельно пытались придумать, из кого сделать нового Владыку, подобрать для этого дела смертного или все же продолжить с Аресом, а потом столкнуть его в смертность (не знаю, как именно, но у Афродиты были свои идеи). И провозились с этим делом тысячу лет. И я, знаете, как-то даже и увлекалась процессом, и не замечала, что Афродиту… кхм… переклинивает.
— Ужас, — вздохнула Гера. — Левку жалко. Аида тоже. Надеюсь, он не узнает, что я его жалею.
— А мне Левку не жалко, — отрезала Персефона. — Она даже не представляет, насколько ей повезло,
