Ключ от всех дверей - Соня Ролдугина

Надо заметить, колдунья, изволновавшись от ожидания, порядком растеряла свою горскую невозмутимость и кукольное равнодушие. Все то время, пока Киле расчесывала и перевивала непослушные рыжие волосы с листьями и подгоняла одежду из прохладного бело-зеленого шелка под мой невеликий рост, она тихонько причитала: "Что скажет Светлейший, о, как он будет недоволен…" У меня это не вызывало ничего, кроме смеха да легкого раздражения от затянувшихся приготовлений. Право, даже дома я меньше готовилась к выходу в люди! Но мне тогда помогал Мило…

Как он там, мой мальчик? Наверняка выгнал все-таки эту служанку — иначе и быть не может.

— Это все? — с облегчением спросила я, когда последний локон был заколот у виска почти невидимой шпилькой. Сейчас мне было совсем не страшно: Мило никто не держал в темнице, даже стражу не приставили. Если пожелаем — убежим в любое время.

— Да, госпожа, — с достоинством поклонилась колдунья. — Теперь вы готовы предстать перед очами Светлейшего.

Я только усмехнулась. Вот уж отличие мышления — Ее величество никогда не интересовал внешний вид гостей. Приехали они в традиционных своих нарядах или в равнинных, только с дороги, неумытые даже, или благоухающие ароматными маслами… Главное, чтобы сама она, Тирле, сияла, словно холодный бриллиант.

Что же касается меня… Думаю, такую Лале не признал бы даже художник, Тарло.

Непокорные рыжие пряди, обычно затянутые в сотню косичек, Киле смягчила бальзамом и уложила затейливым каскадом, переплетя волосы с желтыми и зелеными листочками. Позолотила нежные веки и немного — губы, утянула и без того тонкую мою талию рубашкой на шнуровке, укутала в волны белого и бледно-зеленого шелка… Пожалуй, появись я в подобном виде на балу, на меня польстились бы не только любители подразнить закостеневших в ханжестве придворных льстецов.

— Сюда, госпожа, — Киле указывала дорогу.

На сей раз я не пыталась казаться слабее, чем есть, и держалась рядом с колдуньей, не отставая от нее ни на шаг. Мне не терпелось поскорее увидеть Лорда Осени и узнать, какого ворона ему все-таки от нас понадобилось.

Дерево и янтарь, солнечный свет и приглушенные краски гобеленов — все это промелькнуло в один миг, сливаясь в теплый, сонный образ. А потом коридоры и лестницы вдруг кончились, распахнулись двери… и я утонула в осени.

Ласков взгляд — ветра ток.К ветру льну… я — листок.Солнца тлен — жжет ладонь.В прядь вплетен клен-огонь.Высь слепит — столь ясна.Гордость — в прах… Я честна.И слова — все мертвы.Златом ломким листвыЯ к ногам льну твоим.Ветер — взгляд. Сердце — дым…

— Приветствую тебя, милая Лале, — чисто и светло улыбнулся Амиро Ласковая Осень. — Приветствую тебя, о возлюбленная дочь Холо.

— Приветствую вас… Светлейший… — едва разомкнула я непослушные губы. Едва… ибо владыка Осеннего Дома оказался непозволительно юн и прекрасен для своих двух с половиной столетий.

Ни единого мазка краски не было на его лице, словно выточенном из белоснежного камня. Под светлыми, но такими густыми и длинными, что любая черноволосая красавица позавидует, ресницами сияли глаза — голубоватые в зелень, словно осеннее небо. Гладкие, как шелк, локоны рассыпались по темно-синей ткани одеяния прихотливой волной, отсвечивающей то золотом, то медью, то серебром. Он смотрел на меня сверху вниз — ласково и тепло, будто солнце, но казалось, что это я стою на пьедестале — столько уважения и восхищения было в этом взгляде.

Лишь после третьего глубокого, до рези, вздоха я сумела совладать с чувствами и посмотреть на Амиро вновь — непредвзято. Высокий, красивый, могущественный… и напропалую использующий силу обаяния Лорда Осени, одной из величайших карт.

— Откуда вы знаете Холо? — спросила я, глядя ему прямо в глаза. Ключ под зеленым шелком платья стал горячим, как кипяток. — Я не помню, чтобы вы посещали поместье Опал…

Амиро тихо рассмеялся:

— Не помните? А ведь мы встречались там… Да и лорд Опал часто навещал и мою скромную обитель… Разве для подобных Холо расстояния были преградой? Разве такое уж неодолимое препятствие долгие дороги и для тебя, маленькая путешественница? — он вдруг неуловимо для взгляда скользнул, оказавшись рядом со мною. Чтобы заглянуть снова в его глаза, пришлось задрать голову, словно я разговаривала с Ее величеством Тирле или с собственным учеником. — Ты ведь гуляешь теми же путями, что и он…

— Кем он был для тебя? — упрямо повторила я вопрос, лишь немного изменив его.

— Тише… — он коснулся пальцем моих губ, будто запечатывая их. — Ты ведь пришла в Дом Осени в поисках совсем других ответов. Верно, маленькая расхитительница библиотек?

— Я не собиралась ничего забирать из вашего хранилища! — от неожиданности я даже забыла, что собиралась все отрицать. Амиро нахмурился и отстранился — и свет померк. Теперь стало ясно, что мы находимся не в тронном зале, а в подобии гостиной — с коврами, подушками на полу, янтарными витражами на окнах и низким столиком, уставленном вазами с фруктами и сладостями. — Вы сердитесь? — сорвалось с языка.

Он с грацией, редко доступной для людей его роста, опустился на подушки и указал рядом с собой:

— Нет, милая Лале. Как я могу сердиться на дочь Холо? Пусть и названную… — Амиро отщипнул одну виноградину, но не съел ее, а просто перекатил в пальцах, согревая. — Холо был моим учителем. И другом. И… впрочем, не важно. Можно сказать, что Холо был для меня всем. И в память о нем я не трону ни тебя, ни мальчишку, хотя вы нарушили достаточно законов.

— Мило ни в чем не виноват, — стиснула я зубы, мысленно ощетиниваясь. — Он не может спорить со мною и поступает так, как я велю. Так что если и захотите кого-то наказать, то можете гневаться на меня.

— Ты не слушаешь, милая Лале? — насмешливо выгнул он брови. — Я не могу сердиться на тебя. Ты — дочь Холо.

— Зачем же тогда этот спектакль со стражей? — в груди начала закипать злость, густая и черная, как смола.

— Все для твоего блага, — терпеливо улыбнулся Амиро. — Ты стала слишком беспечной и самоуверенной.

— Я не нуждаюсь в воспитателях! Тем более из Дома Осени!

Чем дальше, тем больше становилось путаницы. Амиро говорил, что знал Холо — и я ему верила. С наставника сталось бы подружиться с наследником трона просто из любопытства, а узнав Холо, не полюбить его было нельзя. Лорд Осени утверждал, что не желает мне зла… и я чувствовала ложь. И зависть. Быть может, Амиро действительно не стал бы бросать нас с Мило в темницу и уж тем более объявлять Дому Камней и Снов войну по такому дурацкому поводу, но… кажется, дело было вовсе не в привязанности к Холо. Иначе бы лорд не посылал за нами воинов. Это слишком смахивало на оскорбление и попытку запугать, а вовсе не воспитать во мне ответственность.