Канарейка - Кира Страйк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
73
На деле Стелле оказалось десять лет. Просто девочка сама по себе была низкого ростика, да ещё не успела как следует наесть после болезни необходимые килограммы, чтобы не выглядеть совсем уж крошкой.
Когда матушка Рамина сама привела её и ещё двоих девчонок и передала нам на попечение, да ещё и с добрыми пожеланиями, вся команда утратила дар речи. Особенно Лисия, которая имела сомнительное удовольствие присутствовать при первой встрече.
- Как тебе удалось изменить отношение настоятельницы? Это чудо какое-то!
- Мы просто поговорили начистоту. - пожала плечами в ответ, - Это очень важно, в любой ситуации стремиться договориться. Проклятий в спину мне и от старухи Тейлы хватило.
Объявив меня великим дипломатом всех времён и народов, ну или что-то такое, тётушка отныне, кроме читаемого расположения и почти родственной любви, прониклась ко мне новой степенью уважения, которое проявляла совершенно открыто.
Две напарницы Стеллы покидали монастырь с нескрываемым энтузиазмом. Эти чувства мы с Авророй понимали, как никто другой. А вот будущая звезда школы вела себя... Нет, она не дичилась, но и не открывалась. Я бы назвала её поведение одним словом - послушная. Стелла делала всё, что говорят, робко, растерянно улыбалась и сама к разговорам не стремилась, просто вежливо отвечая на задаваемые вопросы.
К вечеру я не выдержала. Переглянулась с друзьями, которых тоже тяготило вот это немного замороженное состояние ребёнка, взяла плед (свой любимый дорожный, который хранил память о нашем с Леоном счастливом путешествии) и пошла к костру, где она тихонько наблюдала за языками пламени.
- Красиво, правда? - присев рядом, я тоже остановила взгляд на живом огне.
- Очень. - чуть кивнула светлой головой маленькая собеседница, - Ещё когда мама жива была, я помню, как она затопляла печь, а я потом, пока она не видит, открывала дверцу и смотрела, как пылают ветки.
- А ещё они так уютно потрескивают, правда?
- Правда.
- Ох, и ругалась, наверное, мамка, когда ловила тебя за этим занятием.
- Ещё ка-ак. - вовлекаясь в разговор, Стелла уже более расслабленно тряхнула кудряшками. - Я же тогда совсем мелюзгой была. Могла не уследить, да, чего доброго, дом спалить.
- Верно. - улыбнулась я, представив эту картину. Расправила плед и укрыла девочку со спины, - Знаешь что, к вечеру похолодало, и даже у костра стоит поберечься от простуды. - ответила на её вопросительный взгляд.
- А вы?
- Что я?
- Ну вы ведь тоже можете озябнуть.
- Об этом я как-то не подумала. - сделав озадаченное лицо, повернулась к ней, - Тогда... Может вместе спрячемся от ночной сырости?
- Давайте. - сразу согласилась мелкая, распахивая полы и двигаясь ближе, - Он вон какой большой - всем хватит.
Ну то, что этот ребёнок умеет делиться и заботиться о других, понятно было сразу. И всё равно... Губы сами собой растянулись в улыбке.
Перехватив покрывало, укутала обеих, осторожно обняв малышку. Та притихла, как мышонок, спрятавшись в мягком тепле почти с головой и перестав даже шевелиться. Так и сидели, молча прислушиваясь друг к другу, к стуку сердец. Через несколько минут из укрытия донеслось хлюпанье носом.
- Тоскуешь? - крепче прижимая подрагивающую фигурку, шёпотом спросила я.
Плед колыхнуло коротким кивком.
- Она была самая хорошая на свете. А потом... - худенькие плечи снова вздрогнули.
- Не надо, не вспоминай. - баюкая девочку, приговаривала я.
Слышать детские всхлипы, чувствовать, как капают обжигающие капли горя, было невыносимо. А заставлять возвращать память, его принесшую - бесчеловечно. Она притихла, а потом добавила:
- Если бы не добрые люди и матушка Рамина... Вы не подумайте, - на свет божий вынырнули встревоженные, опухшие, очень серьёзные серые глаза и красный нос, который она тут же утёрла ладошкой, - Она только с виду такая грозная и суровая. А на самом деле добрая. Каждый день ко мне приходила и плакала, пока никто не видит. А я слышала, хоть и спала почти всё время. Доктор отваром поил, чтобы не так больно было.
- Я знаю, мы ведь с ней подружились. - так же серьёзно ответила я, - А в монастыре разве доктор появился?
- Она из города звала самого настоящего. - подумала и добавила, - Хоть и нельзя в монастырь. Сказала, что бОльший грех дитёнка угробить.
- Скучать, наверное, будешь? - чувствуя, как уважение к настоятельнице ещё сильнее крепнет, решилась спросить я.
- Буду. И она тоже будет.
- А почему тогда всё-таки с нами поехала?
- Матушка Рамина сказала, что вы - тоже очень хорошая, а у меня голос, и вся жизнь впереди. Учиться надо и мир посмотреть. Если уж случилась такая возможность. А ещё велела верить.
- Это правильно. Человеку без веры худо.
- Я не про то. Ну... точнее, и про то, но... - девчонка, сбившись с мысли, смешно наморщила нос, - Ещё наказала вам верить.
- Мне?
- Да. Так и велела, слушайся госпожу Лиру, она тебя в обиду не даст, ей - верь.
Где-то внутри побежали мурашки. И от трогательности произнесённых слов, и от этого взгляда, напомнившего, какую ответственность я отныне несу.
- Будешь? - спросила маленькую мышку.
- Буду. - решительно кивнула та.
- Тогда слушай. Все, кто сейчас находится в нашей компании - заслуживают такого же отношения. Потому что они - добрые, замечательные люди. Они мне знаешь, как помогли? О-го-го! Они мне жизнь спасли.
- Правда?! - слёзы высохли, сменяясь живым любопытством.
- А то! Честное слово! Пойдём-ка к столу - вон Бриенна машет, что ужин готов. Там тебе все вместе и расскажем.
В общий круг шли за руку и уже совсем с другим настроением.
***
В монастыре для мальчиков обошлось без тех сложностей, с которыми столкнулись в нашем. По той же схеме устроили прослушивание, правда прямо в местном храме. На мужской закрытой территории дамам находиться было запрещено. В итоге, в сторону дома мы направлялись, пополнив коллектив ещё четырьмя подростками от десяти до пятнадцати лет. И всё же, Стелла оставалась среди новичков самой талантливой.
Девочка быстро оттаяла после нашего разговора у костра. Особенно после того, как наш пробивной, но очень сердечный Ким взял над ней персональное
