Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

– Так Аврора что, совсем не выходила из дому?

– Под конец, почти совсем… Может быть, ненадолго, чтобы прогуляться по проспекту Манделя или съездить в Динар. Аврора постоянно находилась под колпаком. Самое страшное, что она и не возражала. Со временем она сделалась абсолютно зависимой от него.

Наполеон и Жозефина, господин и его старая покинутая любовница. В случае Дэвида и Авроры разница в возрасте не могла стать причиной охлаждения их страсти. Что же тогда? Оставалось сделать горькое предположение, что к размолвке привели разные потребности в сексуальном плане.

– А что дальше?

Луи опять постучал в перегородку, и водитель Ришар неспешно тронулся с места.

– В тот день, когда Аврора умерла, мы все находились в Динаре, в «Рош Брюн» – так называлась большая вилла, которую папа купил на скалистом берегу на мысе Малуин еще лет за двадцать до этих событий. Ему пришлось продать часть доли в «Океане», чтобы расплатиться за свой каприз.

Динар.

«На море, но не на край света», – так сказал Дэвид, когда мы планировали наш медовый месяц. Так вот, значит, куда он хотел меня отвезти.

– Вы все еще посещаете эти места?

– Я – нет, – негромко ответил он. – Я никогда больше не возвращался туда. Там все так и осталось, почти не изменилось, наверное. Я думаю, что Арман ездит туда время от времени, где-то раз в год, чтобы поддерживать порядок. Вот и все.

– А в тот день, – настаивала я. – Что же тогда произошло?

– Дэвид спешно уехал, как обычно. По делам, так он сказал. Аврора закрылась в своей комнате. Она все время плакала. Она обнаружила письмо от его очередной любовницы. Одним словом…

– Вы тоже там были?

– Да, с моей тогдашней подружкой.

Луи Барле в те времена имел, оказывается, свою «подружку». Он, дикий, нелюдимый зверь, степной волк! Он позволил на время запереть себя в темнице брака, так, по крайней мере, он должен был себя чувствовать. Интересно, по доброй воле он когда-нибудь еще раз отважится на подобный шаг?

– Ей тогда удалось поговорить с Авророй через дверь, моя подруга и рассказала нам, что именно произошло. Банальный водевиль, увы, один из многих, которые случались и раньше.

Я больше не перебивала. Выражение лица его стало суровым и мрачным, словно черные тучи скопились над морем, я чувствовала, что наступил момент, когда ему надо излить душу полностью.

– Потом мы вдвоем пошли обедать в Сен-Мало, родители уже были там, Арман с ними. У нас не было повода беспокоиться.

Видимо, повод все-таки был…

– Она убежала тайком, одна, ночью. Вы сами увидите, когда будете там…

Неужели Дэвид сказал ему по секрету, куда мы собираемся в свадебное путешествие?

– Наш дом расположен на краю скалистого берега. Со стороны моря к пляжу можно спуститься только по узенькой крутой лестнице. Она выходит на проложенную когда-то таможенниками тропинку, которая полностью скрывается под водой во время прилива.

Я не могла избавиться от мрачной картины, возникшей вдруг перед глазами:

– Она там и утонула?

– Да… Хотя не совсем понятно, что же произошло. Чуть ниже этой тропинки, у кромки моря, есть очень острые скалистые уступы. Когда уровень воды поднимается во время прилива, кажется, что по ним легко пройти, но на самом деле они покрыты выбоинами и расщелинами, можно случайно попасть в них, и, если нога застрянет, ты очутишься в ловушке.

– Почему?

– Прибывающая вода действует как насос. Она затягивает. Как только начинается прилив, вода прибывает очень быстро. Если никто не поможет выбраться, то нескольких минут достаточно, чтобы…

Его история значительно отличалась от той, что он поведал мне несколькими днями раньше, когда мы пили чай.

Краем глаза я заметила, что мы едем теперь на запад, минуя площадь Конкорд, потом Этуаль, но я не решилась поинтересоваться, куда лежит наш путь.

– Вы полагаете, что речь идет о несчастном случае?

– Честно говоря, нет. Я так не думаю.

Слова были сказаны искренне.

Он долго смотрел в окно, не задерживая взгляд на проплывающих мимо строениях, машинах, прохожих. Потом обернулся ко мне и кротко улыбнулся. Возможно, я была первой, кому он доверился, облегчив душу своим повествованием.

– Что бы там ни случилось, мы никогда об этом не узнаем… Когда я пришел на место трагедии, было уже слишком поздно. На поверхности воды волны трепали только белую ночную рубашку. Я не нашел ничего лучше, как броситься туда… Все, что мне удалось сделать, это угодить в такую же ловушку. Мне, правда, повезло немного больше. Я получил в наказание только это…

И он небрежным жестом похлопал себя по искалеченной ноге.

– А как же вы выбрались?

– Какой-то рыбак, возвращаясь в порт, заметил меня. Он рискнул приблизиться к скалистому берегу, хотя это было очень опасно, но вытащил меня.

– Вы должны быть благодарны ему за это!

– Должен, но я даже не знаю его имени. Этот дурак наотрез отказался назвать себя в больнице в Сен-Мало. Как пришел, так и ушел.

– А Аврора?

– Когда я пришел в себя, моя подружка рассказала, что тело так и не нашли. Останки Авроры, без сомнения, еще там, среди скал, на дне моря, наверное, уже смешались с песком и осколками ракушечника.

– А Дэвид… Как он реагировал на происшедшее?

– В точности так, как я вам рассказывал, Эль. Он уже слишком мало любил тогда Аврору, но не мог вынести ее исчезновения. Несколько лет спустя Дэвид вскрыл себе вены, и теперь носит на руке под повязкой воспоминание об этом. Было время, когда он ни с того ни с сего принялся всем говорить, что я столкнул его жену с обрыва в море, на скалы.

Вот еще одно доказательство правдивости его слов. Он точь-в-точь повторил то, о чем говорил Дэвид мне.

– Разумеется, это – бред. Моя подруга могла подтвердить, что я был с ней в машине, когда все случилось.

Итак, полиция решила, что это – тривиальный несчастный случай. Конец истории. Конец Авроры. «Любовь всегда берет верх над смертью», – так рассуждал Луи совсем недавно. Но я не могла понять, вот в этом-то конкретном случае, в чем заключается победа любви над своей давней соперницей? Я не находила подтверждений тому, что Эросу удалось взять верх над Танатосом.

У меня затекла спина, подо мной заскрипела кожа, когда я выпрямилась на сиденье, чтобы сменить позу, а Луи опять погрузился в размышления, безучастно разглядывая пейзаж за окном. Грустная история, которую он мне рассказал, почти полностью развеяла чувственную атмосферу, возникшую между нами после отъезда из Ножана.

Мы долго мчались сквозь анфиладу туннелей, пронизывающих район Дефанс во всех направлениях, пока не оказались на шоссе, ведущем за город. Мне хорошо знакома эта дорога, трасса № 13 национального назначения, она ведет через Сюресн и Мон Валерьен дальше, в Нантерр. Меня бросило в дрожь, так как я вообразила, что Луи захочет отвезти меня к маме, но шикарный лимузин продолжал сумасшедшую гонку на запад и не думал нигде останавливаться. Наконец мы прибыли в городок Рюей и, проезжая по центральной улице, увидели с левой стороны аллею ровно посаженных каштанов. Вскоре машина остановилась у высокой кованой ограды, за которой стоял элегантный замок: я без труда узнала Мальмезон, тихую обитель зелени и покоя, прославившуюся в наши дни еще и великолепными розариями. В свое время Бонапарт, как только смог себе позволить, подарил замок Жозефине.