Любовь на все времена - Бертрис Смолл

Поощряемая им, она взяла член губами, обсасывая его как лакомый кусочек. Он сдавленным голосом говорил ей, что она должна делать, и она старательно выполняла его просьбы, быстро почувствовав, что он становится все больше и все тверже с каждой минутой. Слыша довольные стоны, которые срывались с его губ, она поняла, что он на самом деле получает удовольствие от ее действий. Наконец он закричал:

— Перестань, мой бриллиант! Перестань сейчас же, иначе я выброшу свое семя без пользы!

И она повиновалась, ожидая, что он скажет ей ложиться на спину, но, к ее удивлению, он сказал:

— А теперь, моя обожаемая жена, я хочу, чтобы ты села на меня верхом. Ты же говорила, что умеешь ездить верхом. Она удивленно посмотрела на него. Смеясь, он поднял ее и посадил на себя.

— Насаживай себя на мой кол, мой бриллиант. Я хочу, чтобы ты поездила на мне.

Эйден прикусила нижнюю губу. Всего секунду соображала она, о чем же он просит. Потом, улыбаясь, она ловко выполнила его просьбу, задохнувшись от того, что его твердый член заполнил ее.

— О-о-о-о! — тихонько выдохнула она.

Явид-хан смеялся и, протянув руки, стал гладить ее груди.

— Теперь, моя прекрасная женщина-охотник, скачи на мне, скачи на мне во весь опор.

Его член пульсировал внутри нее! Она чувствовала это биение и очень возбудилась. Чуточку потрясенная, она подумала, что в этой их любовной схватке ей предстоит быть главной. На этот раз она могла управлять им! Сегодня он будет извиваться между ее бедрами! Это потрясающе! Впервые в жизни она испытывала такой трепет. В ее глазах появилось почти первобытное выражение. Она взглянула на него, прищурившись. Склонившись над ним, она начала чувственно двигать бедрами, и его бедра поднимались навстречу ее толчкам.

Она схватила двумя руками его голову и прижалась к его губам, на минуту протолкнув в его рот свой язык и дразня лежащего под ней мужчину водоворотом движений. Потом нашла его ухо и легкими движениями кончика языка стала лизать кожу. Потом ее язык лизнул его щеку и шею, а тем временем ее упругие бедра, обхватившие его, продолжали двигаться то вверх, то вниз по его твердому члену.

Он наблюдал за ней через полуприкрытые веки, получая огромное удовольствие от ее действий. Ему понравилось, как легко она взяла на себя его роль, явно наслаждаясь переменой. И другие женщины скакали на нем, но ни одна из них не делала эту схватку такой интересной. Сейчас, однако, он почувствовал, что ему нужно занять положение, достойное мужа и господина. Он приподнялся и заставил ее сесть прямо. Одной рукой он крепко обхватил ее грудь, взял в рот ее сосок и настойчиво сосал его, пока их тела ритмично двигались.

На Эйден это оказало невероятное действие. Ее тело на секунду застыло, а потом она вдруг исступленно застонала, мотая головой. Внутри нее он был такой большой и твердый. Его горячий рот так настойчиво дергал ее нежный сосок. Она чувствовала, что ее тело начинает парить, но вместе с тем она ощутила взрыв яростного наслаждения, охватывающего и тело, и разум. Его удары становились все чаще и чаще, и вот она уже упала на спину, по-прежнему насаженная на его мощный член. Теперь он был сверху, с силой вколачиваясь в ее гостеприимное и нетерпеливое тело.

— О гурия! О-о-о! Я не могу остановиться! Я не хочу останавливаться! О-о-о-о, Марджалла! — И он задрожал, высвобождая свое семя.

Лежащая под ним Эйден не понимала, жива ли она. Ее сердце бешено колотилось, все тело было влажным, а разум застилало большое расплывающееся пятно. Она понимала единственное: его слова, обращенные к ней, были точным выражением того, что чувствовала она сама. Она не могла остановить неистовых движений своих бедер. Ей не хотелось делать этого! Ей хотелось, чтобы он продолжал и продолжал вечно любить ее. Она почувствовала, как его любовные соки заполняют ее потаенный сад, и ей стало замечательно хорошо. Он в изнеможении упал на нее, а она обвила его руками и баюкала, прижимая к своей груди.

Неожиданно она расплакалась. Слишком много переживаний обрушилось на нее. Теперь уже Явид-хан прижимал ее к своей груди. Он чувствовал ее теплые слезы, но молчал. Она рыдала так горько, а чем он мог облегчить ее печаль? Женщины так эмоциональны. Может быть, ее нужно было постепенно приучать. По своему собственному опыту он знал, что любовные отношения все отладят, независимо от того, что расстроило ее. Когда рыдания перешли в сопение, он тихо сказал:

— Ты знаешь, что я люблю тебя.

Она подняла голову и посмотрела на него. Светлые ресницы были влажными и слипшимися, — Знаю, — прошептала она. — Просто это было так замечательно!

— Да, — согласился он. — Это было восхитительно! О гурия, пусть у нас это всегда будет восхитительно! Он ласково погладил ее медные волосы. Остаток осени Эйден провела в большом дворцовом саду со своими португальскими садовниками, подготавливая и высаживая растения. Это было так необычно для женщины. Джинджи неодобрительно сказал ей, что принцессе не подобает иметь дело с варварами-безбожниками. Они не обрезанные, и, что хуже всего, не кастрированные. Позорно, что у принца в саду работают полноценные мужчины в то время, когда его дорогая жена и ее женщины рядом.

— Но они старые люди, — протестовала Эйден, — беззубые старики. Большинство из них пошли на военную службу, потому что верили, что, сражаясь в святом крестовом походе, обеспечат себе место в раю, Джинджи. Это трагедия, что бедные старики не могут провести остаток своих дней дома со своими женами и внуками.

— Господин Явид выбрал их по своей доброте, потому что они умеют работать на земле. — Джинджи фыркнул. Он по-прежнему не одобрял ни действий своей госпожи, ни действий своего господина. Но что он мог сделать? Он сам только раб. Он возлагал такие большие надежды, когда в Алжире его приставили евнухом к госпоже Марджалле. Он с самого начала знал, что они попадут в гарем султана. Если бы она осталась там, каким чудом это было бы для него. Она могла стать любимицей султана, даже его женой. Однако когда ее подарили принцу, надежды вспыхнули с новой силой. Она станет любимой женщиной принца, а он, Джинджи, будет собирать принцу новый гарем.

Он будет походить на всесильного главного евнуха султана, Ильбан-бея. Теперь, похоже, ничего подобного не будет.

Принц Явид-хан влюбился в свою принцессу Марджаллу. Ему не нужны другие женщины. Он не разрешил Джинджи купить хотя бы несколько красавиц. Дворец принца стал похож на дом богатого торговца. Одна жена и раздражающие ежедневные обязанности. Совершенно неинтересно. Принц и его жена занимались друг другом. Каждый день принц уезжал в город. Если погода стояла хорошая, Марджалла работала в саду. В пасмурные дни она занималась домашними делами, которые под ее опытной рукой не доставляли много хлопот. Вечером они ели вдвоем и проводили вечер, занимаясь любовью, играя в шахматы или просто разговаривая. «Если бы только Марджалла понесла, — думал евнух, — тогда у меня, может быть, появилась бы возможность увеличить население гарема».

Зима прошла незаметно, и весна медленно подбиралась к дворцовому саду. Каждый день Эйден, сопровождаемая Мартой и двумя ее дочерьми, медленно ходила по аккуратно посыпанным мраморной крошкой дорожкам сада, осматривая каждую клумбу и следя за маленькими зелеными ростками, которые день, ото дня становились все выше и сильнее. Каждый кусочек клумб был засажен в определенном порядке, и Эйден теперь проверяла, правильно ли высажены растения. На солнечном месте были выставлены ряды горшков с прорастающими растениями, чтобы ими заменить на клумбах те, которые не взошли.

Зимой Эйден частенько нарушала заведенный порядок и отправлялась в город повидать валиду и Сафию. Из их разговоров она поняла, что турки очень любят свои сады и даже слагают о них стихи. По традиции каждый султан изучал какое-нибудь ремесло. Султан Мюрад, как и завоеватель Стамбула, изучал садовое искусство. Поэтому для Эйден было особенно важно, чтобы к тому времени, когда султан приедет к ним, ее сад был в полном порядке. В нем должна быть симметричность, безупречно выдержанная планировка и великолепные краски — все, что может порадовать глаз владыки. Для этого она и работала, заполняя свои дни, стараясь не думать о своем дорогом Конне, о доме в Англии.

Иногда это удавалось, особенно в минуты близости с Явид-ханом. Она признавала, что то физическое удовольствие, которое она получала, не имело ничего общего с тем, что чувствовало ее сердце. Она любила Конна. Он — единственный мужчина, которого она любила всегда. Волею судьбы она оказалась с Явид-ханом, хорошим и добрым человеком.

Правда, его взгляд не заставлял трепетать ее сердце, как это бывало, когда на нее смотрел Конн. Но Явид-хан любил ее, и она убеждала себя, что если бы появился ребенок, все было бы хорошо.

В конце апреля Эйден увидела, что еще день-два и ее сад зацветет. Она решила посоветоваться с Мигелем, самым старым из ее садовников, который великолепно определял погоду.