Ты должна была знать - Джин Корелиц

Другими словами, Генри совсем не походил на мальчика, отец которого известен миллионам людей – пусть и в другом штате – как Доктор Смерть. Не напоминал Генри и несчастного ребенка, родители которого расстались, после чего мать увезла его от привычной жизни, и теперь мальчику приходится привыкать к другому дому и школе и заводить новых друзей. И собаку, мысленно прибавила Грейс. Неужели возможно, чтобы с Генри и правда было… все в порядке?

– Хотя в зоомагазин, пожалуй, заехать стоит. Купим Шерлоку собачий загончик, или как называется эта штука, про которую говорили в приюте?.. – сказала Грейс.

Только что ей пришло в голову, что пес – первая собака за тридцать лет, которая переступит порог домика на озере, – поначалу вполне может навалить кучу прямо на полу.

– Нет. Хочу, чтобы Шерлок спал со мной, – заявил Генри с заднего сиденья. – Если что, сам за ним уберу. Он же моя собака, а значит, мне о нем и заботиться.

У Грейс даже дыхание перехватило. Как по-взрослому это было сказано! Такого Грейс от сына услышать не ожидала. Да и голос его изменился – стал чуть мягче и ниже, чем у Генри-мальчика. Еще одно свидетельство взросления, которое она пропустила, с сожалением поняла Грейс.

Ведь, перефразируя слова Генри, «он же ее сын, значит, ей о нем и заботиться» – тем более что отца у них в семье теперь нет. Причем по-настоящему осознала она это всего несколько недель назад. Сначала Грейс ощутила сильнейшую ярость, потом грусть и, наконец, глубоко проникающую внутрь боль, потому что после бегства Джонатана семья была разрушена, и вся привычная жизнь перевернулась с ног на голову. Но, даже страдая от этой невыносимой боли, Грейс понимала, что могла бы предотвратить случившееся, и тогда многого просто не произошло бы – а если бы произошло, то по-другому, при других обстоятельствах. Причем речь шла не только о самых серьезных последствиях – убийстве Малаги Альвес, детях, оставшихся сиротами, омерзительной шумихе в прессе и крушении карьеры Грейс как психолога. Было и многое другое, чего можно было не допустить. И тогда Грейс все эти годы общалась бы с Витой, а Генри – с бабушкой и дедушкой. Она поняла бы, что ее идиллические представления о семейном счастье с Джонатаном далеки от истины. Конечно, в случившемся виноват Джонатан, а не Грейс, но ответственность лежит и на ней тоже – за то, что вовремя не проявила бдительности и допустила, чтобы все это произошло. В первые недели совершенно сокрушенная Грейс проводила целые дни в кровати, а в перерывах читала в Интернете о своей предполагаемой осведомленности касательно преступления мужа (в лучшем случае) или даже о возможной виновности (в худшем случае). А потом лежала на причале, выдыхая сигаретный дым в небо, и глядела вверх, будто надеялась по звездам определить, что ей теперь делать. Но сейчас Грейс не больше, чем тогда, понимала, как смогла допустить такое.

Вцепившись в руль, она попыталась взять себя в руки и скрыть свои переживания от Генри. Выходит, живя с Джонатаном, Грейс видела только то, что он сам хотел ей продемонстрировать. Хотя зачем казнить себя? Если подумать, такое поведение было вполне объяснимым. Грейс просто нравилась их семейная жизнь. В те времена Грейс день за днем сидела у себя в кабинете и слушала жалобы сидевших на бежевой кушетке клиентов. Обманутых, несчастных – иными словами, когда-то сделавших неправильный выбор. Конечно же Грейс радовалась, что саму ее вечером дома ждет нечто совсем другое, гораздо более приятное. Джонатан обожал и ценил ее, ободрял и поддерживал, относился с заботой и нежностью, благодаря ему родился Генри. Конечно, звучит как затертое клише, но Джонатан был для Грейс не только мужем, но и лучшим другом. С грустью Грейс поняла, что на самом деле Джонатан тогда был ее единственным другом. Да, об этом ее муж позаботился. Джонатан не хотел, чтобы на ее внимание претендовал кто-то еще. Сначала приложил все усилия к тому, чтобы Грейс перестала общаться с Витой, а потом принимался осуждать и выставлять в неблаговидном свете всех, с кем у Грейс могла бы сложиться дружба. Причем всякий раз пел одну и ту же песню – никто не достоин его Грейс. Никто, кроме самого Джонатана.

Причем Грейс заметила бы все это гораздо раньше, если бы речь шла о постороннем человеке. И не просто заметила бы, а замечала, и не один раз. Такие мужчины нередко оказывались на ее кушетке. Мужья и бойфренды, одни более грубыми, другие более тонкими методами разрывавшие связи своих жен и подруг с родителями, братьями и сестрами, друзьями, даже с детьми. И все для того, чтобы у него не осталось конкурентов в борьбе за ее внимание, а у женщины не было своей жизни, и тогда она вряд ли решится на развод. Прямо как умные собаки бордер-колли, отделяющие нужную овцу от остального стада.

– По-моему, он есть хочет, – сказал Генри.

Шерлок, чуть покачиваясь, поднялся на ноги, потянулся и прижал мокрый нос к окну.

– Скоро приедем домой.

В первый раз собаку завели внутрь на поводке. Шерлок замер возле дивана в гостиной, как будто размышлял, не поднять ли возле него ногу. Но Генри оттащил собаку в сторону и принялся объяснять так, будто пес понимал каждое слово:

– Нет, Шерлок, для этого надо выйти на улицу, на задний двор.

Грейс открыла дверь, ведущую на террасу, потом спустилась по ступенькам к озеру. Она наблюдала, как Генри надевает на Шерлока специальный ошейник, потом застегивает.

– Готов? – спросила она.

Генри безо всякого энтузиазма кивнул. На этой неделе приезжал человек из компании «Невидимый забор» и при помощи специального инструмента зарыл в твердую промерзшую землю провод. Границу он разметил белыми флажками, спускавшимися к воде по обе стороны от дома. Места, чтобы бегать, оставалось более чем достаточно. Как только самая трудная часть останется позади, с Шерлоком все будет в порядке.

– Я не хочу, – сказал Генри. Впрочем, это было и так понятно. Собака рвалась с поводка. Шерлоку не терпелось обследовать окрестности.

– Согласна, приятного мало, – кивнула Грейс. – Но ничего не поделаешь. Шерлок должен узнать, что будет, если он попытается пересечь границу. Один несильный удар током, и больше он туда не подойдет. Ты ведь сам сказал, что Шерлок очень умная собака.

– Не хочу, чтобы ему было больно.

– Подумай, что будет, если Шерлок выбежит на дорогу и попадет под машину. Тогда ведь будет еще хуже.

Генри с несчастным видом пожал плечами.

– Помнишь, что сказал тот мужчина, который приезжал?

– Давай вместе, ладно?

– Конечно.

Они подвели собаку к периметру. За несколько футов от одного из белых флажков ошейник начал издавать тонкий писк. Шерлок склонил голову набок, но в целом звук его нисколько не смутил.

– Нет! – резко сказала Грейс собаке. – Нельзя, не ходи туда!

Генри довольно вяло потянул поводок на себя.

– Нет, Шерлок, не ходи…

Тот спокойно посмотрел на них и сделал еще один шаг в сторону линии.

– Генри, мне очень жаль, но по-другому не получится, – сказала Грейс.

Он кивнул и позволил собаке потащить себя вперед. Грейс невольно восхитилась, какую стойкость проявлял сын. Еще один шаг, и снова раздался предупреждающий сигнал. А еще через два шага Шерлок взвизгнул и отпрянул. Визг был такой жалобный, что даже у гораздо менее впечатлительной Грейс сердце дрогнуло. Похоже, ток оказался не таким уж и слабым.

– Прости, прости, – начал повторять Генри, опускаясь рядом с псом на колени. – Извини, Шерлок. Больше этого не повторится.

Будем надеяться, подумала Грейс. Если он и вправду умный пес.

– Давай попробуем еще раз, – сказала она Генри. – Попробуй еще раз подвести его к границе.

Генри попытался, но на этот раз Шерлок уперся всеми четырьмя. Ошейник даже не начал пищать, но собака уже не двигалась с места. Вид у пса был испуганный.

– Молодец, хорошая собака! – похвалила Грейс.

– Молодец, Шерлок! – подхватил Генри.

Потом они провели собаку вдоль всей границы, дав Шерлоку услышать предупредительный сигнал еще в нескольких местах. А когда пес отскакивал в сторону, принимались гладить и хвалить его. У озера Шерлок зашел в холодную воду и уставился вперед. Потом вскинул голову к вечернему небу и громко, от души завыл. Должно быть, звук был слышен в лесу на много миль.

– Ух ты, – сказал Генри.

Грейс рассмеялась:

– Похоже, наш пес совсем освоился.

Генри отстегнул поводок от ошейника и осторожно шагнул назад. Ничего не произошло. Шерлок не понесся навстречу свободе, а остался на месте. Собака стояла в чернильносиней воде, с любопытством глядя на противоположный берег. Грейс и Генри поднялись на террасу и стали наблюдать за Шерлоком оттуда. Так они сидели несколько минут. Грейс положила руки сыну на плечи.

– Хороший пес, – сказала она.

Генри согласно кивнул.

– Извини, что так долго не брали собаку. Я, конечно, пока не знаю, что это такое – держать дома животное, но думаю, мне понравится.