Маскарад - Бренда Джойс

— Я выросла всего в нескольких милях от «Адара». Я знаю лорда большую часть своей жизни. Но он, конечно, не знал меня! — Она вспыхнула. — Когда я была маленькой девочкой, он спас меня от смерти — я чуть не утонула, — сказала она, и внезапно ее глаза заблестели.

Она все еще помнила тот день так, словно он был вчера.

Вы принц? Нет, я не принц.

Лизи облизала губы, которые казались очень сухими.

— Это то, что женщина моего класса никогда не сможет забыть. Я благодарна ему с тех пор.

— Это очень романтично, — сказала Бланш.

Лизи вскочила в ужасе.

— Это совсем не романтично! — воскликнула она, чувствуя себя как дурочка.

В конце концов, она не может отрицать, что романтика присутствовала.

Бланш также встала.

— Извините. Но это история, на которой строятся любовные романы. — Она улыбнулась. — Я могу понять, как маленькая девочка благодарна такому героическому поступку, — и могу понять, как это чувство могло вырасти за годы. И вы — мать Нэда. Я понимаю.

Лизи знала: эта женщина не заслуживает того, чтобы ее оскорбляло их с Тайрелом прошлое.

— Я очень счастлива за вас обоих! — нервно произнесла она. — Я всегда знала, что однажды он найдет себе прекрасную пару, и я так рада, что Тайрел женится на такой высокородной леди, как вы! Он заслуживает счастливой жизни, и я уверена, что найдет ее с вами!

Выражение лица Бланш было сейчас напряженным.

— Вы говорили так откровенно, — наконец сказала она. — Можно я сделаю то же самое?

Лизи сжала руки:

— Миледи, я не могу указывать, что вам делать…

— Хорошо, — перебила Бланш. Она ободряюще улыбнулась. — Мой отец рассказал мне о вас, мисс Фицджеральд. Я должна была приехать и увидеть вас сама. Вы кажетесь очень правильной. Я ожидала кого-то постарше, искушеннее и опытнее.

Лизи не знала, что ответить. Она беспомощно пожала плечами.

— Вы, должно быть, очень любите его, — сказала Бланш.

Лизи отвела взгляд:

— Да. Но это в прошлом. Я полностью поддерживаю вашу свадьбу, миледи. Полностью, — подчеркнула она.

Бланш наконец немного потеряла самообладание и обхватила себя руками.

— Это так великодушно с вашей стороны. Потому что, я думаю, вы все еще любите Тайрела.

Внезапно Лизи стало трудно дышать, и она была готова заплакать. Ей нужно отрицать это. Но она не могла говорить.

— Поскольку мы обе откровенны, вы, разумеется, знаете, что эта свадьба была организована. Это не брак по любви.

Лизи медленно обернулась. Она была шокирована, когда увидела слезы в голубых глазах Бланш, ее перекошенный рот.

— Миледи! Вы в порядке! Присядьте же.

Она бросилась к ней, взяв ее за руку.

— Нет, я не в порядке, — прошептала Бланш, отказываясь садиться. — Видите ли, мисс Фицджеральд, я поняла, что не хочу замуж — ни за Тайрела, ни за кого-либо еще.

Лизи выдохнула. В ее сердце было столько надежды, казалось, у нее разорвется грудь.

Она быстро отказалась от надежды, потому что надеяться было не на что. Слова Бланш не изменили того факта, что Тайрел совсем не заботился о Лизи.

— Почему вы говорите мне все это?

Бланш медлила.

— Прошлым вечером мой отец сделал шокирующее признание. Он специально вмешался, чтобы разлучить вас двоих.

Лизи застыла. Она никогда не забудет тот ужасный день, когда Хэррингтон приехал в Уиклоу для разговора с ней, но он вряд ли заставил ее уехать.

— Миледи, я уехала из Уиклоу, потому что это было правильно с моральной точки зрения.

Бланш улыбнулась ей:

— Я думаю, вы очень хорошая женщина, мисс Фицджеральд, и теперь понимаю, почему Тайрел так любит вас. Мне нужно ехать. Моему отцу нездоровится, и я действительно должна убедиться в том, что он отдыхает.

Лизи никогда не была более смущенной. Какой странный визит! Она должна была спросить:

— Почему? Почему вы приехали ко мне, миледи?

Бланш встретилась с ее взглядом.

— Я должна была увидеть кое-что сама, — ответила она.

— Где он? — спросила Джорджи; ее сердце бешено билось.

Она не могла поверить, что Рори пришел навестить ее. Она сделала все возможное, чтобы забыть о том, что случилось три дня назад. Она отказывалась думать об их поцелуе — отказывалась думать о нем вообще.

В конце концов, она не была глупой, жеманной, помешанной на свадьбе девицей. Она была благоразумной, умной, благовоспитанной и очень старомодной ирландской женщиной, ей в самом деле нравилась жизнь старой девы. Кроме того, Рори Макбейн не был подходящим кандидатом в мужья — у него не было ни единого собственного пенни, да это и не имело значения. И она была не похожа на Лизи. Она не влюбится по уши до такой степени, что пожертвует своим добрым именем и всей жизнью ради постыдной связи, которая может привести только к разбитому сердцу.

— Он ждет в библиотеке, — ответил Леклерк. — У вашей сестры гостья, и я подумал, что она не захочет, чтобы ее отвлекали.

Джорджи не смогла придумать ответ. Вместо этого она не переставала думать о потрясающем поцелуе Рори и о том, как она ощущала его тело своим. Она спустилась вслед за Леклерком, пытаясь восстановить дыхание и находя это невозможным. Она жалела, что он поцеловал ее; она жалела, что он вообще пришел. Что ему могло быть нужно?

Джорджи пришло на ум, что он хочет извиниться. Она с радостью примет извинение. Поскольку он дорогой друг для Лизи, значит, они смогут избежать любой неловкости между ними.

Он ходил туда-сюда по библиотеке. К сожалению, был по-прежнему щегольски красив, заставляя ее сердце биться учащеннее. И, к сожалению, он был очень умен, а Джорджи восхищалась остроумием и эрудицией больше, чем какой-либо другой чертой характера в мужчине или женщине. Леклерк ушел, и Джорджи у дверей наблюдала за Рори.

Он повернулся и покраснел.

— Как вы? — Он поклонился. — Взгляд был испытующий. — Вы получили цветы?

Она заморгала:

— Цветы?

— Я отправил вам цветы, Джорджина. Я думал, вы уже получили их.

— Вы отправили мне цветы? — повторила она.

Его удивленные зеленые глаза заблестели.

— Да, розы. Красные розы.

Он подошел к ней. Она не двигалась.

— Но… почему?

Это сон? Или какая-то уловка? В конце концов, она не кокетка, и он это знал. У него просто не было причины отправлять ей цветы.

— Почему вообще джентльмен отправляет цветы леди? — просто спросил он.

Она отступила.

— Не знаю, — выдохнула она, начав дрожать.

Это не могло означать, что он подразумевал… разумеется, он не ухаживал за ней!

Взгляд его глаз был очень нежным.