Го юй (Речи царств) - Автор Неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В прошлом вэйский правитель У-гун, которому было девяносто пять лет, и то наставлял и предостерегал население владения, говоря: “Пусть все, начиная от сановников и кончая дафу и ши, когда они находятся при дворе, не считают меня глубоким старцем и не отворачиваются от меня. Они обязательно должны, сохраняя при дворе почтение и уважение, с утра и до вечера поочередно предостерегать меня. Услышав что-нибудь, они непременно должны запоминать или записывать это, а затем представлять мне, чтобы наставлять меня и руководить мною”.
Поэтому когда У-гун выезжал в колеснице, его смелые и сильные конвойные советовали ему [как поступать]; когда он находился во дворце, то находил предостережения в правилах, которых придерживаются верховные чиновники; когда сидел, опершись о стол, слушал увещевания начальников ремесленников; когда находился в опочивальне, его наставляли близкие слуги; когда был занят делами[1978], им руководили старшие музыканты и церемониймейстеры; когда отдыхал, его увещевали музыканты и слепцы. Историки не расставались с книгами, а слепцы не расставались со стихами, чтобы давать У-гуну наставления, и именно поэтому он и написал строки И-цзе, желая предостеречь себя от ошибок. Когда У-гун умер, его назвали Совершенномудрый У-гун.
Вас же действительно нельзя назвать совершенномудрым, но какой вред может принести мне, И-сяну, [ваш отказ встретиться со мной]? В “Книге дома Чжоу” говорится: “Вэнь-ван до полудня, когда солнце начинает клониться к западу, не имел времени для еды. Он был милостив к простому народу и внимателен к делам управления”[1979]. Даже Вэнь-ван не смел держаться высокомерно, а ныне вы, старший сановник владения Чу, стремитесь к спокойствию, отгораживаетесь от упрекающих и увещевающих вас, так что же тогда будет делать ван? Если вы всегда будете поступать так, владение Чу постигнут бедствия”.
Цзы-вэй воскликнул: “Я, Лао[1980], допустил ошибку” и поспешил выйти навстречу историку, записывающему речи правителя.
[218]
Лин-ван отличался жестокостью, и поэтому Цзы-чжан[1981], правитель города Бай, неоднократно увещевал его. Страдая от этого, ван сказал Ши Лао[1982]: “Я хочу прекратить увещевания Цзы-чжана, но как это сделать?” Ши Лао ответил: “Использовать увещевания Цзы-чжана действительно трудно, но прекратить легко. Если он будет увещевать вас, скажите: “В левой руке у меня дела умерших, а в правой — умерших преждевременной смертью[1983], я уже слышал все увещевания и предпочитаю слушать другие речи”.
Когда правитель города Бай снова занялся увещеваниями, ван повторил слова Ши Лао. Правитель города Бай ответил: “В прошлом иньский император У-дин сумел настолько возвысить свои добродетели, что стал общаться с мудрыми духами. Он сначала переехал в излучину реки [Хуанхэ], а из излучины реки направился в Бо[1984], где в течение трех лет молчал, обдумывая пути управления народом. Его молчание тревожило сановников, которые сказали: “Ван говорит, чтобы отдавать приказы, если же он не говорит, приказы не от кого получать”[1985]. Тогда У-дин написал: “Управляя четырьмя сторонами света, я боюсь, что мои добродетели недостаточны, поэтому и не говорю”.
У-дин продолжал вести себя по-прежнему и только приказал разыскивать повсюду мудреца, которого он видел во сне, и к нему привели Фу Юэ[1986]. У-дин даровал Фу Юэ титул гуна и приказал ему с утра до вечера давать советы: “Считайте, что я металл, а вы — точило, считайте, что я переправа, а вы — лодка, считайте, что я засуха, а вы — затяжной дождь. Откройте ваше сердце и увлажните мое. [Помните], если лекарство не вызывает сердцебиения и потемнения в глазах, болезнь не проходит, если босой идет по дороге и не видит что на земле, он поранит ногу”[1987].
Даже У-дин, общавшийся с мудрыми духами, обладавший высочайшими совершенствами и не имевший изъянов в знаниях, и тот говорил, что не в состоянии управлять владением, в связи с чем три года хранил молчание, обдумывая пути управления. Постигнув путь управления, он тем не менее не смел проявлять самовластие, а приказал разыскивать повсюду мудреца, [которого видел во сне]. Найдя, сделал его своим помощником, причем, опасаясь, что может стать нерадивым и забыть пути управления, велел утром и вечером наставлять и увещевать себя, сказав: “Непременно помогайте мне и совершенствуйте меня, но не отвергайте”.
Ныне вы, может быть, из-за того, что не в состоянии сравниться с У-дином, гнушаетесь увещевающих вас, и вас ожидают затруднения! Циский правитель Хуань-гун и цзиньский правитель Вэнь-гун не были прямыми наследниками престола, [бежав из своих владений], они ездили по владениям чжухоу, но не смели предаваться разврату и праздности, их сердца любили слушать добродетельные речи и благодаря добродетели они приобрели владения. Близкие слуги увещевали их, далекие хулили, народ пел [о хорошем и дурном], а они видели в этом наказ для себя. Поэтому, когда они возвратились во владения, их территория составляла менее ста квадратных ли, а затем она расширилась до тысячи квадратных ли, благодаря чему [правители] собрали вокруг себя чжухоу и до сих пор их почитают как мудрых правителей. Вот как поступали Хуань-гун и Вэнь-гун, но вы не думаете о том, что беспокоило этих мудрых правителей, и стремитесь лишь к собственному спокойствию, чего, очевидно, нельзя делать. В “Стихах дома Чжоу”[1988] сказано:
Если [правитель] не будет сам [совершенствовать себя]
и лично [заниматься делами управления], народ не будет верить ему.
Я боюсь, что народ не станет верить вам, поэтому не смею не сказать об этом. Если бы это было не так, к чему бы мне торопиться навлекать на себя [ваше] осуждение?”
Лин-ван, которому слова Цзы-чжана причиняли боль, сказал: “Говорите, еще, и хотя я, недостойный, не смогу воспользоваться вашими словами, я хочу поместить их в свои уши”. Цзы-чжан возразил: “Я ожидал, что вы воспользуетесь моими словами, поэтому и говорил их. Неужели исчезли рога и бивни носорогов, буйволов, слонов в Бапу, и поэтому вы хотите использовать увещевания как украшения для ушей!” Сказав это, он поспешно вышел, а возвратившись домой, закрыл ворота и перестал выходить из дома.
Через семь месяцев произошла смута в Цяньци, во время которой Лин-ван умер[1989].
[219]
Начальник военного приказа Цзы-ци[1990] хотел сделать наложницу законной женой, и поэтому он посетил И-сяна, занимавшего должность историка, записывающего речи правителя, и сказал: “У меня есть наложница, необыкновенно правдивая, и я хочу вдеть ей в волосы шпильку, [полагающуюся для законных
