ГНИЛЬ - Константин Соловьёв

Проводя целый день напролет дома, Маан стал испытывать скуку. Как зверь, запертый в слишком тесную клетку, он ходил из угла в угол, но не мог придумать себе занятия, способного поглотить столько времени, сколько у него было теперь. Он начал заниматься гимнастикой и с удивлением обнаружил, что силы возвращаются к нему даже быстрее, чем он предполагал. Конечно, отжиматься он еще не мог, правая рука не выдерживала даже слабой нагрузки, но многие упражнения были ему уже под силу. И он получал удовольствие от того, как слаженно и мощно работает его тело, обретшее новую жизнь.

Других занятий у него не было — чтение нагоняло на него дремоту, а теле вызывало лишь раздражение. Люди, существующие лишь за стеклянной панелью, с их проблемами и радостями казались ему пришельцами из другого мира, схематичными и никчемными. Несколько раз он выходил в ресторан, но и это быстро ему надоело — чужое общество сейчас было ему неприятно. Маану казалось, что окружающие его люди, сидящие за соседними столиками или стоящие в очереди, глядят ему в спину.

Смотри, это и есть тот Маан, который когда-то был инспектором Контроля и которого выкинули как использованную салфетку, когда какая-то жалкая «тройка» чуть не проломила ему голову?..

Понимая, что это глупая мнительность, Маан тем не менее прекратил такие визиты — есть дома было проще, да и выгоднее для семейного бюджета, который хоть и был полон социальных очков, накопившихся за время его болезни, не мог быть бездонным. Конечно, он всегда мог отправиться в штаб-квартиру Контроля и удивить весь отдел, включая Геалаха, но он не торопился этого делать. Сперва — полностью оправиться. Заставить слушаться руку, затянуть старые раны, а лишь потом появиться в собственном кабинете и удивить всех до обморока. Вы думали, Маан — трясущийся контуженный старикашка с дрожащими руками и взглядом слабоумного? Ну так посмотрите на него теперь! Он представлял, как распахнет дверь отдела и какое впечатление произведет на присутствующих. Его появление должно быть решительным, как штурм. Он насладится их беспомощностью, их удивленно застывшими глазами, их бубнящими извинениями. Вы думали, что спровадили меня на пенсию, доживать свой стариковский век перед теле? Как бы ни так. Маан вернулся — новый, сильный, знающий себе цену Маан. И вы еще удивитесь, когда узнаете его получше!

Маан потягивал джин из стакана, сидя в гостиной, и улыбался своим мыслям. Мысли были приятные, они текли стремительной горной рекой, то тихой, как стрекотание насекомых, то ревущей, как водопад.

Он разберется в том, кто пытался его выставить, он докопается до самой причины, до истоков. Геалах… Маан прикрыл глаза, пытаясь держать себя в полном спокойствии. Что ж, если это и в самом деле происки Геалаха, он не собирается этого прощать. Он не собака, которую можно вышвырнуть на улицу, забыв про долгие годы беспорочной службы. Если Геалах… Нет, он не забудет о том, что связывало их все это время. Он, Маан, ценит дружбу, даже ту, которая оказалась оплачена предательством. Он просто прикажет Геалаху убираться из своего отдела. Ни слова Мунну. Пусть это останется между ними. У Геалаха хороший послужной список и высокий класс, он без труда найдет себе место в другом отделе.

Есть вещи, которые нельзя оставлять безнаказанными. И он больше не тот тряпка Маан, который терпеливо сносил подначки своих подчиненных, пытаясь выглядеть среди них своим парнем. Нет, он покажет им, что способен навести порядок и сделать из отдела слаженное профессиональное подразделение, такое, каким и должно быть по замыслу Мунна.

Маан задумался.

Геалах всегда был душой отдела. Не он, Маан, а Геалах умел сплотить ребят, его шутки, подчас едкие, передавались от одного к другому, он умел найти нужное слово чтоб подбодрить или успокоить. Геалах, этот тощий, сутулый, задиристый, несносный, самоуверенный, бесстрашный инспектор всегда был стабилизирующим центром отдела, которым управлял Маан. Как в армейском взводе, где лейтенант — хоть и близкое, но начальство, а унтер — настоящий рычаг управления взводом, знающий о своих солдатах абсолютно все и способный не просто отдать приказ, а сделать выполнение задачи смыслом их жизни.

Если всю эту авантюру затеял Геалах, нельзя не поручиться за то, что он не привлек кого-то из ребят. Его воздействие на отдел всегда было слишком сильно. Никто не удивился, когда в один прекрасный день Геалах воцарился в отдельном кабинете вместо Маана. Черт, они, наверно, даже обрадовались. Старина Геалах теперь старший инспектор! Давно пора!

Маан сжал стакан с такой силой, что негромко хрустнуло оргстекло. Да, наверняка они обрадовались, когда Геалах стал руководителей отдела. Пусть, формально, лишь исполняющим обязанности, но это ненадолго, ведь старый Маан скоро уходит на пенсию. Даже не через пять месяцев, а раньше. По состоянию здоровья он не смог выполнять свои обязанности и Мунн счел возможным выхлопотать для него пенсию раньше срока.

Нет, когда он вернется, придется заняться отделом по-настоящему. Прекратить игры и вернуть настоящую дисциплину. Инспектор — инструмент для искоренения Гнили, и именно этому должно быть подчинено все остальное. Жаль, сложно будет определить, кого привлек Геалах, кто стал источником скверны. Что ж, тем лучше, у него будет повод перетряхнуть весь отдел.

Месчината. Хладнокровный ублюдок, не человек, а ледяной демон. Такой убьет не задумываясь. Его взгляд нельзя понять, даже если он смотрит тебе в глаза, и взгляд этот тоже нечеловеческий, какой-то змеиный. Нет сомнения в том, что ему нравится убивать — Гнильцов, людей, кого угодно, и именно эта возможность заставила его вступить в Контроль.

Мвези. Рохля, годный лишь для работы секретаря. Боящийся проявить любую инициативу, зажатый своими комплексами и своей тучностью, вечно опасающийся всего вокруг, капризный, всегда недовольный.

Лалин, этот мальчишка, еще не успевший дорасти до сколько бы то ни было серьезного социального класса, а уже ведущий себя как глава отдела. Сколько напускной строгости, послушания, но за всем этим — безалаберное неприкрытое мальчишество, игра в ковбоев. Такому ли можно доверить людские жизни?

Тай-йин. Шут, паяц, фигляр, вечно скалящий зубы, юркий как ящерица и загадочный как какое-нибудь древнее китайское божество его родины. Человек со смеющимися глазами, не позволяющий никому прочесть свои настоящий мысли, всегда покладистый, уступчивый, дружелюбный. Всего лишь маскировка, покров, фальш. Настоящее его лицо Маан никогда не видел за все годы службы.

Хольд. Безмозглый здоровяк, этот большой ребенок, падкий на лесть и тяжело соображающий. Всегда самодоволен, всегда рисуется, точно не инспектор, а атлет на показных состязаниях. Ему нужен блеск славы, всеобщее уважение и почет, но со своим маленьким мозгом он не способен даже толком управляться. Самовлюбленный болван, для которого Контроль — не служение миру, а лишь площадка для демонстрации своих амбиций.