Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Коваль Алекс

Но я не знала.

Глава 40

Глава 40

Нина

В Сочи лететь нам все равно пришлось, несмотря на завтрашний прием у врача. Немногим позже, после завтрака, мне позвонила риэлтор, которая занималась поиском нежилого помещения под новый офис моей фирмы. Здание новое, привлекательное, площади улетают, как горячие пирожки на вокзале, заявила Наталья. Нужно было срочно смотреть и принимать решение: да-да, нет-нет.

Пришлось с боем убеждать Вика, что возвращение домой сегодня необходимо. Клятвенно пообещав ему, что завтра в Москву, к Косовой на прием, мы снова полетим вместе. Полагаю, сдался Волков только потому, что меня в моем максимально эмоционально-неуравновешенном состоянии было опасно злить. Бригада скорой прописала мне покой. Ольга Вячеславовна тоже была не в восторге, когда я поинтересовалась у нее, можно ли мне за сутки совершить два перелета. Но спорить со мной не рискнул никто.

В одиннадцать мы были в аэропорту. В половине двенадцатого уже шли на посадку. А в двенадцать самолет пошел на взлет. Как только мы набрали нужную высоту, я удобно устроилась в объятиях Вика. Вся усталость, накопившаяся за последние дни, неподъемным грузом давила на плечи. Стоило только на секундочки прикрыть глаза, как я уснула, благополучно проспав весь полет.

Сочи встретил такой же хмурой и унылой серостью, какой нас провожала Москва. Из черных грозовых туч накрапывал мелкий противный дождь. Мои тонкая хлопковая футболка и черные леггинсы совсем оказались не по погоде. Благо, на парковке у аэропорта стояла машина Волкова, к которой мы летели мелкими перебежками. Оказавшись уже в родном кожаном салоне, продрогнув до мурашек, я выключила “авиарежим” на телефоне. Тут же прилетело с два десятка пропущенных от коллег. Вдогонку примерно столько же смс от Услады с просьбой позвонить.

Пока Вик возился в багажнике, я честно крутила в руках телефон. С одной стороны, Лада могла бы стать мне хорошим советчиком в вопросе с моим “положением”. С другой, ситуация Синичкиной разительно отличается от моей. Она всегда мечтала быть мамой. Я никогда не хотела детей. И тем не менее, она нашла в себе смелость родить двойняшек даже тогда, когда ее бросил говнюк Эдик. А у меня папа малыша под боком, и при этом я еще варюсь в сомнениях. Трусиха. Страус. Вот только вечно голову прятать в песок не получится. Увы.

Так и не найдя в себе силы на звонок и чистосердечное, я спрятала телефон в сумочку. Растирая ладони от холода, прислушивалась к барабанившему по крыше дождю. Голова была тяжелая. Да и общее состояние оставляло желать лучшего. В тот момент, когда я легкими круговыми движениями массировала виски, Вик занял место за рулем:

– Держи. Накинь, – протянул мне свою толстовку, – замерзла, зуб на зуб не попадает. Это же надо было вырядиться в одной футболке.

– Спасибо. А сам? Да и кто же знал, что конец мая будет таким холодным, – даже не подумав сопротивляться, натянула кофту.

– У тебя точно все нормально?

– Да. А что?

– Ты побледнела. Точно хорошо себя чувствуешь? Может, к врачу? У Германа старшая сестра работает в хорошей частной клинике заведующей. Только скажи, конфетка, устроим…

– Все в порядке. Правда. Сейчас встречусь с Натальей, посмотрю помещение и обещаю, до завтрашнего утра буду соблюдать строгий постельный режим.

Вик еще какое-то время внимательно сканирует меня взглядом, но, видимо, убедившись, что в обморок падать я больше не планирую, заводит мотор. Тут же включает климат-контроль.

– Пристегнись, конфетка.

– А?

– Ремень.

– Ах, да. Точно.

Мы выезжаем с парковки. Какое-то время в салоне висит тишина. Пока до меня не доходит:

– Сестра Германа – врач, значит? Так вот кто, помимо интернета, тебя на мысль о моей беременности навел? Удобно иметь таких друзей, да, Волков?

– Каюсь. Встречался с ней. Посветила в некоторые нюансы и дала пару дельных советов.

– Ответственно, однако, ты к этому отнесся.

– С таким вроде как шутки не шутят.

– Точно. Тут вообще, как оказалось, не до смеха.

– Тони…

– Слушай, Вик, – перебиваю, садясь вполоборота к водителю. – Не знаю, как правильно сказать. Или, скорее, попросить, – начинаю издалека, кутаясь в большую и теплую толстовку Вика.

– Говори, как есть.

– Только… – подбираю слова помягче, – не вздумай превращаться в мнительную истеричку, которая следит за каждым моим шагом, договорились? Мне не нужна гиперопека, мне нужно пространство для того, чтобы свободно дышать и жить. Не стоит трястись надо мной, как над смертельно больной. Идет?

Мой мужчина задумчиво почесывает затылок. Молчит. Достаточно долго, что я уже и не надеюсь на ответ. Но в конце концов на светофоре Вик бросает в мою сторону взгляд и говорит предельно сурово:

– Я честно, очень буду стараться, Кулагина. Но и ты меня пойми: ты – самое дорогое, что у меня есть. Теперь значимость тебя в моей жизни выросла вдвое. А я эгоист и собственник, и ты это знаешь. Так что, я не обещаю, но попробую.

Самое дорогое что есть в моей жизни…

Значимость выросла вдвое…

Каким бы ни было мое нынешнее отупляющее состояние, но по телу разливается тепло. От макушки до самых пят. Оно давит на грудную клетку, не давая вдохнуть. Нахожу ладонь Вика и сжимаю в своей, переплетая наши пальцы. Нет. Не получится у него оставаться спокойным. Это же Волков.

– У этого бизнес-центра много плюсов, – покрепче перехватив папочку, доверительным шепотом сообщает мне риэлтор Наталья. – Начнем с того, что вид из офиса потрясающий, плюс удобная транспортная развязка и собственная парковка для работников. Просторные площади, пока по безумно привлекательной цене, и желание владельцев центра идти навстречу своим арендаторам. Что думаете?

Что я думаю? Что я отчаянно не хочу ни о чем думать в данный момент. Вот прям как Вик высадил меня, так снова и накрыло меланхолично-пессимистичным настроением. Шестеренки в голове упорно отказывались крутиться. Сам он, кстати, помчался в отдел. К Герману за телефоном и Шумилову за отменной порцией люлей. Так, ладно, Тони. Не о том!

Прохожу вдоль пустого помещения, каждый шаг отдается гулким эхом. Здесь еще только предстоит построить кабинеты и разбить этаж на уютные “закутки” для работников. Что ж, просторно. Светло. Ново. Бросаю взгляд в панорамные окна – вид и правда пять баллов. Море, чайки, набережная – здесь бы отель пятизвездочный открыть, а не скучные офисы белых воротничков.

– Мне нравится.

– Отлично, оформляем договор аренды?

– Я думаю, да. Лучше вариант мы уже не найдем. Но этим займется мой заместитель.

– Хорошо, как скажете. Я тогда предупрежу арендодателей, – схватилась за свой мобильный Наталья.

– Отлично, а я пока перекину ваш контакт Анатолию и попрошу с вами связаться. Уже с ним вы обговорите все условия сделки, – тяну руку в карман джинсов, доставая мобильник.

– Договорились, Антонина.

Быстро пробегаю по списку контактов, находя номер Толи, когда на экране всплывает уведомление. Новое письмо на почте. Заношу большой палец над окошком, собираясь его скрыть, отложив до дома, но промахиваюсь. Выругавшись, пытаюсь сбросить открывшееся письмо, когда глаза цепляются за…

– Что за чертовщина?

– Какие-то проблемы, Антонина?

– Нет-нет… никаких… – отхожу от риэлтора на добрый десяток метров, снова вчитываясь в имя отправителя. Почтовый “ящик” Игната. С какой стати ему что-то понадобилось мне слать на почту? Мы вообще после разговора в клубе так ни разу и не пересекались.

Где-то на периферии слышу, как Наталья разговаривает с арендодателями по телефону. Сама же пролистываю “письмо” вниз. Там прикреплены с десяток документов. Сердце начинает ускоряться. Изнутри обжигает нехорошее предчувствие. Оглядываюсь воровато, поблизости никого. Щелкаю по одному из файлов, открывая документ. Пробегаю глазами, мне моментально становится плохо…