Оружейникъ - Алексей Кулаков

– Да, эти поставки возможны. Да, эти позиции мы беремся выполнить. Это совершенно излишне, продукция нашей компании и так отличается наивысшим качеством. Что же, вам это обойдется дороже обычного.

Кончилось все тем, что к общению привлекли главного инженера З.И.Г., господина Берндта Хатебура, срочно вызванного телеграммой с завода компании в Нойхаузене. Тот глянул своим орлиным взором на представленные бумаги, оценил словосочетание «предварительный заказ» на первом листе и количество нулей в калькуляции на последнем, после чего преисполнился просто невероятного энтузиазма и самым настойчивым образом увлек Аркадия Никитича в отдельную комнату – «пошептаться о своем, об инженерском». Вернулись они часа через полтора, довольные и умиротворенные, и тут же начали приставать к высоким договаривающимся сторонам – насчет того, что надо бы уже и заканчивать побыстрее, при этом время от времени возбужденно улыбались и нашептывали что-то своему начальству (это Лазорев) и горячо доказывали юристу (это Хатебур).

Недолгие консультации Мейли со своими работодателями закончились тем, что через два дня князь Агренев некоторым образом стал и его начальством, влившись в тесные ряды акционеров Швейцарской промышленной компании как держатель «блокирующего» пятнадцатипроцентного пакета акций. Кстати, они, эти самые акционеры, нового компаньона и совладельца приняли на удивление доброжелательно, особенно генеральный директор и председатель правления барон Фридрих Пэйер им Хоф. Так как родовитому барону и промышленнику было очень приятно принять в компаньоны такого же, как и он, аристократа и промышленника, а не какого-нибудь там «дикого» нувориша, заработавшего свой капитал банальной торговлей-спекуляцией или биржевой игрой. Остальные члены правления, господа Хайнрих Мозер и Конрад Негер, тоже выглядели весьма довольными. И насколько смог уяснить для себя Александр, связанно это было отнюдь не с его титулом или деньгами, а с большим количеством принадлежащих ему патентов как в области машиностроения, так и на вечную оружейную тему. Впрочем, в установлении хороших отношений не последнюю роль сыграл и чек на два с половиной миллиона швейцарских франков, а также очень солидный заказ – такой солидный, что волной гостеприимства отчасти захлестнуло и Аркадия Никитича Лазорева, ненадолго допущенного в святая святых компании – ее производственные цеха. Конечно, показали ему далеко не все, да и водили не везде, но и того хватило с лихвою – маньяк прецизионного станкостроения едва не прыгал от радости, как маленький мальчик, наконец-то дорвавшийся до склада игрушек. Русский фабрикант тоже радовался, причем от всей души: и новым знакомым в правлении З.И.Г., и тому, что достаточно скоро у него в городе Ковров появится масса высокоточных производств. А уж какое облегчение он испытал, когда проблема с разменом французских трофеев решилась без лишней беготни и возможной стрельбы!

«Поезд притормаживает?»

Пейзаж за окном стал понемногу замедлять свой бег, и князь настороженно откинулся на спинку кресла-диванчика, забыв про блокнот. Машинально поглаживая рукоять пистолета и внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за тонкой дверцей, разделяющей его персональное купе и общий коридор, он замер в терпеливом ожидании.

Хрипел простуженным баритоном кондуктор, напоминая, что стоянка поезда всего пять минут. Кто-то тяжелыми шагами протопал на выход, по пути зацепив своим чемоданом что-то жестяное (по крайней мере, звук был именно такой); громкий лязг закрывающейся двери и опять хрип кондуктора, объявляющего об отправлении; звонкий голос станционного колокола, с легкостью перекрытый могучим паровозным гудком.

«Скорей бы уже Берлин, что ли?»

Все схемы размена, что приходили в голову Александру, имели массу недостатков: или много беготни и еще больше времени (как говорится, медленно, но верно), или давали реальный шанс на то, что за ним будет гоняться вся полиция Второго рейха. Очень реальный – отчего князь ненадолго впал в уныние, а потом как-то внезапно понял, что его образ мышления имеет изрядный перекос в сторону силовых методов работы. А это для него как руководителя было очень плохо. Очень! Что тут же подтвердилось, стоило ему только посмотреть на проблему с другой стороны. Кто лучше всего очистит «грязные» деньги? Те, кто постоянно имеет с ними дело, то есть банкиры. Кто славится своим молчанием и надежностью в подобного рода делах? Тут на ум приходила только одна страна, финансовых дельцов которой иногда даже обзывали «альпийскими гномами». Итогом всех этих рассуждений стало то, что господин Лунев отправился в Швейцарию на полторы недели раньше своего работодателя – устанавливать контакты с тремя банками. Для начала Вениамин Ильич открыл для его сиятельства два счета (именной и номерной) в небольшом частном банке Хоттингера. Затем номерной в «Ломбард Одер Дарье Хенч». Ну и почти перед приездом князя Агренева у того появился еще один именной, насквозь легальный и чистый как родниковая вода счет – в «Шаффхаузен Кантональбанке», который, в свою очередь, обслуживал и Швейцарскую промышленную компанию. Практически одновременно с этими телодвижениями юриста в портовый город Гамбург приехал господин Тодт – да не один, а в дружной компании из троицы сопровождающих. И такого же количества чемоданов, плотно набитых банкнотами самого разного достоинства на очень солидную сумму. Без малейшего промедления и с завидной для такого почтенного возраста энергией этот пожилой господин посетил несколько банков и быстрыми переводами «слил» всю денежную массу на номерной счет в «Ломбард Одер Дарье Хенч». А по завершении всего этого бесследно испарился – если французы и отследят факт перевода, то искать герра Тодта будут без малейших шансов на успех, так как Гамбург в этом плане мало отличался от проходного двора или даже темной подворотни. И в банке-получателе им тоже ничего не обломится – следующим утром туда зашел мужчина, не пожелавший раскрыть свое инкогнито (но тем не менее без малейшей ошибки назвавший и номер счета, и пароль доступа к нему), и перегнал всю сумму в заведение Ганса Хоттингера, на такой же номерной счет. Но и там они не задержались, вернее, большая их часть, окончательно осев на официальном счету князя Агренева. Причем этот счет был в банке, который деньги сомнительного происхождения просто не принимал. Не было забыто и частное кредитное учреждение «Хоттингер и Ко» – тот же самый князь нашел время посетить его управляющего.

Вспомнив, как старался удержаться от хохота господин Долгин, когда самостоятельно прочитал (как-никак уже полный курс реальной школы за плечами) содержание бронзовой адресной таблички на фасаде здания, Александр легонько улыбнулся.