100 великих творцов моды - Марьяна Скуратовская

Прошли годы. Дом моды Юдашкина, первый из российских домов моды добившийся такого большого успеха за рубежом, продолжал развиваться, что успешно делает и по сей день. Высокая мода и готовая одежда, парфюмерия, обувь, ювелирные украшения… Регулярные показы, выставки, участие во всевозможных мероприятиях, связанных с модой, магазины в других странах, работа со «звёздами» — российский дом моды продемонстрировал, что может наладить свою работу на таком же уровне, как и его зарубежные коллеги. А если учесть, до какой степени Россия в своё время была отрезана от мировых событий в этой области, успехами Валентина Юдашкина можно только гордиться.

Эли Сааб

(1964)

Он умеет превращать обычных женщин в принцесс, но при этом королём себя не считает, хотя и мог бы, ведь великолепные наряды, им созданные, год за годом блистают — во всех смыслах это слова — на самых известных мероприятиях. Они так прекрасны, что порой могут и затмить свою хозяйку. Но тут уже её вина, а не их, и не мастера, который их придумал и воплотил в жизнь.

Эли Сааб родился в 1964 году в Бейруте, столице Ливана. Его родители не мусульмане, как хочется сразу предположить, услышав о восточном происхождении, а марониты (направление христианства, принадлежащее к Восточным католическим церквям). Его отец занимался оптовой торговлей древесиной, и Эли в детстве увлекался выпиливанием с помощью лобзика всяческих деревянных безделушек. А ещё вырезал фантастические платья из бумаги и наряжал в них сестёр. Так что можно сказать, что интерес к моде проявился у него рано, но портной в Ливане — не очень престижная профессия, а модельер — и вовсе неслыханно не мужская. Но родители, к счастью, поддержали увлечение сына.

В 1981 году он уехал в Париж, чтобы изучать там дизайн одежды, знакомиться с Высокой модой. Но долго он там не пробыл — его снедало нетерпение начать как можно скорее, и, получив самые необходимые навыки, он вернулся обратно в Ливан. И в 1982 году, когда Эли было всего восемнадцать лет, он открыл в Бейруте своё первое ателье и нанял двенадцать сотрудников. С самого начала он специализировался на вечерних и свадебных платьях, и всего несколько месяцев спустя о начинающем модельере начали говорить в Бейруте, а потом его известность стала просачиваться и за пределы Ливана.

Не следует думать, однако, что всё было как в сказке — модное ателье и мгновенный успех. На самом деле Эли приходилось нелегко, как, впрочем, и остальным его соотечественникам, — не будем забывать, что пятнадцать лет, начиная с 1975 года, в Ливане шла гражданская война. Как говорил он потом, всякий раз приходилось переживать — дойдёт ли очередной паром, связывавший Ливан и Кипр, до места назначения или его потопят меткие выстрелы? Сложно было делать всё — и заказывать ткани, и работать в самом Бейруте, который за эти годы настолько пострадал от военных действий, что центр города пришлось фактически восстанавливать заново, и отправлять готовые заказы…

Эли Сааб

И всё-таки, несмотря на работу в таких условиях, Эли Сааб создавал прекрасные наряды, глядя на которые невозможно было поверить, что их создавали в стране, где идёт война. Они могли быть самыми разными, но всех их объединяла изысканность, женственность — не будучи ни в коей мере вульгарными, они мягко подчёркивали фигуру — и, можно сказать, романтичность. Как он однажды заметил, он родом из страны, где споры приводят к войнам, а потому в своих работах он воздерживается от любых провокаций. Сааб успешно объединял в своих работах Восток и Запад, использовал роскошные, но лёгкие ткани — различные виды шёлка, муслин, шифон, а в качестве отделки использовалась в основном ручная вышивка, в том числе и бисером.

Уже через пять лет у него было множество клиентов, в том числе и представители различных королевский семей Востока (например, одна из самых высокопоставленных его поклонниц — королева Иордании Нур, теперь уже вдовствующая королева). Дела пошли настолько успешно, что Сааб смог нанять большее помещение, и стал принимать заказы из Европы, в том числе и из Парижа! А в 1997 году он в первый раз показал свою коллекцию за пределами Ливана, и произошло это в Риме. В том же году его приняли в синдикат, объединяющий итальянских модельеров, причём Сааб стал первым иностранным его членом. Год спустя он запустил линию готовой одежды, и уже не в Бейруте, а в Италии, а конкретнее, в Милане. Тогда же он провёл показ свих коллекций в Монако, а в 2000 году, по приглашению парижского Синдиката Высокой моды — в Париже. Шесть лет спустя модный дом Эли Сааба вошёл в число иностранных его членов (на данный момент их всего пять), а в 2007 году он открыл свой бутик в сердце Парижа. Не об этом ли он мечтал, когда ещё мальчишкой хотел стать кутюрье?

Всемирная известность — хотя сам Сааб скромно отказывается от таких пышных слов — пришла к нему в 2002 году, когда известная американская актриса Холли Берри появилась на вручении наград Американской киноакадемии, проще говоря, на «оскаровской» церемонии, в необычном платье. У него была роскошная тёмно-красная юбка и прозрачный лиф с вышитыми аппликациями, которые делали наряд очень соблазнительным, но не вызывающим. Платье привлекло всеобщее внимание, и с того времени наряды от Эли Сааба появляются там, где женщина должна предстать во всём великолепии, от Каннского фестиваля до приёма в честь королевской свадьбы. «Роскошная элегантность» — так, наверное, вкратце можно охарактеризовать его произведения.

И ещё одна маленькая, но существенная деталь, которая говорит об кутюрье даже больше, чем изысканные детали его нарядов. Несмотря на огромную популярность и признание в самых разных странах, он остаётся жить на родине. Из Ливана, из-за тяжёлой политической и финансовой ситуации ежегодно уезжает множество людей, особенно молодёжь. Но сердце империи Эли Сааба — по-прежнему в Бейруте. Он — лицо своей страны, один из самых известных ливанцев в мире. Если есть талант и желание работать, то создавать Высокую моду можно везде. Не только во Франции — можно и в Ливане.

Александр Маккуин

(1969–2010)

В 2011 году в нью-йоркском Метрополитен-музее прошла выставка, посвящённая творчеству недавно ушедшего модельера, а предисловие к каталогу начиналось с упоминания о татуировке на его руке, цитате из «Сна в летнюю ночь»: «Любовь глядит не взором, а душой». В сущности, вся пьеса именно о том, что любовь способна преобразить что угодно и кого угодно, сделать уродливое прекрасным. Всё зависит от того, как смотреть… И это стало своеобразным девизом его недолгой, но такой насыщенной жизни.

Ли Александр Маккуин родился в одном из районов южной части Лондона, в 1969 году. Вскоре после его рождения семья переехала в Стратфорд, район на северо-востоке города. Отец, Рональд Маккуин, был водителем такси, классического английского чёрного кэба; мать, Джойс, довольно долго не работала — в семье было шестеро детей, о которых нужно было заботиться. И только когда самому младшему, Ли Александру, исполнилось шестнадцать, она устроилась учительницей в местную школу. Среди прочего, она преподавала там генеалогию — её предки, французские гугеноты, переселились в Англию в начале XVIII века. Александр всегда будет интересоваться историей своей семьи, и в то же время подсмеиваться над собственной историей, мальчишки из скромной семьи лондонского Ист-Энда, который добился успеха, — слишком уж избит такой сюжет, а если он что-то особенно не переносил, так это стереотипы.

Александр Маккуин

«[Мои коллекции] возникали из моего детства, из того, как я воспринимал жизнь, из того, как меня учили воспринимать жизнь», — говорил он. И о том, чему он посвятит эту жизнь, Ли (в юности он использовал первое своё имя), похоже, знал почти с самого начала — это должно было быть «что-то, связанное с модой»: «Я начал рисовать, когда мне было три года. Я делал это всю жизнь, в начальной школе, в средней школе, всю жизнь. Я всегда, всегда хотел стать дизайнером».

Ли ушёл из школы в шестнадцать лет, и единственный предмет, который он «сдал», — это «искусство», что, впрочем, неудивительно. Как раз в это время Джойс Маккуин узнала — об этом рассказывали по телевизору, — что на Сэвил-Роу (можно сказать, сердце английской мужской моды) не хватает подмастерьев. И она убедила сына попробовать свои силы. Попытка оказалась успешной — юного Ли приняли в солидную фирму, к услугам которой обращались даже члены британской королевской семьи, где он стал помощником известного мастера по пошиву пальто Корнелиуса О’Каллагана. Как случилось, что в такое место приняли совсем молодого человека без какого-либо опыта? Его отсутствие скорее было плюсом — проще было научить с нуля, чем переучивать. Ли проработал там два года — поначалу ему было интересно, он жадно изучал все тонкости пошива, а затем, как он признавался семье, ему стало там слишком скучно (что, вероятно, и послужило причиной не такой уж невинной выходки — позднее он сказал в одном из интервью, что исписал неприличными выражениями подкладку для пиджака принца Уэльского, так что фирме пришлось отозвать обратно все предметы гардероба принца, сделанные Маккуином во время работы в «Андерсоне и Шеппарде»; их все тщательно проверили, ничего не обнаружили, но, правда это или нет, подобный поступок вполне был в его духе!). В 1988 году он перешёл в другую фирму, «Гивс и Хоукс» — там делали военную форму, и он задержался у них меньше, чем на год, а затем устроился в «Энджелс и Берманс» — это место было уже, пожалуй, ближе к тому, к чему он стремился; там занимались театральными костюмами; среди самых известных постановок, над которыми Ли довелось тогда работать, были «Отверженные». Однако и там он пробыл недолго, перейдя к дизайнеру Кодзи Тацуно, а когда тот обанкротился, покинул Лондон и уехал в Милан: «В Лондоне ничего не происходило, а самой значимой фигурой тогда был Ромео Джильи. Он был везде. Я думал, что это единственный человек, у которого мне бы хотелось работать». Ли взял билет в одну сторону, и явился в офис своего кумира, прихватив портфолио, о котором он затем говорил, что оно было «ужасным». Там двадцатилетнему нахалу из Англии сначала сказали, что места для него нет, но не успел он спуститься по лестнице и выйти на улицу, как одна из девушек в приёмной побежала вслед за ним, крича, что господин Джильи всё-таки назначает с ним встречу. Назавтра Маккуин получил работу своей мечты, и год, который он провёл у известного итальянского модельера, он вспоминал с восхищением, поскольку много чему научился.