Семь лет за колючей проволокой - Виктор Николаевич Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне удалось найти общий язык с Начальником цеха, и вскоре я уже работал контролёром готовой продукции. Должен похвастаться, что вскоре партии джинсов, на которых стоял мой личный знак контролёра, принимались ОТК без каких-либо замечаний: брак полностью исчез!
Но долго работать на таком «хлебном» месте мне не позволили — через пару месяцев перевели в пожарную часть. Так я стал пожарным. Бригадиром был здоровенный парень из Белоруссии, его фамилия запомнилась: Бурцев. Он сидел за то, что до полусмерти забил своего начальника, Управляющего строительным трестом. Сам Бурцев работал прорабом. С начальством колонии у него были неплохие отношения, во всяком случае, получив почти максимальный срок по своей статье — девять лет — и отсидев на «пятёрке» более пяти, он мог позволить себе многое, за что другие, как правило, попадали в ШИЗО.
В пожарке долго не задерживались — Бурцев гонял бригаду до полного изнеможения. Не знаю почему, но ко мне здоровяк отнёсся вполне благосклонно, и меня, практически новичка в пожарном деле, довольно быстро назначил «вторым номером», то есть я стал вторым человеком в пожарной команде. Мне кажется, что меня «сослали» к нему специально, чтобы пребывание на зоне не показалось мне сахаром.
То, что Бурцев проникнется ко мне симпатией, стало для администрации неожиданностью. Дело в том, что новому Начальнику зоны наверняка успели «напеть». Что от «опасного» москвича, свалившего «непотопляемого» Степанцова, нужно избавляться по-любому, и как можно скорее!..
Но неожиданная симпатия ко мне со стороны «управляемого» Бурцева поломала их планы. Работы хватало, довольно часто случался пожар на промзоне: то цех лакокрасочных материалов загорится, то мебельный вспыхнет, то пресс охватит огнём. От работы пожарных, конечно, многое зависит, кроме того, пожарные машины довольно часто покидают пределы зоны, а значит, увеличивается возможность завозить в зону чай и даже водку. Вероятно, поэтому команда пожарных, тем более Бурцев, была весьма уважаема на «пятёрке».
Вы даже не представляете, какое это было «золотое» дно! Иногда, когда на вахте стояла «своя» смена, в зону завозилось по десять килограммов чая или огнетушитель, полностью наполненный водкой. А это приличные «живые» деньги!
Новая работа вполне устраивала: ко мне часто обращались даже люди Бесика! Более всего я сдружился с одним из его приближённых по прозвищу Чиж, от фамилии — Численко, что в будущем сыграло для меня неплохую службу, но об этом позднее…
Почему-то вспомнилось, что своё сорокалетие я встречал «за колючей проволокой». Не знаю, по какой причине, но многие люди стараются не отмечать эту дату. Для меня это событие было настолько серьёзным, что я написал тогда следующее…
Мои мысли
Уверен, что именно задумчивое одиночество и рождает целеустремленность в тех или иных помыслах. Анализируя всё это, вместе взятое, и выкидывая из головы всё, что противоречит здравому смыслу, я как бы усыпляю свою проснувшуюся эмоциональность. Сознание противоречит желаниям, которые настойчиво ищут доступности в прорехах жизни.
Ах, как жаль, что такие желания гаснут под гнётом запрета! Угасание этих импульсов как бы атрофирует в тебе всё доброе и оставляет осадок злости, пошлой грязи и недоверчивости. Восторженность сменяется унынием, которое сродни меланхолии…
Такая неустойчивость противна моему нраву! Но увы! Прозябание в треклятой тине, вероятно, в качестве издевательства названное «жизнью за колючей проволокой», как бы смиряет тебя со всей этой гнетущей недоступностью. Ужасно сознавать, что с каждым ударом твоего сердца отсчитываются секунды твоей жизни, которую, вычеркивая, подобно шагреневой коже Дориана Грея, отправляешь её в историческое небытие.
«Жизнь проходит мимо!» Этой фразой обобщаю своё сорокалетие! Неужели так и пройдёт моя жизнь?
Самобичевание — плохой помощник!
Как, где и в ком можно найти устойчивую поддержку? А если и найдёшь, то как не потерять, учитывая своё прошлое? Ведь на него не закроешь глаза, наоборот, когда узнают — их выпучивают!..
Да, жаль, что время рыцарей прошло
И вряд ли возвратится вновь!
Дуэлей время в прошлое ушло,
Когда мужчины дрались за любовь!..
Очень интересная и красивая мысль! Как жаль, что она высказана не мною, а Эдуардом Асадовым. Почти всегда я думаю точно так же. А когда не думаю, то лгу самому себе…
12 апреля 1986 года…
А через год уже совсем другое настроение…
Мои мысли
Эмоциональный эффект накопления духовных порывов, возможно, сказывается на моей психике, и поэтому довольно часто чувствуешь себя скованно, угрюмо и неудобно…
Выискивая причины в самом себе, невольно натыкаешься на мираж, в котором сконцентрированы взгляд, жест, улыбка. Какое-то, возможно, ничего не значащее слово, и это всё, вместе взятое, неожиданно будоражит, заставляет задумываться. Плод фантазии представляется действительностью, но не настолько, чтобы забыть, что ты находишься «за колючей проволокой».
Психологическое воздействие этих явлений очень сильное. Появляется беспокойство, мысли становятся хаотичными… Накатывает угнетённость! Под этим гнётом, который наваливается всей своей тяжестью, находиться становится просто невыносимо. И, чтобы избавиться от этой тяжести, я начинаю писать… кстати, за это хочется выразить благодарность капитану Давиденко, нашему Замполиту: именно с его лёгкой руки я и обратился к этим «запискам» и принялся вываливать в них всё, что накапливается в моей душе. Вроде бы вывалил на бумагу груз со своей души и мгновенно становится много легче, покойнее…
В строчки на бумаге постепенно уходит всё накопившееся внутри меня, и, как бы через этот клапан, выравнивается давление и не даёт взорваться всему организму…
Именно в этом мне приходится, и довольно часто, расточать свою духовную неугомонность. Одиночество рождает домыслы, в которых воображение рисует образ с лучистыми глазами, завораживающим взглядом, простым и привлекательным лицом, милой и кокетливой улыбкой, которая отражает бессловесную интригующую взаимосвязь. Хочется писать только Ей одной…
Только Ей
Уж сколько времени минуло
С того загадочного дня,
Когда вы на меня взглянули
И одурманили меня…
Своей улыбкой неземною,
Своею грацией простой,
Своею дивной красотою
Вы показались мне святой!
Меня вы вмиг околдовали,
Мне этих чар не одолеть.
Мой взгляд к себе вы приковали,
И буду вечно я смотреть
На облик ваш по-царски гордый,
Ловить сума сводящий взгляд…
Я вольным быть поклялся твёрдо,
Но пленником быть вашим
