Корона с шипами - Джулия Джонс

В горле стоял ком. Тесса попыталась откашляться, но это не помогло.

— Вы допили чай, мисс? — спросил Эмит. — Это отличное обезболивающее, и в голове сразу прояснится.

Тесса улыбнулась, хотя пока что особого облегчения не почувствовала. Она вообще сомневалась, что во всем Бей'Зелле найдется лекарство, от которого у нее прояснится в голове.

— Эмит, сколько я проспала?

— Целые сутки, мисс. — Усадив мать на стул, Эмит вернулся к Тессе. — Вы потеряли сознание вчера утром и проспали весь день и всю ночь.

Тесса кивнула. Руку точно лизали языки пламени.

— Вы вытащили меня из-за стола? И вынули кисть из рук?

Эмит не ответил. Он пододвинул свою табуретку поближе и только потом заговорил:

— Ожог у вас нехороший, мисс. Ладонь пострадала больше, чем пальцы. Матушка промыла рану и смазала больное место мазью из бархатцев, но скорей всего вы еще несколько недель не сможете рисовать... и, наверное, останется шрам.

— Ладно тебе, Эмит, — перебила его старушка. — Просто не снимай покамест повязку, дорогуша. На ночь я еще раз промою твою ручку. А до тех пор не надо ее лишний раз трогать. Тебе нужно отдохнуть и поесть. Эмит, ты ей дал бульона?

— Сейчас подам, матушка, пусть мисс Тесса сперва допьет чай.

— Не забудь. — Матушка Эмита переключила внимание на овощи, которые чистила к обеду. По-видимому, старушка поняла, что им надо поговорить.

Тесса осторожно положила больную руку на грудь.

— Что же такое случилось вчера утром? Вам случалось видеть что-нибудь подобное раньше?

Эмит покачал головой, потер лоб и оглянулся на мать:

— Мне так жаль, мисс. Я должен был оттащить вас гораздо раньше. Я не подумал... Я слышал истории об узорщиках, сгоревших прямо за письменным столом, но не знал, правда это или нет. Я увидел, что вы упали лицом на стол, и понял, что происходит неладное. И сделал первое, что пришло в голову, — подхватил вас и вырвал кисть. Я один во всем виноват. — Эмит потупился. — Не знаю, как мы с матушкой стали бы жить дальше, если бы с вами что-нибудь случилось.

Тесса слушала его и рассматривала кухню, которую точно первый раз видела. Мягкий свет проникал через промасленные занавески, в очаге потрескивал золотистый огонь. Она успела полюбить это место и этих людей.

— Это не ваша вина, Эмит. Вы не могли защитить меня от того, чего сами не знали.

Тесса взглянула на Эмита — проверить, как он отреагирует на ее слова. Но он сидел неподвижно, не поднимая глаз и сложив руки на коленях. Не дождавшись ответа, Тесса решила продолжать. Она говорила не столько для Эмита, сколько для себя самой:

— Мы оба знаем, что Дэверик перетащил меня сюда с какой-то целью. Мне кажется, я поняла, с какой именно. Но не знаю, как взяться за дело, с чего начать. Вы научили меня очень важным вещам, основам ремесла, теперь мне придется научиться остальному.

Те пять узоров Дэверика были вызовом. Нравится мне это или нет, он возложил на меня определенные обязанности. В вашем мире творятся ужасные вещи. Действительно ужасные, Эмит. Я видела это собственными глазами. И думаю, мне предназначено включиться в борьбу. Но если я по-прежнему буду действовать вслепую, добром это не кончится. Я скорей всего погибну. — Тесса с трудом сдерживала смех. Ей казалось, что она говорит как сумасшедшая.

Но Эмит молчал и даже не смотрел на нее.

Тесса содрогнулась под простыней. Рука горела, и смеяться вдруг расхотелось. На нее навалилась смертельная усталость, тело словно свинцом налилось. Если бы хоть не было этой невыносимой тяжести в голове...

— Дэверик, он как бы запер на замок часть меня, какой-то участок мозга, — снова заговорила она, пытаясь заставить Эмита наконец поднять глаза. — Участок, который как-то связан с рисованием узоров, со способностью видеть сквозь пергамент, как сквозь стекло.

Эмит поднял голову. Глаза у него были красные.

— Если мастер поступил так, мисс, это для того, чтобы защитить вас. Только для того, я уверен.

Тесса кивнула. Она знала, как важно Эмиту сохранить о Дэверике только самые лучшие воспоминания.

— Судя по вчерашним событиям, вы правы. Я брела на ощупь, начала рисовать узор без надлежащей подготовки — и вот чем это кончилось. — Она приподняла забинтованную руку. Боль заставила ее до крови прикусить губу. Она не сразу смогла продолжать: — Наверное, Дэверик знал, что рисовать узоры — отнюдь не безобидное занятие, и хотел уберечь меня от опасности до тех пор, пока я не окажусь здесь и не пройду обучение. — Слова ее на долю секунды опередили мысль, которая только что сформировалась в мозгу. Похоже, язык решил, что раз голова плохо соображает, он должен думать за нее.

— А я больше ничему не могу научить вас, мисс? — Это был не вопрос, а скорее утверждение.

Тесса поколебалась немного, но все же ответила:

— Нет.

Кэмрон Торнский погиб вчера. А она могла бы спасти его — если бы понимала, что делает. Впервые в жизни она отвечала за что-то. Ее слова и поступки приобрели непривычно большое значение. От нее зависела жизнь людей. Ей это не нравилось, во всяком случае, она была к этому совершенно не готова, но факт оставался фактом. Ей предстоит научиться многим вещам. И овладение искусством рисовать узоры — лишь первый шаг.

Эмит снова оглянулся на мать. Старуха дремала, уронив голову на грудь.

— Я не хочу, чтобы вы покидали нас, мисс. Совсем не хочу. Но вы правы — вы занимаетесь опасным делом. Матушка никогда не простит мне, если с вами что-нибудь случится. — Эмит беспокойно сжимал и разжимал руки. Тесса подумала, что он закончил, но через минуту Эмит заговорил снова: — Есть один человек, который может научить вас тому, чего я не знаю. Он живет в Мэйрибейне, на Острове Посвященных. Раньше он был великим узорщиком, но теперь... — Эмит покачал головой, — я не знаю, что он делает теперь. Но он не мог забыть свое искусство. Даже святым отцам не под силу заставить его забыть. Слишком он сильный человек.

— Брат Аввакус?

Эмит вытаращил глаза:

— Верно, мисс. Брат Аввакус.

— Как-то раз мне удалось разговорить вашу матушку, — поспешила Тесса развеять его недоумение. — Она рассказала мне кое-что о том, чем вы занимались до того, как стали работать с Дэвериком.

— Святые отцы несправедливо обвиняли брата Аввакуса, мисс. Он был ученым и добивался новых знаний, вот и все. Только для этого он рисовал узоры. А вовсе не для того, чтобы овладеть силой дьявола.

Стремление защитить всех, кого он любит, у Эмита в крови. И для нее он сделал бы не меньше.

— И брат Аввакус может помочь мне?

— Да, мисс. Если вы скажете, что приехали от меня, он поможет.

— Если он еще жив.

Эмит замотал головой:

— Жив, я уверен. Иначе чернила бы сообщили мне о его смерти.