Покорившие судьбу - Валери Кинг

Отсмеявшись, Джулия позвонила в колокольчик, чтобы пришла Габриела. После этого она вернулась в кресло у камина, обитое голубым шелком, и снова взялась за вышивание.

– Аннабелла, конечно, права, – сказала она, делая последние стежки по краю роскошного павлиньего хвоста. – Даже при чрезмерной бережливости нам вряд ли удастся растянуть наши средства хотя бы на год.

Ее сестры невесело вздохнули. Всех их мучила одна и та же мысль: что делать?

– В таком случае, нам остается только поскорее выйти замуж, – мягко заметила Каролина, переводя взгляд с Элизабет на Аннабеллу.

Сидя полукругом перед горячими угольями камина, все четверо наслаждались самыми приятными занятиями: Джулия вышивала своего павлина, Элизабет с Аннабеллой играли в пикет, Каролина листала книгу проповедей.

Сделав очередной ярко-синий стежок, Джулия подняла голову и улыбнулась.

– Аннабелла права также и в том, что ее муж – или твой, Каролина, или твой, Элизабет, – может оказаться ничем не лучше сэра Перрана, и тогда нам всем опять придется туго. Так что, думаю, вряд ли нам стоит ждать, пока явится некий благородный король с большим мешком денег и обеспечит наше будущее. Я, во всяком случае, сыта по горло подобными надеждами. Поэтому у меня есть другой план, к которому, кстати, леди Тревонанс сегодня утром отнеслась весьма одобрительно.

– И нам позволено будет узнать, какой? – осведомилась Элизабет.

– Конечно, – с лукавой улыбкой кивнула Джулия. – Но до прихода Габриелы я не произнесу больше ни слова.

К удовольствию младших сестер, которые сидели как на иголках, Габриела вскоре появилась на пороге. Взгляды всех троих заинтригованно перебегали с нее на Джулию и обратно.

– Bon soir, madame, – сказала она. – Вы что-то хотели?

– Габриела, – отложив работу, начала Джулия. – Ответь мне, пожалуйста, согласилась бы ты стать хозяйкой модного магазина на Нью-Бонд-стрит и заниматься изготовлением дамских шляпок?

Элизабет, Аннабелла и Каролина разом ахнули. Габриела взволнованно прижала руки к щекам.

– Это прекрасно! – вскричала она. – C'est merveilleux! Но как? Когда?

Джулия улыбнулась.

– Вчера утром я нашла подходящее помещение и сняла его до конца лета. Я намеревалась сначала уладить все вопросы с арендой, а после уже ввести в курс дела тебя и сестер, но потом решила, что правильнее будет рассказать вам обо всем сегодня. Итак, подумай, Габриела, справишься ли ты? Сможешь ли подыскать себе надежных помощниц? Разумеется, управлять делами и вести счета будет человек, который в этом что-то понимает, мужчина, но шляпками будешь командовать только ты!

– О да! Конечно, справлюсь! У меня в Лондоне три подруги, все они бежали из Франции от войны… Знаете, Лаура просто мастерица по части перышек и цветов!.. Бедное мое сердечко, оно так бьется! Скажите мне, что это не сон! Ведь я так давно об этом мечтала!..

Теперь, стоя посреди магазина на Нью-Бонд-стрит, Джулия проводила глазами Габриелу, которая пошла обследовать задние комнаты, и обернулась к сестрам.

– Ну, что скажете? По-моему, местоположение самое удачное. Правда, поблизости имеется один модный магазинчик, да через дорогу шляпная мастерская, но все жалуются, что товар у них не ахти какой изысканный, да и выбор невелик. Я уверена, что у нас дело пойдет гораздо лучше.

– Еще бы! – отозвалась Элизабет.

– А как будет называться наш магазин? – озираясь, спросила Каролина.

– Я знаю, как он должен называться, – уверенно объявила Аннабелла.

– Как? – До сего момента вопрос о названии магазина как-то не приходил Джулии в голову.

Аннабелла лучезарно улыбнулась и сказала:

– Конечно, «Оливия».

У Джулии глаза наполнились слезами, Элизабет с Каролиной почти в один голос воскликнули, что лучше просто не придумаешь, и решение было принято так легко и естественно, словно имя матери само явилось к ним с небес.

– Я вспоминаю сейчас последние мамины слова перед смертью, – сказала Джулия. – Помнишь, Аннабелла, я говорила? «Сделайте мне что-нибудь красивое»… По-моему, когда все дамы Мейфэра начнут прогуливаться по городу и разъезжать в открытых ландо в шляпках от «Оливии», то это как раз и будет самое красивое, что только можно представить.

В глазах у Каролины тоже блеснули слезы.

– Она была бы очень довольна.

Все сестры с этим согласились, и с этой минуты магазин стал называться именем Оливии.

К концу апреля новый магазин на Нью-Бонд-стрит приобрел репутацию солидного заведения и множество постоянных покупательниц – отчасти благодаря прекрасным сестрам Вердель, которые носили только шляпки от «Оливии», отчасти потому, что в волшебном мире цветов, перьев, лент, шелков, фетра и соломки Габриела и впрямь не знала себе равных. Если кто-то и осмеливался предположить, что настоящей владелицей магазина является леди Блэкторн, то делалось это исключительно шепотом и с большой осмотрительностью, ибо высказанное вслух столь смелое предположение могло дорого стоить самому клеветнику. Если же кому-то казалось странным, что молодая дама наняла себе секретаря и что этот секретарь частенько бывает у «Оливии», то это, в конце концов, вовсе никого не касалось.

С течением времени Джулия стала еще больше ценить покровительство леди Тревонанс. Крысы на Гроувенор-сквер были как будто истреблены, леди Блэкторн так и не вернулась к своему мужу – а свет как будто не усматривал в этом ничего предосудительного. Последнее, кстати, объяснялось не только поддержкой леди Тревонанс и леди Каупер, но и растущим успехом сестер Вердель в обществе: по-видимому, хозяйки даже самых изысканных гостиных были уверены, что без «прекрасной четверки» их вечера очень скоро перестанут кого-либо интересовать.

Недели мелькали все быстрее, наступил май. Нередко в изысканных гостиных Джулия сталкивалась с сэром Перраном, и он всякий раз заговаривал с нею любезно, даже ласково, однако в ней самой уже не было прежнего доверчивого простодушия. Он клялся, что все будет иначе, пусть только она вернется, – но ей достаточно было взглянуть в его холодные серые глаза, чтобы убедиться, что он лжет. Поэтому она старалась свести разговор к шутке и при первой же возможности избавиться от его общества. Однажды, когда он был особенно настойчив и говорил, что Лондон, который и всегда наводил на него тоску, сделался вдвое ненавистнее после ее ухода, Джулия равнодушно обронила, что в таком случае ему следует поскорее вернуться в Хатерлей. Баронет тут же изъявил готовность ехать, как только она и ее сестры будут готовы.

Джулия окинула его странным взглядом.

– Я не собираюсь ехать в Хатерлей, – сказала она. – Во всяком случае, я не намерена туда возвращаться в качестве вашей супруги.