На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он не приедет, — Мира упрямо гнула своё.
— Если ты ещё раз скажешь такое, я швырну в тебя мокрую тряпку! — повысила голос Таисья, — надо же так не верить человеку, который тебе без пяти минут муж. Живо иди сюда и помогай мне, — добавила она. — Потом позвоним в больницу и узнаем, как там Анна Андреевна. А позже, когда прибудет Дима, съездим к ней все вместе. Рот закрой — про тряпку помни.
Мира, молча, повиновалась. Таисья могла расшевелить кого угодно. Через час Беня попросился гулять, так она пошла и с ним на улицу. Мира набрала номер Димы — по-прежнему вне зоны доступа. Неожиданно ей пришла в голову мысль позвонить Всеволоду. Они, когда ещё были в салоне, обменялись номерами телефонов. Так, на всякий случай.
Данилевский-старший трубку не брал, но хотя бы был доступен. Мира позвонила ещё раз — тщетно. Тогда она, памятуя совет Таисьи отвлекаться физическим трудом, опять взялась отмывать от копоти то, что уцелело. Больше всего пострадала кухня, там Мира и тёрла до тех пор, пока без сил не села на пол. Хлопнула дверь, пришла Таисья с Бенджамином.
— Ты что не слышишь, — она сунулась в кухню, — у тебя телефон разрывается.
Мира рванула в комнату, схватила трубку телефона, даже не глянув на его экран.
— Алло, — туда выдохнула. Таисья показала ей сделать громкую связь.
— Мира, привет, — на том конце провода был Всеволод, — прости, пожалуйста, я только сейчас увидел твои звонки. Что-то случилось?
— Севочка, милый, ну наконец-то, — она даже заплакала от радости, — а то пустота и такое страшное молчание. Будто всё вымерло. Только и я Тайка.
— Подожди, что вымерло? Кто такой Тайка? — ничего не понял он. Но она только всхлипывала. Таисья вырвала у подруги трубку.
— Здравствуйте, с вами говорит не кто такой Тайка, а Таисья — подруга Миры. Вы — брат Димы? — деловито спросила она.
— Да, Всеволод — брат Дмитрия Данилевского. А что, собственно говоря, случилось? Таисья, объясните мне толком.
Выслушав лаконичные и без эмоций объяснения подруги Миры, Всеволод схватился за голову. Попытался сам позвонить брату — то же самое, Дима был по-прежнему вне зоны доступа.
— Ничего не понимаю, — сказал он, перезвонив уже Таисье, она дала ему свой номер, в сложившейся ситуации с ней было легче решать вопросы. — Димка, действительно, вне зоны доступа. Я должен за ним заехать только через час, в таком случае отправлюсь немедленно. А вы пока утешьте Миру, пожалуйста. И позвоните в больницу, узнайте, в каком состоянии Анна Андреевна. Я тоже волнуюсь за неё.
— Хорошо, всё сделаю, как вы просите, Всеволод, — согласилась Таисья. — У нас тут работы непочатый край, нам есть чем себя утешить и отвлечь. Да, вот ещё что: свадебное платье тоже пострадало от огня, Мира по нему особенно горюет, говорит, что это ваш подарок. Придумайте что-нибудь, всемогущий Всеволод, а?
— Таисья, у меня ощущение, что мы быстро найдём общий язык, — улыбнулся он, — мне нравится ваша деловитость и чувство юмора.
— Мне тоже. Итак, на связи?
Всеволод быстро оделся, сел в машину, по дороге к брату звонил несколько раз — ничего нового, Димка был по-прежнему недоступен. Димка, его младший брат, кристально честный, на редкость порядочный. Ну не мог он ничего такого выкинуть, не мог. И Миру он любит по-настоящему. Только и говорил о том, как они будут вместе.
Всеволод въехал во двор, припарковал машину. Выскочил, к подъезду чуть ли не бегом, поскользнулся, едва удержал равновесие. В этот момент из подъезда выходила женщина с коляской, Всеволод помог ей спустить коляску по ступенькам крыльца. За это женщина ему открыла подъезд. Он помчался к лифту.
По привычке толкнул дверь в квартиру брата, обычно, когда знал, что заявится брат, держал её открытой. Сегодня дверь была заперта.
— Сто чертей тебе в печёнки, открывай, что у тебя случилось? — заорал он, забыв о том, что можно позвонить. Затем дал кулаком в дверь. Поскольку дверь у младшего брата в квартире была дорогой и основательной, лупить по ней кулаками было, по меньшей мере, смешно. Не услышит. Всеволод спустился вниз и, наконец, догадался позвонить.
— Димка, какого ляда ты забаррикадировался за своей дверью?
— Сев, что ты буянишь? — отозвался в трубку домофона Дима.
— Ну, наконец-то! — завопил старший брат. — Мира права, ты будто испарился, исчез. Мы вообще подумали худшее.
— Что подумали и почему мы? — не понял Дима.
— Ты откроешь мне или мы так, и будем общаться через улицу? — Всеволод стал раздражаться. Бестолковый младший брат, он даже не подозревал, что случилось. Ещё и телефон выключил.
— Я бы рад тебе открыть, да не могу, — сказал Дима.
— Что значит, не могу? Ты что плетёшь?
— Сев, у меня замок в двери опять заклинило, я не могу её открыть, ума не приложу, что делать, — объяснил Дима.
— А позвонить в ремонтную службу твой ум не догадался? — Всеволод никак не мог успокоиться, так разозлился.
— Дело в том, что я не могу найти телефон, Сева. Всё утро его ищу, обыскал квартиру вдоль и поперёк. Нет телефона и всё тут.
— Тьфу, какой же дурак, — выругался Всеволод. — Дверь у него заклинило, телефон он потерял. У Миры ночью дома был пожар. Анну Андреевну увезли в больницу.
Глава 92
— Итак, я собрал всех участников событий, чтобы рассказать весьма любопытную историю, части которой мне удалось собрать воедино и докопаться до истины, — Турчанинов обвёл взглядом присутствующих в библиотеке дома Фертовского-старшего. — Многое из того, что я расскажу, известно хозяину дома, в том числе и от него самого, поэтому я прошу вас, Владимир Григорьевич, набраться терпения. Остальным будет интересно.
Фертовский-старший кивнул. Его после обследования и назначенного лечения выписали из клиники, а вот жене разрешили побыть дома только в выходные — Маша чувствовала себя лучше.
Приехали Николай с Надеждой, Сашу оставили дома с бабушкой. Вадим и Виктория сидели на диванчике возле стены. Елена Степановна скромно устроилась на стуле в углу.
— … В 1812 году ваш предок Александр Астафьев был удостоен нескольких наград, одной из которых был клинок с инициалами его имени, — продолжил Турчанинов. Он прошёл вдоль стола, остановился возле кресла. — Клинок был прекрасен, но не совершенен.
Так решила Беата Фертовская, урожденная Блажевич — ваша,
