Багряный декаданс (СИ) - Анастасия Солнцева

Едва мои ноги коснулись отполированного до зеркального блеска пола, выложенного позолоченной квадратной плиткой, как я со стоном выдохнула и опустилась на колени. Удерживать вертикальное положение, пусть и шаткое, не осталось сил.

Подняв тяжелую, какую-то чугунную голову, оглянулась на Сатуса. Тот стоял, широко расставив ноги, опираясь на больную ногу и ничуть не страдая от этого, глядя на меня с непонятным выражением. Эта была смесь неверия, удивления и угрюмой радости.

Двери в зал распахнулись и вбежала целая толпа людей. Это были стражники, о чем я догадалась по форме, которая состояла из тяжелых красных мантий с подметающими пол подолами, высоких сапог, закрывавших ноги намного выше колен, наручей, начинавшихся у костяшек пальцев и заканчивавшихся у локтя, плотных брюк и таких же облегающих рубашек со шнуровкой от горла до нижнего края.

— Мой принц? — с невысказанным вопросом ступил вперед тот, у которого были черные усы и борода клинышком, а смоляные волосы опускались вниз по плечам и выглядели лучше моих.

— Проводите принцессу в мои покои, — распорядился Сатус и я даже не сразу осознала, что он говорит обо мне. — Ей следует отдохнуть.

До меня дошла суть сказанного только тогда, когда этот, похожий на мушкетера, стражник приблизился и почтительно протянул мне руку.

— Вставай, Мира, — раздраженно поторопил меня принц после нескольких долгих секунд, в течение которых я тупо созерцала чужую ладонь.

Проигнорировав помощь, встала и молча направилась к двери. За мной шаг в шаг последовал стражник с бородкой, держа обе руки на поясной перевязи. Уже выходя, бросила взгляд на Сатуса, который был всецело погружен в какие-то свои мысли, а на его губах играла жестокая ликующая улыбка. От его слабости не осталось и следа, больная нога больше не тревожила, хотя выглядеть лучше не стала, а сам он казался полностью довольным жизнью.

Глава 34

Стражник, назойливо напоминающий пехотинца времен кардинала Ришелье, для полноты образа не хватало разве что мушкета, но он ему был и не нужен, ведь имелась магия, проводил меня до уже набивших оскомину дверей и поклонившись, распахнул их передо мной.

— Если вам что-нибудь понадобится, моя принцесса, смело можете обращаться ко мне за помощью, — проговорил демон с отзвуком необычного акцента в голосе. То ли он привык общаться на другом языке, то ли это была его собственная особенная манера разговаривать.

— К вам? — удивилась я, в который раз игнорируя обращение «принцесса».

— Я — капитан вашей гвардии, — представился он и поклонился. — Меня зовут Сиджеру. Я ответственный за вашу безопасность. Я и мои воины должны быть рядом с вами всегда, когда с вами нет принца.

— У меня есть гвардия? — оторопела я, застыв в дверном проеме.

— Да, — с короткой насмешливой улыбкой, которую он поспешил спрятать за кашлем, ответил Сиджеру. — Гвардейцев лично отбирал и одобрял наследник.

— Ох, — потерла я лоб. — Ладно, хорошо. Я поняла.

Сиджеру еще раз поклонился и сделав несколько шагов назад не поворачиваясь ко мне спиной отошел, показывая, что более он ко мне разговоров не имеет.

Я на прощание кивнула и вошла в спальню. Короткий, едва слышный скрип и дверь слилась со стеной, мигнув слоем защитной магии, которая преграждала путь не только во внутрь, но и наружу.

Я вновь почувствовала себя животным в узкой, тесной клетке.

На месте не сиделось. Поэтому я начала мерять шагами спальню, то ускоряясь, то замедляясь, то кружа по центру, то обходя периметр, держась около стен. В конце концов, я выдохлась и опустилась на пол, от которого исходила прохлада, но сейчас она казалась даже приятной. Положив подбородок на подтянутые к груди колени, я просидела так до момента, пока дверь вновь не распахнулась, явив моему взору абсолютно и всецело здорового Сатуса, успевшего переодеться. К этому моменту в спальне уже царил полумрак, а с моего места на полу сквозь открытую террасу с её неувядающим обилием цветов открывался прекрасный вид на зачарованное небо Аттеры.

— Вставай, — приказал Сатус, приближаясь и протягивая мне ладонь.

Я не шелохнулась, игнорируя появление демона.

— Мне силой принудить тебя слушаться меня? — лениво поведя бровью, холодно поинтересовался Сатус.

Я молчала, созерцая небо.

Раздраженный вздох, шелест рубашки, когда он склонился ко мне, рывком вздернув на ноги, не особенно стараясь быть сдержанным.

— Мне больно, — тихо проговорила я, не глядя на него, но и не вырываясь из его рук, которые держали слишком сильно, сжимали слишком зло, давили слишком по-хозяйски.

Кажется, я начинала привыкать к нему такому. И к такой себе.

Сатус поморщился с досадой и, указав на кровать, тихо произнес:

— Иди спать. Нужно отдохнуть, и тебе, и мне. Давай на сегодня заключим перемирие.

Я согласно качнула головой, принимая новые условия очередного раунда игры и двинулась к постели. Он легко отпустил, скользнув ладонью по бедру.

Сперва я хотела лечь спать прямо в платье, но едва села, как сразу же почувствовала необходимость его снять. Шнуровка, с которой мне утром пришлось справляться самой, а потому я затянула её кое-как, вдавливалась в кожу, нарушая кровообращение и вызывая зуд.

Приближение Сатуса я почувствовала раньше, чем услышала шаги. Это было словно стремительная горячая волна, пронеслась сквозь меня, вынуждая вздрогнуть.

— Тебе нужно переодеться, — глухо произнес он.

— Да, — тихо согласилась я. — Но не знаю, куда делась моя ночная рубашка, — растерянно оглянулась по сторонам, заглянула под подушку и даже пощупала одеяло. Одежда, которую я сняла с себя утром, исчезла, её нигде не было, а спать голой… Нет, этого я точно не собиралась делать.

Короткая заминка, а после почти что скромные, хотя это совершенно не вязалось с принцем и тем, как он предпочитал поступать, слова:

— Я могу дать тебе свою рубашку.

Я растерялась. А он принял мое робкое безмолвие за согласие.

— Держи, — и перед моим носом появилась его рука, держащая ту самую черную рубашку, что еще секунду назад была на нем.

Я нерешительно потянулась к ней, не зная, чего ожидать дальше.

— Я могу помочь тебе раздеться, — почти прошептал он и оказался так близко, что от его дыхания у меня задергалась кожа на затылке, шее и на спине, ниже лопаток. — Шнуровка… её трудно распустить в одиночку.

Я хотела отказаться, сказать, что могу сама справиться и со шнуровкой, и с переодеванием, но голос пропал и все внутри замерло… в ожидании. Однако стоило ему прикоснуться ко мне, как я словно ошпаренная подскочила и отпрянула. Сердце в груди стучало, отбивая торопливый, заполошный ритм. И дышать стало тяжело, будто я пыталась вздохнуть сквозь