Сумерки Баригора - Софья Соломонова

– Отец Матиас сказал, что северяне владеют магией, а эти едва оказывают сопротивление.

– Подожди, Квентин, – прокомментировал Реймонд, находящийся слева от герцога, – это просто пехота, гвардия еще впереди.

Квентин угрюмо кивнул и продолжил отдавать своим людям приказы.

Через город они прошли на удивление быстро. С теми немногими его защитниками, кто еще оказывал сопротивление, легко расправились поднятые некромантами мертвецы.

Когда солнечные лучи заглядывали в окна жителей столицы, горожане высыпали на улицы, с восторгом глядя на небо и приветствуя воинов Регина. Им было не важно, кто эти люди, лишь то, что они принесли с собой долгожданное солнце.

Враг ждал в самом сердце Лорица, на полукруглой Дворцовой площади. Несколько сотен северян и баригорцы, не теряющие сознания при столкновении с солнечным светом, – предатели и перебежчики. Они перегородили ведущие к площади улицы несколькими рядами баррикад, а ее саму заняли почти целиком. На небольшом возвышении перед оградой королевского двора за еще одной баррикадой стояло несколько пушек, по бокам которых расположились пугающего вида северяне в шкурах зверей с черепами, надетыми на головы.

За их спинами во дворе возвышался трехметровый идол Атора, источающий тьму. Облака над ним опускались так низко, что почти касались крыши трехэтажного здания дворца. Они закручивались в медленно вращающийся вихрь, впитывая сочащийся из идола мрак и разнося его дальше и дальше.

Свет Алора не мог пробиться через водоворот тьмы. С приближением войск Регина ко дворцу все бо́льшая часть неба очищалась от облаков, и к моменту начала сражения тучи остались лишь над дворцом, пугающим темным пятном зияя в центре небосвода.

На пути сквозь город некроманты подняли несколько сотен мертвецов, ведь недостатка в несожженных трупах в пораженной порчей столице не было. Эту армию они пустили вперед, на штурм баррикад. Мертвецы валили со всех трех улиц, подходящих к Дворцовой площади, буквально тараня заграждения. Они не были особенно эффективны в роли солдат, но сносить защитные сооружения у них получалось великолепно.

Матиас и священники запели молитву, и их поддержали солдаты и жители столицы, следовавшие за небольшой армией своих спасителей. Как и несколькими днями ранее, звуки молитвы создали над верующими облако света. Оно поднялось ввысь и ударилось о стену черных облаков. Золотое сияние Алора столкнулось с угольно-черной тьмой Кавица, будто два гигантских зверя, черный и белый, сражались в небесах. Но тьма не отступила. Силы были равны.

Мертвецы снесли баррикады защитников дворца, и Квентин скомандовал атаку. Его люди двигались по главной, самой широкой улице верхнего города, а оставшиеся на ногах после первой атаки ожившие трупы наступали с боковых улиц, тесня противников к центру.

На возвышении у дворца бахнули пушки. Один снаряд угодил в угол выходящего на главную улицу здания, из-за чего он обрушился, погребая под собой несколько солдат. Другие снаряды попали в гущу битвы, убивая и оглушая как своих, так и чужих.

Места на площади было совсем немного, и, когда на нее высыпали полки Квентина, началась настоящая свалка. Люди рубили друг друга в ближнем бою. Баригорцы орудовали саблями, а северяне – копьями и топорами. Кругом царил хаос, лилась кровь, и души воссоединялись с Алором.

Регин и Реймонд остались в хвосте наступления, защищая некромантов и священников. А Квентин и Мариус, несмотря на уговоры Реймонда, ринулись в атаку в первых рядах. Одни из немногих оставшиеся верхом, они проносились по рядам врагов, рубя их направо и налево и стреляя из пистолетов.

Пушки защитников больше не палили – в начавшейся мясорубке невозможно было разобрать, кто свой, а кто чужой. Но шаманы не теряли времени даром. Они вытащили со двора молодую истощенную девушку, одетую в одну ночную сорочку. Пока трое других танцевали вокруг них с бубнами, призывая Атора, четвертый перерезал жертве горло от уха до уха. Кровь брызнула во все стороны, прямо в воздухе превращаясь в волну тьмы, которая устремилась к полю боя. Бойцы Аурверна, которых тьма касалась, падали навзничь, корчась и хватаясь за горло. Северяне приветствовали это воодушевленными криками и начали атаковать с удвоенной силой.

Шаманы не останавливались, и еще несколько жертв отдали свои жизни и души Атору. Даже защитная молитва, которую продолжали петь священники в тылу нападавших, не могла остановить темную порчу, напитанную отобранной жизнью. Защитники дворца начали теснить атакующих, прижимая их к стенам окружающих площадь домов.

Тогда Седрик приказал своим некромантам перестать поддерживать армию мертвецов и передать свою энергию ему.

– Никогда не пытайтесь повторить то, что вы сейчас увидите, – тихо предостерег герцог, поднимая посох в воздух.

Мертвецы, еще секунду назад всеми возможными способами атаковавшие северян, вдруг попадали на землю, становясь тем, чем были раньше – безжизненными трупами. Но от каждого из них к посоху Седрика потянулась тонкая ниточка изумрудного свечения, видимая даже тем, кто не обладал Зрением. Воздух вокруг некроманта завибрировал, наполняясь энергией, центром которой был сияющий в навершии посоха изумруд.

– Смерть за моей спиной, – прорычал Седрик с усилием, будто он пытался поднять нечто невероятно тяжелое, а не просто стоял на месте, – Смерть перед лицом моим. Смерть во мне. Я – это Смерть. Смерть – это я.

Как это уже было несколько недель назад, во время его спора с Карлом, тень Седрика вдруг начала расти, приобретая очертания фигуры в капюшоне. Окружающие Седрика некроманты смотрели на своего лидера широко раскрытыми глазами, понимая значение увиденного, но продолжили передавать графу Ардейну свою энергию.

Седрик сжал зубы и нахмурил брови, с трудом сдерживая сконцентрированную в нем энергию смерти. Его глаза не просто светились, они сияли изумрудным светом не меньше, чем его посох. Кости его черепа будто бы проступили сквозь и без того тонкую кожу, создавая пугающую, леденящую душу картину. Регин, не отрываясь следивший за происходящим, ахнул и закрыл рот рукой, пораженный увиденным.

Наконец, когда напряжение достигло своего пика, а шаманы на площади потащили в центр своего возвышения сразу пятерых жертв, от посоха Седрика отделилась едва заметная звездочка изумрудного света. Но в этой звездочке была заключена вся мощь собранной некромантом энергии.

Седрик резким движением рук направил посох вперед, и звездочка устремилась вдаль, пролетев над головами сражающихся солдат и танцующих в экстазе шаманов. Изумрудное свечение пролетело сквозь королевский двор и врезалось в идол, водруженный посреди него.

Все звуки вдруг пропали, и время как будто стало течь медленнее. Все, от солдат с обеих сторон до изможденных жертв, приведенных на заклание, подняли головы, не понимая, что происходит.

А затем последовал взрыв, полный магии, тьмы и энергии. Огромный, сочащийся мраком