Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟢Научные и научно-популярные книги » История » Русские исторические женщины - Даниил Мордовцев

Русские исторические женщины - Даниил Мордовцев

Читать онлайн Русские исторические женщины - Даниил Мордовцев
1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 191
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Иностранные дворы спешили поздравить императрицу с восшествием на престол. Особенно поздравление персидского шаха было оригинально, если верить запискам княгини Дашковой.

«Я надеюсь, моя благовозлюбленная сестра – писал шах, – что Бог не одарил тебя любовью к крепким напиткам: я, который пишу к тебе, имею глаза подобные рубинам, нос похожий на карбункул и огнем пылающие щеки, и всем этим обязан несчастной привычке, от которой я и день и ночь валяюсь на своей бедственной постеле».

Вступив на престол, императрица Екатерина I оставалась такой же, какой была и при Петре: русской землей правил Меншиков, это «дитя сердца» (Herzenskind) «чернорабочего царя», как справедливо называли и того, и другого.

Мы полагаем, что о Екатерине, как исторической женщине, сказано достаточно.

IX. Дарья Ивановна Колтовская

Прошло не более четверти столетия с того времени, как русская общественная почва, говоря словами одного старинного оратора, была вспахана реформами Петра и засеяна новыми семенами, как уже успели выказаться и положительные, и отрицательные стороны введевных в русскую жизнь новых начал: нововспаханная почва дала и пшеницу, и куколь, и не легко было потом русскому обществу очищать свою ниву от сорных трав, извлекать из новых начал то хорошее, которое они в действительности имели и могли дать.

Оттого противники новых начал, не без основания, говорили, что то хорошее, которое навязывается силой, не бываешь хорошо, что принятое по принуждению – не бываешь прочно, а навеянное ветром – ветром и разносится.

Противники новых начал утверждали, что с бочкой меду в русскую жизнь влита и ложка дегтю, что отрицание старины внесло с собой до некоторой степени и отрицание общественной нравственности, неуважение в обычаю перешагнуло за черту уважения ко многому, что признавалось дорогим и священным, что насильно обритая старость хотя и вызывала справедливый смех молодежи, до за смехом над обритой и переряженной в немецкий кафтан старостью стояла уже прямая деморализация этой смеющейся молодежи, как результат ее легковерия: старые-де столбы подрублены, новые не вогнаны в почву – и все общественное здание расшатано.

Как на прямой результат насильственных нововведений указывали на усилившуюся безнравственность общества, которое не знало, чему верить – старому или новому, на разврат, на продажность, взяточничество и, наконец, на ослабление семейных связей, хотя едва ли можно отрицать, чтобы недостатков этих не было и в дореформенной Руси.

Более всего указывают на деморализацию женщины. Жить с посторонним мужчиной в неодобрительной связи, говорят, перестало для женщины быть позором.

Все это, конечно, мнения несколько преувеличенные. Хотя действительно первая половина XVIII века представляет относительно весьма заметную вольность нравов, но женщина в общем едва ли сделалась деморализованнее оттого, что она стала до некоторой степени жить общественного жизнью, стала выезжать в ассамблеи, танцевать с посторонними мужчинами.

Были случаи, где женщина, действительно, доходила до падения и до преступления, как фрейлина Марья Даниловна Гамильтон; но случаи эти всегда были в человеческом обществе и едва ли не всегда будут.

Такой, случайно нарушившей законы общественной нравственности, женщиной представляется нам и Колтовская, которой имя сохранила история потому только, что женщина эта не любила своего мужа и, не уважая его памяти, открыто соединила свою жизнь с человеком, которого любила, но связь с которым не освящалась законом.

Колтовская была первой у нас женщиной, которая выступаешь в той именно обстановке и в том общественном положении, кои в настоящее время принято называть «гражданским браком».

Дарья Ивановна Колтовская была женой севского воеводы Григория Алексеевича Колтовского – следовательно, женщина более или менее высшего круга.

У Колтовского под начальством служил незначительный чиновник – подячий Максим Пархомов, на которого Колтовская и обратила свое внимание.

Дружба Колтовской и Пархомова приняла такие формы, что им не возможно было оставаться врозь, и они должны были искать совместной жизни.

Но Пархомов был женат. Жена была препятствием для соединения его с Колтовской, и он решился отстранить это препятствие.

Пархомов видел множество примеров пострижения жен в монахини от живых мужей: Грозный постриг не одну свой супругу; на глазах Пархомова Петр Великий постриг в инокини первую свой супругу Евдокию Федоровну Лопухину и жил в непризнанном браке – по крайней мере, так говорили – с Анной Монс, а потом с Мартой Скавронской, пока эта последняя не стала его законной супругой

Пархомов последовал этим внушительным примерам.

В октябре месяце 1722 г. он постриг свой жену Ирину, при помощи игумена Филагрия, настоятеля рыльского никольского монастыря волынской пустыни, – и взял себе за жену бывшую воеводшу Колтовскую.

Несколько лет прожила таким образом Колтовская с Пархомовым, пока против их незаконного сожития не возбуждено было судебное преследование.

Дело дошло до святейшего синода.

Колтовская и Пархомов были арестованы и привезены в Петербург.

Синод, рассматривая это дело, нашел, что Пархомов постриг свой жену «без указу», а Колтовская отдалась ему «для беззаконного прелюбодеяния»:

В то время решения духовного суда основывались на «Кормчей книге», на евангелии, на правилах вселенских соборов и на русском специальном судебнике – «Духовном Регламенте».

Обращаясь к этим церковным узаконениям, синод встречал следующие, подходящие к данному случаю, статьи:

«Всяк отпущаяй жену свой, разве словесе любодейного, творит ю прелюбодействовати, и иже пущеницу поймет, прелюбодействует» (Матв. V, 31–32).

«Оставить человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину, яко же к тому неста два, но плоть едина: еже убо Бог сочета, человек да не разлучает» (XIX, 5–6).

«Иже аще пустит жену свой, разве словесе прелюбодейна, и оженится иной, прелюбы творить на ню» (Map. X, 11–12).

«Женяйся пущеницею, прелюбодеет» (Лук. XVI, 18).

В первом послании в коринфянам апостола Павла:

«А оженившимся завещеваю, не аз, но Господь, жене от мужа не разлучатися; аще ли же и разлучится, да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем своим, и мужу жены не отпущати» (VII, 10–11).

В правил ах Карфагенского собора:

«Браком совокупившимся распушающимся, аще не смирится, да пребывает тако: аще ли ино, к покаянию да понуждени будут» (прав. 102). В толковании на это правило: «Угодно бысть собора сего, по евангельскому учению, никому же своя жены не изгнати; просто не разлучится от нее. Аще прилучится или мужу восхотевшему, или жене, разлучитися от сожительства, и не смиритася и не восхощета паки слитися и купно жити, да пребудут паки во единстве, и другому браку да не сочетаются».

К этим всем ясным и определенным для данного случая законам приведено прямое подкрепление из «Духовного Регламента» о монахах: «Не принимать мужа, жену живу имеющего. Обычай его есть, что муж с женой взаимное согласие творит, что муж в монахи постригся, а жена бы свободна была пойти за иного. Сей развод простым кажется быть правильный, но слову Божию противень, ежели для единой сей причины деется; а хотя бы и была причина к разводу довольная, однако ж сего не делати мужу с женой самовольно, но представят о том разводе епископу своему обстоятельно, которому, подлинно освидетельствовав, для рассуждения и определения писать в святейший синод, а не получа из синода резолюций, таковых разводов не чинить».

Между тем, синод находил, что Пархомов не только прежде пострижения жены своей не указал на нее, за что бы она могла быть пострижена, или как выражено в решении синода, не показал на жену «правильной вины письменно», но даже ни от кого не требовал указного определения, в случае если бы жена его даже добровольно пожелала принять пострижение; напротив, он постриг ее насильно и женился на Колтовской «весьма неправильно».

Из всего изложенного синод заключал, что Пархомов поступил «выше показанным господним словесам и апостольскому и святых отец преданию противно».

Только 16-го декабря 1726 года, уже по смерти Петра Великого, состоялось постановление Синода по делу Колтовской и Пархомова, и этим постановлением определялось – Колтовскую и Пархомова развести.

«Вследствие этого, – говорилось в объявлении Синода, – оные, Пархомов и Дарья Колтовская, разведены, и друг с другом жить им не велено, о чем и указ им сказан, с крепким за преслушание подтверждением, в чем он, Пархомов, маия 24 два, 1727 года, и своеручно подписался, что исполнять то святейшего синода определение будет».

После объявления этого решения подсудимыми они были отосланы под караулом в юстиц-коллегию, которая, не освобождая их, должна была доследовать дело светским судом, а потом вновь прислать в синод для наложения на виновных церковного покаяния.

1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 191
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Ксения
Ксения 20.12.2024 - 00:16
Через чур правильный герой. Поэтому и остался один
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.