Машина времени шутит - Кейт Лаумер

Я вызвал премьер-вождя, которого нежно называли Диктатором, и поинтересовался его намерениями, теперь, когда он консолидировал экономику, посадил предателей, установил внутреннее спокойствие.

— Я думаю о захвате всего прилегающего континента, — признался он.

— Они беспокоят нас? — осведомился я.

— Еще бы. Каждый раз, когда я вижу симпатичную шлюху на их стороне границы и сознаю, что она вне досягаемости… — Он стиснул зубы.

— Шутки в сторону, — продолжал настаивать я. — Теперь, когда мы установили мир…

— Иначе толпа станет волноваться, — сказал он. — Захочет иметь телевизоры, автомобили, морозильники — даже рефрижераторы! Только потому, что я и мои ребята располагаем небольшими удобствами, помогающими нам выдержать невыносимое бремя руководства, они хотят начать действовать. Что эти бездельники знают о проблемах, которые стоят перед нами? Приходилось ли им проводить мобилизацию на границах? Приходилось ли им принимать решение: «танки или тракторы»? Беспокоились ли они о традиционном международном престиже? Только не эти бездельники! Все, о чем им приходилось беспокоиться — это получить достаточно овощей, чтобы остаться в живых, до тех пор пока не нарожают достаточно отродья, чтобы было кому их похоронить — как будто это так важно.

— Я не совсем разобрался, — сказал я Диктатору, — но чего-то не хватает. Это не совсем та Утопия, о которой я мечтал.

Я стер его и его труды и грустно рассматривал запустение.

— Может быть, дело в том, что я создал ситуацию, когда у семи нянек дитя без глазу? — размышлял я. — В следующий раз я сначала завершу свое творение, создам его таким, как мне нравится, а затем предоставлю каждому полную свободу.

Это была отличная идея. Я воплотил ее. Превратил чащобы в парки, осушил болота, посадил цветы. Я построил города с широкими пространствами между ними. Каждый представлял собой жемчужину архитектуры, с уютными жилищами и изящными деревьями, кружевами тропинок, фонтанами, зеркальными прудами, театрами под открытым небом, которые как бы являлись частью пейзажа. Я возвел чистые, хорошо освещенные школы и плавательные бассейны, углубил речки и наполнил их рыбой, снабдил изобилием сырья и достаточным количеством бесшумных, хорошо спрятанных, не загрязняющих окружающую среду фабрик, производящих мириады простых, надежных, чудесных приспособлений, которые избавили всех от тяжелой, грязной работы, предоставив людям свободу заниматься только тем, чем могут заниматься только люди: оригинальными исследованиями, искусством, массажем, проституцией, плюс ожиданием за столиками. Затем я в одно мгновение наполнил города населением и стал ждать радостных криков после осознания, как все идеально.

Почему-то с самого начала в воздухе витало какое-то безразличие. Я спросил красивую молодую пару, прогуливающуюся по чудесному парку у безмятежного озера, хорошо ли они проводят время.

— Думаю, да, — сказал он.

— Просто нечего делать, — сказала она.

— Думаю чуток подремать, — сказал он.

— Ты меня больше не любишь, — сказала она.

— Не дури, — сказал он.

— Я покончу с собой, — сказала она.

— Вот это будет праздник, — сказал он и зевнул.

— Ты, сукин сын, — сказала она.

Я пошел дальше. Ребенок с золотистыми кудряшками, похожими на мои, играл у озера. Он топил котенка. И это было хорошо, потому что он уже выколол ему глаза. Я воспротивился импульсивному желанию швырнуть малыша вслед за котенком и приблизился к пожилому джентльмену с ангельскими белоснежными локонами, который стоял на каменной скамье, смущенно уставившись на большой куст. Подойдя вплотную, я увидел, что он смотрит сквозь куст на двух совершеннолетних обнаженных девушек, забавляющихся друг с дружкой на траве. Услышав, как я подхожу, он отвернулся.

— Скандал, — произнес он дрожащим голосом. — Они занимаются этим уже добрых два часа, прямо на публике, где прохожие не могут их не заметить. Можно подумать, что вокруг не хватает мужчин.

На мгновение меня охватила паника, неужели я упустил такую деталь? Но нет, конечно, нет. Я сотворил и мужчин и женщин. Что-то другое было неверно.

— Я знаю, — закричало мое Я. — Мое Я слишком много сделало за Них. Они испорчены. Им необходимо благородное дело, за которое Они могли бы энергично взяться все вместе. Смелый крестовый поход против сил зла! С флагами Права над головами!

Мы были выстроены в шеренги, я сам во главе, мои верные солдаты за мной. Я приподнялся на стременах и указал на стены осажденного города.

— Там они, ребята, — закричало мое Я. — Враги — убийцы, бездельники, насильники, вандалы. Настало время покарать их! Вперед, через мост, дорогие друзья, за Гарри, Англию и Святого Георга!

Мы атаковали, пробили бреши в их защите; они сдались; мы триумфально въехали на городские улицы. Мои ребята соскочили с лошадей, начали рубить мирных жителей, разбивать стекла и грабить драгоценности, телевизоры и спиртное. Они изнасиловали всех женщин, иногда убивая их после этого, а иногда до того.

Они поджигали все, что не могли съесть, выпить или изнасиловать.

— Господь одержал великую победу, — кричали мои священники.

Меня раздосадовало, что мое имя упоминается всуе, и мое Я послало гигантский метеорит, разбившийся посреди веселья. Выжившие доказывали, что спасение — это доказательство одобрения богом их действий. Я ниспослал нашествие жалящих мух, и одна половина людей сожгла другую половину заживо, чтобы умиротворить меня. Я сотворил потоп; они плавали вокруг, ухватившись за церковные скамьи, каркасы старых телевизоров, раздувшиеся трупы коров, лошадей и евангелистов, взывая о помощи и обещая мне, что будут вести себя хорошо, если выживут.

Я спас нескольких, и к моей радости они сразу же начали спасать других. Чтобы немедленно сформировать из них взводы, конгрегации, профсоюзы, воровские шайки, толпы, лобби и политические партии. Каждая группа сразу же нападала на другую группу, обычно самую похожую на них самих. Я издал ужасный вопль и смыл их всех при помощи цунами. Пенящиеся воды вокруг руин церквей, законодательных органов, судов, притонов, химических заводов и штаб-квартир больших корпораций позабавили меня. Я сотворял все большие и лучшие цунами и напрочь смыл трущобы, землю, подвергшуюся эрозии, сожженные лесные массивы, засоренные реки и загаженные моря. Адреналин переполнял мою кровеносную систему; жажда разрушения росла. Я растер в порошок континенты, раздробил земную кору и залил все вокруг выплеснувшейся наружу магмой.

На глаза мне попалась луна, которая, сторонясь моего гнева, проплывала мимо. Спокойный свет ее ровной поверхности рассердил меня, и я бросил в нее горсть камней, обильно усеяв ее оспинами. Я схватил планету Эдипус и бросил ее в Сатурн; я промахнулся, но она прошла очень близко, и ее разорвало. Большие куски скал перешли на орбиту Сатурна, а из пыли образовались кольца; некоторые кусочки достались Марсу, а остатки стали путешествовать вокруг Солнца.