Первый элемент - Алина Розова

поймите и вы меня — он не хотел этого делать. Его заставили! К тому же, вы сами приложили руку к тому, чтобы всё это произошло!

— Я приложил руку только к тому, чтобы прекратить нелегальную продажу артефактов, угрозу жизни мирного населения и увелечению количества охотниками за сокровищами! — Гневный выдох и ещё шаг ко мне. Естественно, нагибаюсь назад, потому что стул, стоявший в ногах мешал отступить полноценно. — И что такого плохого я сделал?

Я даже на секунду опешила, пытаясь понять, почему именно так взъелась на магистра Эшфорда. Наверное, из-за психологического давления (и физического тоже).

— Я не говорила, что вы сделали что-то плохое, а только напомнила о вашей причастности ко всему этому. Единственный, кто, как мне кажется, действительно виноват — это отец Мейла. Но ведь вы мне не поверите, если я скажу, что это он всё подстроил, и что Мейл просто шёл у него на поводу всё это время.

— Как бы то ни было, адепта Каффера нужно отчислить.

Я тяжело выдыхаю и закатываю глаза, чувствуя уже дикую усталость от этого разговора. Но сдаваться я всё ещё не собираюсь, поэтому на эмоциях трясу ладонями в воздухе и откровенно ною уже, потому что бесит жутко:

— Магистр Эшфорд!.. если вам нужны извинения, то я могу попросить прощения за него!..

Дальше я просто ничего не успеваю сказать, потому что обе руки были перехвачены в воздухе за запястья, и вытянуты выше, на уровне моего лица. Тянет на себя, вынуждая подойти ближе. Мужчина демонстрирует мне мои собственные ладони, покрытые ранками и покрасневшими ссадинами.

— Неужели тебе мало этого? — И куда мягче и тише, даже несколько шутливо, чуть ли не с улыбкой, смотря прямо в глаза: — Когда ты успела в мазохисты записаться?

Несколько секунд просто пытаюсь переварить ситуацию — слишком близко, слишком. Успеваю отметить, как сердце сначала пропускает удар, а потом начинает биться с утроенной силой. Глаза бегают по красивому лицу, мозг пытается вспомнить, о чем мы говорили. А, точно… Мейл.

— Вы еще поцелуйтесь. — Вдруг доносится ехидное сбоку.

Ректор. Точно. Я совсем забыла о нём.

Естественно, после его слов, отскакиваю назад, как ошпаренная, вырывая руки из плена проректора. Последний только очень выразительно смотрит на пожилого мага.

— Магистр Хильдес, будьте добры воздержаться от своих замечаний. — Приторно вежливо шипит Кристофер.

Ректор, хихикая, поджимает губы и прикрывает их ладонью. Но потом снова становится серъёзным:

— В любом случае, нам нужно обсудить с Камелией мотивы поступка адепта Каффера, чтобы она решила сама, как считает с ним поступить.

Глубоко вздыхаю и киваю, присаживаюсь на прежнее место, если честно, не особо желая стоять рядом с магистром Эшфордом. Он плохо на меня влияет.

— Что ты знаешь? — Спрашивает сначала магистр Хильдес.

Я перечислила всё, что услышала от Мейла. Ректор понятливо кивнул.

— Род Кафферов действительно занимался импортом и экспортом артефактов в стране. Это были влиятельные, известные маги из благородного рода виконтов. Однако отец Мейла — Тейнар Каффер — родился особенно безжалостным и беспринципным магом. Имея в руках достаточно власти и влияния, доставшееся ему благодаря известности предков, он подкупал охотников за сокровищами, поднимал цены на артефакты, продавал всё больше подделок за цены, выше, чем за оригиналы. За это он получал неслыханные деньги. До того момента, пока его охотники не начали нападать на живых магов Эфира, в том числе и на Рональда.

Кристофер не мог оставить это без внимания. Имея титул графа, а, значит, влияние и знания (на тот момент он уже был проректором), он поговорил с королём, и тот выдал ему боевых магов, работающих в магическом патруле. Лавочка рода Кафферов была прикрыта в кратчайшие сроки благодаря весомым доказательствам, предоставленных Кристофером.

В итоге, Тейнар Каффер остался без титула виконта, работы, слуг и денег. Пришлось пользоваться влиянием жены — она принадлежала к роду известных баронов, имеющих свои плантации на юге страны, куда, собственно, и пришлось переехать Кафферам. Так о них и забыли — злобный глава семейства, его удивительно добрая жена, старший сын, которому пришлось терпеть всё, что давал ему отец, и маленькая дочка.

А дальше всё то, что ты знаешь — их дикие планы для мести Кристоферу.

Я, кстати, видел их на турнире целителей, они что-то обсуждали, но потом Тейнар подсел ко мне и вёл себя, как обычно. Я бы и подумать не мог, что он что-то замышляет.

Я невольно поморщилась, вспоминая тот день. Но потом спросила у ректора:

— Что вы сами планируете делать?

— Посадить Тейнара и отчислить Мейла.

— Хотя, и его тоже можно было бы посадить. — Недовольно пробурчал проректор.

Я лишь перевела очень красноречивый взгляд на мага, но говорить ничего не стала.

— Это всё-таки крайняя мера, Крис. — Мягко улыбается ректор. — Ты прекрасно понимаешь, что Камели права. Если бы он действительно хотел тебя убить, то сделал это сразу, а не оттягивал момент. И он бы убил вас двоих разом, но остановился буквально в сантиметре. Думаю, в этом мальчике больше несчастья, чем желания мстить.

Магистр Эшфорд поиграл нервно желваками, будто специално демонстрируя свой непробиваемый характер и отвернулся к окну:

— Делайте, что считаете нужным.

Ректор подмигивает мне и улыбается так, словно подшучивает над ребёнком. Я не могу сдержать ответной улыбки.

— На том и порешили. Передаём разбирательство в руки магического патруля, отчисляем Мейла и живём дальше со спокойной душой.

Всё-таки отчислять будут. Я невольно тяжело вздохнула, но понимала, что сделать с этим ничего не могу. Возможно, так даже будет и лучше.

— Значит, я могу идти? — Спрашиваю, наконец.

— Да. — Медленно кивает. — Спасибо. — Мягко улыбается магистр Хильдес, встает, как только встаю я, и — Боже мой! — кланяется мне.

Я недоуменно хлопаю глазами, не понимая, что делать мне.

— За… за что вы меня благодарите? — Заторможено спрашиваю я.

Ректор поднимает голову и по-хулигански молодо улыбается:

— За веру в моих адептов. И за то, что спасла жизнь моему глупому ученику. Причем дважды.

Я от смущения совсем не знаю, куда себя деть.

— Пустяки. — Говорю какую-то глупость неуверенно. — Пойду я…

Перевожу взгляд на магистра Эшфорда. Он смотрит на меня как-то очень странно, но спокойно. Вопросительно приподнимает бровь в ответ на мой взгляд. Кое-как собираю себя в кучу и отвечаю:

— Нужно рану перевязать. Когда удобно будет?

— Через час-полтора буду ждать тебя в комнате. Успеешь все свои дела сделать? — Отвечает просто, словно понимает, что мне действительно нужно время отойти от произошедшего и посидеть немного в тишине. И в душ, наконец, сходить.

— Да. — Улыбаюсь довольно.

— Поесть