Желтый дом. Том 2 - Александр Зиновьев

Наш человек

Так в чем же дело? Не ждите ясного и четкого ответа: такового просто нет. На такие вопросы можно ответить только одним способом: новыми вопросами, то есть слегка отодвинув прежние вопросы. И чем дальше вы будете допытываться до сути дела, тем ближе вы будете к вопросам первоначальным. Причина такого своеобразного «круглого тупика» состоит в том, что наш человек есть лишь функциональная частичка некоего более сложного целого — коллектива, но такая частичка, которая отражает в себе все качества этого целого, переносит их на себя и воображает себя их обладателем. Он есть частичка целого, обладающая амбициями и самомнением целого. Он движим не внутренними силами, а другими частичками, то есть силами внешними. Но воспринимает внешнее движение как результат его собственного. Вместе с тем целое, частичкой которого является наш человек, само есть лишь постольку, поскольку оно состоит из наших людей, поскольку оно отражает в себе, объединяет, обобщает и воплощает лишь то, что содержится^ наших людях по отдельности. Они, то есть наш человек и наш коллектив, рождаются и существуют как нечто единое и неразрывное целое. Дело не просто в том, что множество людей образуют коллектив, — это было бы слишком просто. Дело в том, что отдельный человек и коллектив есть нечто целое, причем неразделимое. Слишком хитроумно, скажете? А что поделаешь! Можно было бы расчленить все, разграничить и упорядочить. Но это было бы мертвое мясо, а не живое тело общества. Тем более в мясе не обнаружишь души. А нас ведь интересует здесь именно душа и даже сверхдуша.

Сверхдуша есть не просто коллективное сознание. Это — душа коллектива. В чем она заключается? Где она помещается? Тут нет проблемы, что в ней помещается, ибо в ней не помещается ничего. Тут, повторяю, есть лишь одна проблема: что она такое, то есть где помещается, или где она помещается, то есть что она такое? Ужас таких проблем состоит в том, что факт существования явления полностью исчерпывает суть его существования. Неясно? Знаю сам. Но я могу дать лишь один совет, как рассеять неясность: вернитесь к началу и проделайте путь снова. И вы тогда умножите ваши неясности. Но это и есть единственный путь к ясности: лишь большая неясность рождает ясность малую.

Сколько веков физики, химики, биологи бьются над тайнами атомов и молекул! Сколько их бьется! И какие тайны ! И какие средства они имеют в своем распоряжении! А итоги? Все новые и новые проблемы. Человек же как существо общественное и коллектив человеческий многократно сложнее атомов и молекул. И бьются над ним отнюдь не умы первостепенной важности, и не в таком количестве, и не с такими средствами. К тому же подавляющее большинство бьется отнюдь не с целями познания я и ясности, а с целями совершенно прозаическими. Так о какой же ясности тут может идти речь?! И может быть, не так уж плохо, что ее нет. Неясность и непонимание есть тоже результат. И трудно вычислить, что более способствовало прогрессу человечества — прогресс истины или прогресс заблуждения.

Но вернемся к сверхдуше. Усложнение живой (а может быть, и мертвой тоже) природы происходит по такой схеме. Имеются некие частички, которые по тем или иным причинам объединяются в целое. Эти частички имеют некие свойства, благодаря которым и целое приобретает аналогичные свойства. С другой стороны, объединение в целое порождает некие свойства, становящиеся свойствами частичек, — процесс этот взаимный. Но целое обладает свойствами частичек только особым способом, а именно — путем разделения свойств частичек и распределения их по разным частичкам. Происходит разделение функций частичек так, что отдельные частички становятся специальными носителями и представителями того или иного свойства частичек в их коллективе в целом. Но при этом частички в какой-то мере и форме сохраняют эти свойства за собой. Например, каждый нормальный человек как существо социальное обладает телом и разумом (сознанием, интеллектом). При объединении людей в коллектив последний тоже оказывается существом с телом и разумом. Но теперь функции тела воплощаются в одних людях, а функции разума — в других. Каждый человек при этом сохраняет тело и разум, но они теперь играют иную роль: разум одним людям служит для того, чтобы они нормально выполняли функции тела коллектива, а тело Другим людям служит для того, чтобы они смогли выполнить функции разума коллектива. Возьмите теперь множество свойств людей и их коллективов, более сложные коллективы, состоящие, в свою очередь, из коллективов. И вы получите картину такой ужасающей степени сложности, по сравнению с которой создаваемая физиками биологами, химиками и прочими естествоиспытателями картина покажется примитивным лубком.

Существуют определенные объективные законы, по которым объединения людей наделяются свойствами отдельных людей и, наоборот, отдельные люди наделяются свойствами коллективов. И от этих законов никуда не скроешься, если ты хочешь жить. В силу этих законов душа коллектива (или сверхдуша) есть некое духовное поле, существующее лишь благодаря душам отдельных людей, но лишь благодаря которому члены коллектива обретают некий душевный заряд. Вырвите человека из коллектива, и вы получите ту самую пустышку, о которой я говорил выше. Поместите эту пустышку в духовное поле коллектива, и она вдруг оживет и обретет подобие человека автономного и целостного. Лишь потеряв реальную автономию и целостность, человек обретет подобие и видимость таковых. И, обретая их в реальности, он обращается в пустышку. Коллектив, состоящий сплошь из автономных и целостных личностей, столь же возможен, как и королевство, состоящее из одних лишь королей, принцев и принцесс.

Мы рано начинаем ощущать себя ничтожными частичками грандиозного целого. И потом мы ищем какую-то компенсацию нашей ничтожности, то есть способ обмануть себя и других. И один из широко распространенных способов такого рода — размышления о самих себе. Потому-то проблемы души для нашего человека суть проблемы чисто интеллектуальные, а не поведенческие. Потому-то наш человек есть человек внутренний, а не внешний, то есть живет и развивается не столько в другое и в другом, сколько в себя и в себе. И в некотором роде он и в самом деле имеет духовное превосходство над человеком западным, но это превосходство — маниакальное. Сверхдуша есть мания величия коллектива.

Какие же уроки следует извлечь из этого? Никакие. Во-первых, вы все равно извлечь их не сможете, а если извлечете, то не такие, какие следует, а если те, какие следует, они вам будут ни к чему. Во-вторых, вы наверняка наизвлекали предостаточно всяких уроков, и короткие каникулы от них вам не повредили бы. Так что лучше встряхните головой, скажите себе твердо «Никаких уроков!» и возблагодарите мироздание за то, что все живое есть лишь кратковременное состояние мертвого. Аминь!

Беззубая Докторица пишет донос

Молодящийся Доктор, опьяненный чувством, упустил из одно немаловажное обстоятельство: то, что, хотя он живет в доме отдыха, дом этот находится на территории страны, построившей развитой социализм. А это значит, что среди любого десятка окружающих его замечательных советских людей найдется хотя бы один, который осудит в душе его поведение и примет надлежащие меры. Таким человеком оказалась Беззубая Докторица, сидевшая с ним за одним столом. Как только Молодящийся Доктор положил свою пухлую лапку на тонкую талию Официантки, Докторица сразу поняла, в чем дело, восприняла это безнравственное поведение Доктора как личное оскорбление, с гневом в душе покинула клуб и засела за сочинение анонимок. Именно анонимок, а не одной анонимки, ибо одну анонимку она решила адресовать в партийную организацию по месту работы Доктора, другую — в санаторно-курортный отдел президиума, третью — жене Доктора. В первой анонимке Докторица написала, что Доктор позорит звание советского ученого и коммуниста, во второй — что он вносит элемент морально-бытового разложения в советское оздоровительное учреждение, в третьей — что он разрушает здоровую социалистическую семью. Домашний адрес Доктора она узнала в администрации по паспорту Доктора — первое обстоятельство, навлекшее впоследствии подозрение на нее в авторстве анонимок. Вторым обстоятельством явился ее демонстративный отказ дать какой-либо написанный ею текст для экспертизы почерка. Доктор, когда дело приняло скандальный оборот, решил выявить анонимщика и собрать образцы почерка у подозреваемых им лиц. Докторица единственная отказалась, заявив, что она живет не в каких-то Соединенных Штатах Америки, где процветает расизм, а в стране победившего социализма. После этого всякие сомнения относительно авторства анонимок у всех отпали. Но прежде чем это случилось, случилось нечто другое: нагрянула сначала жена Доктора, а затем — инспектор из санаторно-курортного отдела. Жена Доктора виду не подала, с какой целью она заявилась, провела день в доме отдыха, посетила столовую, осмотрела Официантку и сразу поняла, что тут ничего серьезного быть не может. Затем она показала анонимку директору и партийному секретарю, сказала, что возбудит дело против анонимщика, и мирно уехала домой. Инспектор прибыл с целью выяснить суть дела, но, познакомившись с ситуацией на месте, сменил цели на противоположные: замять дело. Лишь из беседы с инспектором Доктор узнал о существовании анонимки и догадался о цели неожиданного приезда жены. Доктор немного поломался. И сделал вид, что хочет произвести криминалистическую экспертизу почерка, но в конце концов поддался на уговоры инспектора шума не подымать.