Требуется Баба Яга - Мария Милюкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мои личины… – Слезы заглушили шепот. Они текли сами собой, как бы я их ни сдерживала.
– Да, оборачиваться зверьем ты больше не сможешь, это верно. - Берес помедлил и вдруг схватил меня зубами за сарафан и встряхнул так, что я чуть язык не прикусила. Ткань жалобно затрещала, но выдержала.
– Эй!?
– Я готов возместить часть твоей потери.– Выплюнув сарафан, оскалился пес.
– Как?
Любопытство разгорелось, как огонь на хворосте, слезы мгновенно высохли.
– Яшкина книга Ρода. Она здесь.
– Где? - Повертела головой, будто колдун мог случайно пробегать мимо избушки и забыть книгу у меня на столе.
– Я несколько дней, между прочим, ее искал. - Пес определенно напрашивался на похвалу.
– Нашел? - От волнения у меня перехватило дыхание.
– Нашел. – Пес опустился на пол и потрусил к двери. На пороге обернулся и, подумав, сказал:
– Отдам, когда вонять перестанешь.
И вышел, легко соскочив на зėмлю.
Я осталась одна. Мысли закружились в голове, мешая думать о важном. Берес был прав: ну, проваляюсь до зимы, а холода придут, что делать буду? Замерзать? Хворост не принесен, дрова на зиму не заготовлены, погреб пустой, травы не собраны,тулупа да валенок нет. А ледоруб? Как я воду добывать буду, когда лед на реке встанет? Да и с русалками вроде как уговор – лунки бить, а то подохнет и рыба, и нежить. Книг мало припасла на долгие зимние вечера. Пряжи нет, даже коврика какого-никакого на полу не валяется. Живу, как в берлоге. Долг Брегине не отдала, а слово нежити дала честное, с этим словом и смерть не отговорка.
Как только эти мысли проскочили в голове, сразу заурчал живот, ведь я не ела уже несколько дней.
Домашние дела накрыли с головой: драила полы, мыла, подметала, раскладывала и сортировала утварь. Убрала под лавку драгоценный ларец. К ромашке, кушаку и чернилам прибавился залитый древесной смолой волос Креса. На память. Целый день потратила на вылазку в Заразы к мастерам: заказала кое-какую глиняную посуду и колесо для прялки. Несколько обрезов ткани обменяла на редкие травы у бабки-шептухи и заглянула к портнихе мерки снять. Прикупила овечий тулуп у какого-то пьянчуги. Сначала обновка ввергла меня в уныние, но после стирки, сушки и проветривания она вполне сгодилась для перекроя под мою фигурку. Обрезков хватило на шапку и варежки. Осталось разобраться с валенками, но это уже другая задача. Наведалась к Архипу-мельнику и договорилась о покупке нескольких мешков муки. Благодаря своей новой внешности удалось сторговаться на несколько менок дешевле. Уже хотела уходить, но Архип остановил меня, неуверенно топчась на пороге мельницы.
– Мож, поможешь? Вижу, баба ты вроде смышленая, - неуверенно начал он, запинаясь через слово.
Я развернулась и вопрошающе уставилась на смущенного мужика. Чем я могла помочь, не представляла, но и уйти, не выслушав, не могла.
– Ты б поспрашивала у мужа свово, – смелее продолжил он.
Я горестно вздохнула: совсем забыла о нашем представлении в селении. Я теперь царьградская суженая могучего стража Серого леса, а не просто хромая юродивая девица. Выходит, скидку не за красивые глаза получила.
– О чем? - Терпеливо смотpела на замявшегося от моего вздоха мельника.
Архип испуганно поглядел по сторонам, словно удостоверился, что кроме нас на мельнице ни души,и обреченно прошептал:
– Русалки.
– И что с ними? – Меня так и подмывало поторопить мужика, но новый статус жены стража не позволял.
– Работать не дают, бестии! – мельник заговорил так быстро, что я с трудом разбирала слова. - Я и мясо им парное, значицца,и головы с рогами, и сердца бычьи, и копыта. А все не то, все не нравится. Уж, почитай, два стада вырезал. Где ж мне столько коров взять? Пусть поговорит страж, припугнет нежить. Сколько ж можно честной народ обдирать!?
Сразу вспомнила жалобы русалок на сумасшедшего мельника и я, пряча улыбку, серьезно сказала:
– Не переживай Архип. Поговорю.
– Α послушают ли? Нежить, как-никак! – Мельник засеменил за мной, жалобно заглядывая в глаза.
Я остановилась и, повернувшись к удивленному мужику, прошептала проникновенным голосом:
– Послушают. Как ветер листья уносит, так вода русалку отгонит. Не быть ей на мельничном колесе, не пакостить да не проказничать. Я так сказала!
И, размахнувшись, от души треснула Архипа по лбу:
– Веришь мне?
– Верю, – кивнул он, потирая голову. – Это все?
– Нет. Больше жертвоприношения в реку не кидай. Вот теперь все.
– Да как же? - он снова засеменил за мной. - Яшка говорил – кидать!
Я замерла. Наш пострел везде поспел!
– Это Яшка тебе насоветовал?
– Он, – закивал мельник. - Он грамоте обученный. В книге своей вычитал, шо нежить проклятую кровью умасливать требуется.
– В книге? В какой?
– А мне почем знать? – Αрхип беззаботно улыбнулся. – Старая книга, листы темные, каракули стертые.
– Понятно. И много тебе радости его помощь принесла?
– Одни убытки, - горестно вздохнул мельник.
– Вот то-то и оно.
Молча поплелась к лесу, чувствуя спиной взгляд Архипа. Надо бы через пару дней предупредить русалок, что мельник за ум взялся.
Из моих вылазок в Заразы поняла, что люди не помнили боя на топях. Только удивлялись наутро, откуда у всех синяки, ссадины да переломанные кости. Списав все на пьяную воду, селяне снова занялись своими делами, и жизнь вошла в прежнее русло.
К вечеру вернулась в избушку. Долго парилась в печи, смывая пот и грязь. Даже ревела, обняв ведро с водой. Вымывала дорожную пыль с длинных волос, полоскала их в отваре крапивы и снова плакала. Так и уснула, обхватив чан руками.
Крес заявился ближе к полудню. Я налила себе любимый малиновый отвар, но отпить не получилось: дверь распахнулась,и на пороге возник
