Разлюбить князя - Ирма Хан

— Скорее, окунулась в сказку. Хотя, кто знает? Может, и были в древней Руси зелье беспамятства, живая и мёртвая вода, любовные зелья, да морок. Мы ведь ничего про наших предков не знаем конкретно. Только предполагаем.

Рассказ о полканах заставил Марину поволноваться:

— Неужели эти полулюди похитили вас, что б в жёны взять?

— Хуже, подруга. Они должны были нас в жертву Чёрному Гнессу принести. Как потом мне Буршан рассказал, это были козни Раданы. Она хотела любыми путями от меня избавиться.

Танин рассказ о газуаре, который при словах: «Мы с тобой одной крови — ты и я!», замурлыкал, как котёнок, вызвал у Марины почти детский восторг:

— Как ты до этого додумалась!?

— Сама не знаю, честно, — Таня улыбнулась. — Может, газуар мне Шерхана напомнил. Может, просто схватилась за эту фразу, как за соломинку. А, возможно, рассказ о девушке Лоте дал мне надежду.

И она рассказала легенду, по которой Лота спасла маленького детёныша газуара, а он потом спас её. Они пили чай. Разговаривали. Вернее, Татьяна рассказывала, а Марина то слушала внимательно, не перебивая, то возмущалась, то восхищалась, то ужасалась. В артистичности ей было не отказать, поэтому ахи и охи сопровождали Танин рассказ постоянно. Как Таня и предполагала, романтичность ночной рыбалки развеселила Марину.

— И ты согласилась на предложение князя?

— С радостью. Я ведь тогда была под воздействием зелья. Но, ты знаешь… когда я вернулась в Кизинку, стала всё анализировать, то получается, что я влюбилась в Буршана без всякого зелья… Ведь опоил он меня не приворотным зельем, а зельем беспамятства… Вот какие дела…

Таня замолчала. Она думала, стоит ли рассказывать Марине о своём подозрении на беременность, но подруга истолковала её молчание по-своему:

— Бедная ты моя девочка! — снова обняла она Таню. — В кои веки влюбилась, а судьба, вон какой сюрприз преподнесла… Что же теперь будешь делать?

— Я ещё точно не знаю — как, но в Горушанд я вернусь. Я поняла, что рвалась домой только для того, что бы сообщить вам всем, что со мной всё в порядке. Я привыкла к Голубой Дали. Нет, не так. Я её полюбила. Полюбила не только князя, но и жителей этого клана, и их обычаи. И мне, как не странно это слышать, там жилось лучше, чем здесь…

Битва с безорами поразила Марину:

— А он не трус, твой князь! — восхитилась она. — И сильный. Голыми руками такую зверюгу задушить! Знаешь, похоже, он тебя любит, как говорят, больше жизни. Ведь, спасая тебя, он и сам мог погибнуть…

— Да… Эта картинка до сих пор у меня перед глазами стоит. Как он успел!? Я думаю, Бурт сразу к нему помчался. Очень умный пёс.

Татьяна продолжила рассказ и дошла как раз до того момента, когда Эрда отдала ей телефон, и тут раздался стук в дверь:

— Девоньки мои! Ну, вы и болтать! Ночь на дворе уже. Я мужчин, как могу, удерживаю. Они всё к вам рвутся… — на пороге стояла тётя Катя.

— Мужчин? — вскинула удивлённо брови Марина.

— Ну, конечно, мужчин. Артур больше часа, как приехал.

— Ой, а мы время совсем не заметили! Всё, тётя Катя, спускаемся на кухню…

Часть 11 глава 1

Когда Карушат и Буршан подъехали к поселению, отец сказал:

— День у нас сегодня с тобой будет насыщенный. Надо решить, кто из князей с нами на Совет Старейшин отправится, обговорить и записать наши предложения. К тому же, не забывай — Серая Даль теперь у нас в союзниках. Думаю, разговор с Ирмаром и Харимом не один день продлится. Так что, жду тебя в харуше, сын.

Совет затянулся допоздна. Шутка ли — встреча с теми, с кем столько лет враждовало несколько Далей!

После Совета Буршан отправился в баню. Вошёл в парную. Лёг на полок и закрыл глаза. Память унесла его в самый первый день, когда он оказался вместе с Таней в предбаннике… Кто знает, может, поведи он себя с ней тогда по-другому, то и не ушла бы она в свой мир?.. Буршан сел. Встряхнул головой, словно хотел избавиться от тягостных воспоминаний.

— Всё равно бы она ушла, — громко сказал сам себе. — Она меня не любила. Зачем ей нужен чужой мир, да ещё и с нелюбимым мужчиной? — горько усмехнулся он.

Войдя в дом, он сразу пошёл на второй этаж. Есть не хотелось. Постель ещё хранила запах его любимой женщины. Буршан, обхватив Танину подушку, лёг на живот. «Таня… голубка моя… Дошла ли ты до харуша в своём мире без трудностей? Не обидел ли кто? Не напал ли зверь?» — подумал он, и сердце его сжалось от тревоги за любимую. Сон не шёл. Воспоминания цепко держали князя. Только под утро он забылся тяжёлым, беспокойным сном…

Утром, наскоро перекусив, Буршан оседлал Карута и отправился к Руберику.

— Ты один? — приветствовал его друг. — Таня на кухне помогает?

И только тут Руберик заметил, как печален князь, как поникли его плечи…

— Что случилось, брат?

— Таня ушла в свой мир, — с тоской глядя в сторону леса, сказал Буршан.

— Хочешь, я проеду с тобой в сторону Врат?

— Это всё пустое. До дня Солнцеликой ещё далеко…

— Тогда поехали на охоту. Говорят, нынче много тарысок прискакало к нам. — Решил Руберик хоть как-то развеять печаль друга. — Поехали?

— Отчего же не поохотиться? — с благодарностью посмотрел на него Буршан. — Вот только давай Бурта с собой возьмём. Пусть пёс по лесу побегает.

Ближе к вечеру Буршан и Руберик с добычей и радостным псом подъехали к харушу. Бурт, как всегда, остался у крыльца. Мужчины, водрузив несколько тарысок себе на плечи, прошли к тому входу, через который сразу попадали на кухню.

— Люкан, — Буршан снял с плеч дичь, — мы тут с князем поохотились немного. Разделай добычу.

— Хорошо, господин, — слегка поклонился мясник Люкан. — Оставляйте тут. Я всё сделаю.

Братья зашли в харуш. К ним поспешила Лиина, девушка, которая заменила Мириту.

— Что желаете, господа?

— Господа желают мяса копчёного, сыра зернистого и овощи, да, Буршан? — Руберик посмотрел на друга.

— Да. И побольше, — раздался сзади молодых князей голос.

— Отец! — Буршан встал. Обнял Карушата за плечи.

— Как прошёл день? Слышал, вы охотились?

— Да, дядя. Добыли немного тарысок. Так что завтра у нас будет нежнейшее мясо.

После ужина мужчины стали прощаться.

— Куда ты сейчас, сын?

— Коня Салиту сдам, Бурта покормлю, да схожу к Афиру.

— Не стоит горе элем заливать, — покачал головой Карушат.

— Да не буду я заливать! Так… кружечку пропущу…

— Ну, смотри. — Отец направился в сторону своего дома.

Часть