Звездный портал - Джек Макдевитт

Будь его воля, Гораций просто изолировал бы периметр и ждал бы, когда осажденные выйдут. Но Белый дом наверняка будет торопить события, тут уж и сомневаться нечего. Давайте, мол, кончайте с этим!

Район действий Горацию тоже не понравился — на подступах к окопам ни единого укрытия, только голая, более или менее ровная площадка. Полностью простреливаемая зона.

Наиболее практичной стратегией было бы обстреливать валы с "Черных соколов", чтобы загнать обороняющихся на дно окопов — или хотя бы вызвать замешательство, чтобы прикрыть высадку.

Элизабет Сильвера вместе с шефом полиции Датаблом и полудюжиной полицейских, вооруженных винтовками, заняла позицию на плато в четверти мили западнее подъездной дороги. Если индейцам вздумается стрелять, позиция у них как на ладони, но зато с нее прекрасно видны обороняющиеся по ту сторону земляных валов. Груды земли находились в тени, а позади позиций Небо установил брезент, натянутый на деревянную раму, чтобы его люди не вырисовывались силуэтами на фоне свечения Купола. Зато в ясном небе сияла почти полная луна. Вертолет рекогносцировки, время от времени совершающий облеты плато, сейчас завис над северной оконечностью плато.

Узнав, что спецназ не просит и не хочет огневой поддержки, Датабл испытал безмерное облегчение. Единственное, в чем нуждались спецназовцы, чтобы полиция не допускала на плато никаких посторонних. Это поумерит прыть прессы.

Элизабет знала, что, когда дойдет до дела, все разыграется очень быстро. Она уже однажды наблюдала Гибсона в действии. Теперь же дожидалась только шифровки, сообщающей время штурма и излагающей специальные инструкции командира для нее. Она вполуха слушала какие-то необязательные разглагольствования Датабла, когда уловила гул какого-то нового летательного аппарата.

Звук отличался от рокота винтов "Черных соколов".

Странно. В небе над гребнем не должно быть никого, кроме блюстителей порядка.

С юга приближался серый моторно-винтовой самолет. В бинокль Элизабет разглядела на нем опознавательные знаки армии США.

— Какого черта?! — буркнула она себе под нос и переключила рацию на частоту вертолета. — Стрела-один, я Черепаха. У нас непрошеные гости.

— Вижу, — послышалось в ответ.

— Велите ему убираться.

— Черепаха, я вызываю его уже добрую минуту. Не отвечает.

Идущий на бреющем полете самолет быстро приближался.

— Жду указаний, Черепаха.

"Черный сокол" не отставал от самолета, держась футов на тысячу повыше.

— Черепаха, это старый "Мститель", — доложили с вертолета. Истребитель времен второй мировой. — Еще пауза. — Не отвечает.

— Кто это? — спросила Сильвера. — Есть у него номер?

Вертолетчик продиктовал хвостовой номер, и Датабл записал его.

— Сейчас, минуточку. — Он передал номер водителю одной из патрульных машин.

"Мститель" начал заход на посадку.

— Стрела-один, — вышел в эфир Гибсон, — дайте предупредительный выстрел.

"Черный сокол" выпустил ракету, прочертившую темноту ярким факелом прямо перед антикварным самолетом, в поле зрения пилота. "Мститель" слегка завилял, но остался на прежнем курсе.

— Самолет принадлежит некоему Тому Ласкеру, — сообщил Датабл. Приписан к Форт-Мокси.

— Ласкер? — переспросила Элизабет. — Да я же его знаю! Это тот, с яхтой.

В этот миг "Мститель" с ревом пронесся над окопами, потеряв что-то по пути, и тут же заложил крутой вираж, с набором высоты уходя на запад.

— Стрела-один, прекратить преследование. — Она повернулась к Датаблу. Пусть его кто-нибудь встретит на посадочной площадке. По-моему, нам следует порасспросить его кое о чем.

— Он что-то сбросил, — сказал один из полицейских.

Элизабет направила бинокль в сторону раскопа:

— Черепаха, я Стрела-один. Индейцы выбрались из своей норы. Что-то ищут.

— Вас поняла.

— Вперед вышли двое, за кольцо траншей. Погодите-ка, погодите... Ага! Не знаю, что это, но по-моему, они уже все нашли.

Элизабет наблюдала в бинокль, как сиу удаляются обратно в хитросплетения траншей. Ради чего же такого важного Ласкер решился рисковать не только самолетом, но и головой?

Макс, разумеется, узнал "Мститель" тотчас же. Съежившись за рулем собственной машины, он наблюдал за развитием драмы, со страхом ожидая, что самолет Ласкера собьют в любую секунду.

Но до этого так и не дошло. Двигатель машины впустую пережигал бензин, а Макс все не трогался с места, хотя всей душой мечтал оказаться где-нибудь подальше отсюда. Он злился на себя и терзался угрызениями совести, испепелявшей его изнутри. Но его жизнь однажды уже висела на волоске из-за этой затеи, он уходил в этот чертов золотой свет, не имея ни малейшей гарантии, что его тело не распылится на атомы. Теперь же на него все смотрят, как на Бенедикта Арнольда [Бенедикт Арнольд (1741-1801) американский генерал, перешедший на сторону англичан во время войны за независимость; его имя стало синонимом предательства], и шарахаются, как от прокаженного.

Ну, скажем, не все. На самом деле только Эйприл. Но вот как раз ее-то отношение и язвит его больнее всего. Она бы и по сей день прохлаждалась на пляже, не приди Макс за ней.

Адам и остальные ему симпатичны, Макс даже в какой-то мере разделяет их чувства, но его дело сторона. Это их битва, и нечего вмешиваться. Если Эйприл вздумалось отдать свою жизнь ни за что ни про что, это ее личное дело. Он же пока не намерен отправляться на тот свет. Еще чего! Но как она посмотрела, когда Макс выдавил из себя, что уезжает...

Включив фары, Макс медленно покатил в сторону дороги, понимая, что там повсюду полицейские. Они наверняка вооружены и, наверное, чуточку психуют. Рисковать совершенно ни к чему.

Но тут Макс заметил позади какое-то движение.

Кто-то машет. Адам.

Притормозив, Макс развернулся и поехал обратно.

— Макс, — Адам подошел к машине вплотную, — ты можешь кое-что сделать для нас?

Макс замялся:

— А зачем прилетал Том?

— Доставить вот это. — Адам протянул ему листок.

Поднеся листок поближе к лампочке на приборной доске. Макс увидел, что это записка от Уильяма Ястреба.

"Губернатор!

Ваши люди на подходе. Два спецрейса сядут в Гранд-Форкс примерно в 23:00. Посылаю сопровождение".

— Что это? — поднял глаза Макс. — Подкрепление?

— Люди, которые, по мнению губернатора, могут положить этому конец.

Макс только вздохнул:

— Не хочется этого говорить, но тут губернатор просчитался.

— Может быть, — согласился Адам, — но больше нам надеяться уже не на что. Этими двумя рейсами летят двенадцать или тринадцать человек.