Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии - Андрей Ваджра

Прибыв на следующий день в г. Рали, штат Северная Каролина, они продолжили свой путь до станции Брансвик, штат Джорджия, а оттуда — на остров Джекил (принадлежащий Дж. П. Моргану), где эта группа, в обстановке строгой секретности, провела девятидневное совещание.

По поводу усиленной конспирации данного мероприятия Ф. Вандерлип позднее писал: «Было бы весьма опасным для Олдрича, если бы стало известно, что сенатор обращался к кому–либо с Уолл–стрит за содействием в подготовке доклада и законопроекта. Поэтому были предприняты меры предосторожности, которые порадовали бы сердце самого Джеймса Стиллмана. Нам было приказано забыть о фамилиях и не обедать вместе в канун нашего отбытия. Мы обязались явиться в назначенное время на железнодорожную станцию у побережья Гудзона в Нью–Джерси, а также прибывать по одиночке и как можно незаметней. У станции нас должен был ждать личный автомобиль сенатора Олдрича, прикрепленный к последнему вагону поезда на юг.

Когда я подошел к тому автомобилю, шторы были опущены, и только слабые проблески желтого света обнаруживали форму окон. Оказавшись внутри, мы принялись соблюдать оговоренное табу, наложенное на наши фамилии, и обращались друг к другу по именам — «Бен», «Пауль», «Нельсон» и «Эйб». Мы с Дейвисоном решили прибегнуть к еще большей конспирации и отказались отличных имен. Исходя из того, что мы всегда правы, Дейвисон стал Уилбером, а я — Орвиллом. Так звали братьев Райт[180] — пионеров авиации.

Обслуживающий персонал и кондукторская бригада могли узнать одного или двух из нас, но только не всех. В противном случае о нашей таинственной поездке стало бы известно в Вашингтоне, на Уолл–стрит и даже в Лондоне. Конечно же мы понимали, что разоблачение невозможно, но случись оно, все наши усилия оказались бы напрасными, а время потрачено впустую. Если бы общественности дали знать, что мы собрались вместе и написали банковский законопроект, то этот законопроект не прошел бы через Конгресс» [59, с. 103].

Итогом этого тайного совещания стало написание проекта закона, позже вошедшего в историю как «Акт о Федеральной резервной системе» («Federal reserve Act»).

Член Палаты представителей от штата Миннесота Линдберг, ознакомившись с материалами Национальной денежной комиссии Олдрича и детально разобравшись в сути и назначении Федерального резерва, заявил следующее: «План Олдрича по банковским операциям и валюте — это чудовищный проект по сосредоточению в одних руках всех финансовых ресурсов страны: как государственных, так и частных. Он подразумевает создание одного центрального объединения с пятнадцатью филиалами по всей стране. В объединение будут допускаться только крупные банки и трастовые компании. Всем остальным не только откажут в членстве и запретят держать акции, но и посредством политических и финансовых рычагов будут диктовать свои условия — как следует вести дела. Перед этой мощью, сосредоточенной в контролируемых трестами и крупными финансистами банках больших городов, не устоит не только средний бизнес, но и политический аппарат» [59, с. 94].

Практически аналогичным образом формулировали суть и предназначение центрального банка представители транснациональных финансовых кланов. Приведем письмо Ротшильдов своим американским единомышленникам, написанное в 1863 году, задолго до создания Федерального резерва.

Лондон, 25 июня 1863 г.

Господам Иклехеймеру, Мортону и Вандергульду

№3, Уолл–стрит,

Нью–Йорк, США

Уважаемые господа!

Господин Джон Шерман написал нам из городка в Огайо, США о прибыли, которую можно извлечь из деятельности национального банка в результате принятия вашим конгрессом нужного закона. Копия данного закона прилагается в нашем письме.

Данный закон был составлен на основе плана, сформулированного Ассоциацией банкиров Великобритании и рекомендованного ею же нашим американским друзьям. Если закон будет принят, он принесет колоссальные прибыли банковскому братству по всему миру.

Господин Шерман сообщает, что, в случае принятия закона, капиталистам впервые представится возможность сосредоточить в своих руках огромные ресурсы. Закон передает национальному банку практически полный контроль над внутренними финансами. «Меньшинство, которое понимает суть данного строя, — пишет он, — либо будет настолько заинтересовано в доходах, либо настолько зависимо от своих покровителей, что не будет являться какой–либо угрозой. С другой стороны, подавляющая часть людей, неспособных понять своим умом, что капитал извлекает огромные прибыли из системы, будет молча нести свою ношу, даже не подозревая, что система безразлична к их нуждам».

Ваши навеки,

Братья Ротшильд[181] [59, с. 73].

Понимая, что без поддержки президента провести закон о центральном банке США через Конгресс будет практически невозможно, представители международных финансовых групп принялись активно искать необходимую им на этом посту кандидатуру. Ею оказался Вудро Вильсон — преподаватель женского колледжа Брин–Мор (штат Пенсильвания). В ноябре 1910 года они обеспечивают его победу на губернаторских выборах в штате Нью–Джерси, а затем, благодаря им, он становится президентом Соединенных Штатов. «На две трети президентскую кампанию Вильсона профинансировали семеро человек, связанных с Уоллстрит и все теми же трестами, которые Вильсон публично продолжал осуждать», — писал Энтони Саттон [59, с. 107].

Уже кдекабрю 1912 года друг и советник Вильсона Э. Хауз провел консультации с ключевыми фигурами Конгресса, для того чтобы они поддержали запланированную инициативу президента о создании центрального банка США. В телефонном разговоре Варбурга и Хауза 12 декабря 1912 года последний заверил, что план утверждения Палатой представителей акта о Федеральной резервной системе готов [59, с. 108J.

Немалое значение сторонники создания Федерального резерва уделяли пропаганде своих идей. Для этого ими были мобилизованы три ведущих американских университета — Принстон, Гарвард и университет Чикаго. На профессоров О. Спрейгью (О. Sprague) из Гарварда и Дж. Лауглинга (J. Laughlin) из чикагского университета была возложена основная работа в этом направлении[182]. Их усилия были подкреплены пятью миллионами долларов, которые выделили банки для рекламной кампании. Кроме того, Лауглинг возглавлял «Национальную лигу граждан» («National Citizens' League»), которая также принимала активное участие в создании позитивного имиджа идее создания центрального банка [60].

В нижней палате парламента план по созданию центрального банка получил название законопроекта Гласса. 18 сентября 1913 года он был принят Палатой представителей со значительным перевесом голосов: двести восемьдесят семь конгрессменов проголосовали за, восемьдесят пять — против. Большинство конгрессменов не имели никакого представления о содержании законопроекта. Никаких поправок в законопроект внесено не было. Сенаторы голосовали либо за, либо против. Законопроект был назван в честь конгрессмена от Виргинии Картера Гласса — банкира и директора «Юнайтед лоун энд траст» («United loan and trust») и «Трастовой компании Виргинии».

В Сенате законопроект, после прохождения через нижнюю палату, был назван по фамилии сенатора от штата Оклахома Роберта Л. Оуэна. Оуэн являлся председателем сенатского комитета по финансам, а также банкиром (крупным акционером «Первого национального банка Маскоги»).

Сенат в феноменально короткий срок обсудил и одобрил законопроект Оуэна[183]. Сорок три сенатора проголосовали за, двадцать пять — против. Республиканцы даже не ознакомились с докладом, сопровождавшим законопроект. Он был пересказан с трибуны. Никому из членов Сената не предоставили возможность ознакомиться с содержанием законопроекта Оуэна, и некоторые сенаторы заявили об этом публично[184]. 22 декабря, на парламентской конференции, в задачу которой входило уладить разногласия между Палатой представителей и Сенатом по законопроекту о ФРС, с беспрецедентной быстротой акт о Федеральной резервной системе был утвержден окончательно. Любопытно, что всего за двадцать три часа (с 21 на 22 декабря) были устранены разногласия по проекту, он был направлен в типографию, набран, исправлен с оттиска типографского набора, роздан парламентариям, каждым из них прочитан, обдуман, обсужден, оценен и одобрен. Обсуждения законопроекта проводились без предварительного извещения членов согласительной комиссии. Решения принимались и официально оформлялись без договоренности с членами согласительной комиссии. Основные параграфы были утверждены без консультации и в спешном порядке оформлены в окончательную редакцию. Такая стремительность в работе законодательного органа бесспорно достойна книги «Рекордов Гиннеса». Относительно данной оперативности Э. Саттон язвительно заметил: «Подобные темпы законотворчества трудно сравнить с чем–то, имевшим место в Конгрессе за всю историю США. По зловещему стечению обстоятельств, подобное издание законов достойно сравнения с трафаретным законодательством «банановых республик» [59, с. 127–128].