Атлантический дневник (сборник) - Алексей Цветков

Именно против этой стратегии чудовищных преувеличений, полной неспособности осуществить грамотный анализ издержек и прибыли, выступает в своей книге Бьорн Ломборг. Трезвый анализ защитники окружающей среды сплошь и рядом подменяют истерикой, паникой и апокалипсисом. Вот пример – из книги уже упомянутого Пола Эрлиха «Конец благосостояния», опубликованной в 1974 году:

Судя по всему, определенная нехватка энергии будет сопутствовать нам до конца столетия, а еще до наступления 1985 года человечество вступит в настоящую эпоху дефицита, когда не будет хватать множества других вещей помимо энергии… Такие разные предметы потребления, как продовольствие, пресная вода, медь или бумага, станут все менее доступной редкостью и резко возрастут в цене. Голод среди людей будет сопровождаться голодом промышленности, лишенной необходимого сырья.

Сегодня, в начале XXI века, мы знаем цену подобным прогнозам. Но если об Эрлихе можно еще сказать, что он заблуждался вполне искренне, иначе не заключал бы заведомо проигрышного пари, многие из его коллег попросту не имеют намерения говорить правду. Стивен Шнайдер, один из представителей карательной группы, собранной журналом Scientific American для расправы над Ломборгом, в интервью, данном в конце 80-х годов, настаивал, что долг эколога – как можно больше сгущать краски и избегать намека на сомнение. Журнал Economist по этому поводу заметил: «Наука не нуждается в том, чтобы ее защищали от господина Ломборга, но вполне возможно, что ее нужно защитить от господина Шнайдера».

Еще раз напомню: Бьорн Ломборг не подвергает сомнению результаты исследований экологов, он попросту пытается грамотно их анализировать. Так, например, он принимает на веру, что мир вступил в фазу потепления и что оно в значительной степени вызвано цивилизованной деятельностью человека. Но его анализ ситуации совершенно расходится с тем, который был сделан на известном форуме в Киото. По приблизительным подсчетам, ущерб, который нанесет такое потепление в его умеренном варианте, составит около 5 триллионов долларов. В то же время меры, предусмотренные в протоколах Киото, обойдутся, по разным подсчетам, от 5 до 33 триллионов долларов – совершенная нелепость с точки зрения анализа издержек и прибыли. Более того, даже полное выполнение программы Киото приведет всего лишь к отсрочке пика потепления на 6 лет, ценой огромных жертв и затрат. А поскольку Киото для сегодняшних защитников окружающей среды – священный город и священное писание, вполне понятно, почему они питают к Ломборгу более напряженные чувства, чем тихая неприязнь. По словам Ломборга, деньги, в которые может обойтись запланированное Киото сокращение выброса в атмосферу углекислого газа, можно израсходовать с куда большей пользой: всего лишь один год этого бюджета дал бы возможность решить одну из величайших социальных проблем современности – обеспечить каждого жителя Земли свежей водой. Но эта проблема не стоит в центре внимания экологов – их интересуют не жители, а планета.

С нашей обычной, бытовой точки зрения кажется неоспоримым фактом, что активность защитников окружающей среды ведет к повышению уровня общественного сознания и решению общих проблем. Но для Ломборга и это уравнение не имеет никакой обязательной силы:

Нередко приходится слышать, что тревога экологов – важная причина того, что окружающая среда становится чище… Часто, однако, это не совсем так или совсем не так. Загрязненность воздуха в Лондоне падала с конца XIX века, но на протяжении большей части XX это происходило ввиду изменений в инфраструктуре или потреблении топлива и лишь в малой степени, если вообще, было связано с экологическими тревогами, выразившимися в конкретных изменениях в политике.

В целом нам следует внимательно присмотреться к нашему мифу о том, что экономика враждебна окружающей среде… Удивительным образом, экологическое развитие часто становится результатом экономического развития – лишь когда мы становимся достаточно богатыми, мы можем позволить себе роскошь заботиться об окружающей среде.

Согласно собранной Ломборгом статистике – общедоступной и той же самой, какой пользуется при необходимости любой из нас, воздух в современном Лондоне не только чище, чем, скажем, десять лет назад, – он чище, чем когда бы то ни было за последние 400 лет.

А вот еще одно статистическое откровение. Мы привыкли слышать о прогрессирующем сокращении лесного массива планеты – все эти жуткие истории об уничтожении джунглей в бассейне Амазонки или на острове Борнео. Но легко вычислить, что в действительности площадь, занимаемая лесами, сегодня не только не сокращается, но даже расширяется – об этом свидетельствуют цифры, представленные на сайте Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН.

Союзник экологов в поддержании состояния перманентной паники – популярная пресса. Как отмечает Ломборг, если прогнозы всемирного потепления колеблются от 1,9 до 5,7 градуса Цельсия за ближайшее столетие, можно не сомневаться, что журнал вроде Time назовет только верхнюю цифру. Иногда, впрочем, само происхождение таких цифр непонятно. Так, Ломборг отмечает, что не раз встречал в датской прессе утверждения о предстоящем исчезновении с лица земли половины всех существующих биологических видов на протяжении одного поколения. Между тем реальная цифра составляет по оценкам от 0,7 до 5 процентов на протяжении 50 лет. Ломборгу пришлось многократно указывать на это датскому отделению Greenpeace, пока оно не отказалось от лживой статистики.

Кое-кому может, наверное, показаться, что даже реальная цифра недопустимо высока и что мы не имеем права терять кого бы то ни было из наших сегодняшних соседей по планете. Но такой подход нереалистичен – гибель биологических видов была постоянным спутником и условием эволюции на всем ее протяжении. Не подлежит сомнению, что распространение такого могущественного и доминантного вида, как homo sapiens, создало условия, в которых эти темпы заметно ускорились, но компенсировать этот эффект мы могли бы, лишь сделав вид, что нас вообще нет на свете. Здесь, наверное, и спрятан секрет наиболее экстремистского и мощного крыла международного экологического движения: его идеал – это планета в стерильном состоянии, где человека нет вообще.

Инстинкт охраны окружающей среды присущ, на мой взгляд, любому человеку, уважающему нравственные нормы и не обремененному заботой о существовании настолько, что на эту роскошь просто не хватает времени и внимания. Мне, к примеру, горько сознавать, что наши правнуки уже не застанут такого замечательного жителя этой планеты, как тигр, будь то уссурийский или бенгальский, – в лучшем случае он еще поживет некоторое время на пенсии в зоопарке. Но если предположить, что его сохранение возможно лишь ценой страдания или даже гибели людей, мы вправе усомниться в целесообразности такой операции – тем более, что в экологических расчетах речь идет даже не о живом существе, не о тигре как конкретном животном, а о виде.

По мнению Бьорна Ломборга, реальный источник бед человечества – это нищета и болезни, борьба с которыми требует совсем иных методов, чем всемирный аврал, запланированный в Киото. Но экологи рассуждают иначе – для них предполагаемое несчастье, приключившееся с планетой, имеет приоритет над человеческим, хотя говорить об этом вслух не принято. Путь, ведущий в эту точку парадокса, от проблемы зараженного источника питьевой воды или свалки вблизи жилого квартала кажется бесконечно далеким, даже фантастическим: возможна ли идеология настолько тоталитарная, чтобы совершенно вынести человека за скобки? Но она не только возможна – она очевидна из истории с ДДТ, где речь идет реально о множестве человеческих жизней, которые можно было бы спасти, если бы не чудовищный предрассудок и не ошибка экзальтированной пророчицы, лежащая у его истоков. Пока читается это эссе, во всем мире от малярии умерло не менее 40 человек – и это не просто неумолимая статистика, а беда, которую мы не поправляем сознательно.

«Природа – не храм, а мастерская, и человек в ней – работник», – сказал когда-то герой Тургенева. Сегодня нам пытаются внушить, что все-таки не мастерская, а храм и что человека сюда никто не звал, что он не имеет даже равных прав со своими собратьями по зоологии. Книга Бьорна Ломборга, реабилитированная датским правительством, – это не просто инструкция к правильному использованию статистики, это еще и протест против бесчеловечного культа, которому мы слишком долго позволяли держать себя в потемках.

ДВА ПОЛУШАРИЯ

Может быть, сейчас это прозвучит как откровение выходца из Средневековья или даже размороженного мамонта из тундры, но я берусь утверждать, что все представители моего поколения, из которых впоследствии вышло что-либо достойное упоминания, прошли через горнило общего искушения – все они в то или иное время были «стилягами». Я употребляю слово «поколение» в растянутом понимании, включая и шестидесятников, и даже их предшественников – всех тех, кто складывался как личность в эпоху медленного отступления советского режима, а затем его обвала. Первые, кто получил эту кличку, были порождением московского молодежного фестиваля, они поклонялись джазу и узким брюкам, но движение очень скоро стало расслаиваться, и здесь я говорю о нем в самом широком смысле, какой придавал ему, в частности, журнал «Крокодил», неустанно боровшийся с этой напастью. Речь идет о так называемом «низкопоклонстве перед Западом».