Королева Шотландии в плену - Джин Плейди

— Уже никогда не будет такого момента, как сейчас, Жак! — воскликнула Бесси.

Он обнял ее с такой страстью, что она вскрикнула от восторга. Но внезапно он отпустил ее и покачал головой.

— Прежде всего мы должны пожениться, — произнес он. — Именно так и должно быть, потому что ты — моя единственная любовь, Бесси. Но могут возникнуть препятствия, а поскольку я не хочу причинить тебе вреда, мы должна быть терпеливы. Маленькая Бесси, с сегодняшнего дня мы начнем строить наши планы.

Сэр Ральф Садлер был потрясен. Он часто слышал о заговорах, которые тревожили Шрусбери во время его службы тюремщиком. Пробыв некоторое время с королевой Скоттов, он был склонен поверить, что большинство слухов были преувеличенными.

— Все это происходило в начале ее пребывания в плену, — говорил он Сомерсу. — Теперь она уже слишком стара и больна, чтобы думать о побеге. Мы должна благодарить Бога за это.

Но вскоре произошло событие, заронившее в его душу сомнения в том, что он был прав.

Однажды, когда он ужинал, подошел слуга и доложил, что какой-то мужчина у замка просит принять его, так как у него очень важные известия, которые, как он уверен, должен услышать сэр Ральф. Этот мужчина оказался неким Хамфри Бриггсом, грубоватым и бесстрастным человеком.

— Какое у вас дело? — спросил сэр Ральф.

— Ваша честь, я пришел к вам, поскольку чувствую, что я должен передать вам эти сведения.

— Ну так рассказывайте.

Человек колебался.

— Вы хотите, чтобы вам заплатили?

Мрачное лицо просветлело.

— Это — важные новости, ваша честь. Это касается самой королевы Елизаветы.

— В таком случае вам лучше поскорее рассказать мне, потому что было бы изменой скрывать нечто, угрожающее нашей королеве.

Бриггс выглядел ошеломленным. Он пролепетал:

— Я верный подданный королевы, ваша честь. Я служу королеве…

— Тогда докажите это, рассказав мне, что это за сведения.

Бриггс, теперь уже встревоженный, решил позабыть о вознаграждении и удовольствоваться местью.

— Я работал у Николаса Лангфорда, ваше честь.

— И он уволил вас? — резко спросил сэр Ральф.

— Это была не моя вина.

— Неважно. Расскажите мне.

— Мой господин с помощью своего секретаря Роланда Китчина регулярно слушают мессу в своем доме… и это не все. Он принимает священников и пишет письма.

— Письма?

— Этому прекрасному дьяволу из Шотландии, ваша честь. А конец один. Он с теми, которые хотят увидеть ее на месте их собственной доброй королевы. Поэтому я подумал, что будет правильно рассказать вашей чести…

Сэр Ральф кивнул.

— Вы можете пройти на кухню, — сказал он. — Там вам дадут поесть.

— Я бедный человек, ваша честь…

— Мне необходимо разобраться в этом деле, — сказал сэр Ральф. — Я знаю, что вы служили у Николаса Лангфорда и были уволены им. Вы испытываете к нему недоброжелательство. Но если ваша информация окажется достоверной, не бойтесь, что останетесь без награды… но прежде это должно быть доказано.

Он махнул рукой, чтобы человек удалился, и, записав имена Николаса Лангфорда и Роланда Китчина, стал думать, как начать расследование.

Бесси было нелегко скрывать свое счастье. Мария поняла, что она уже не ребенок и что, вероятно, ей уже пришла пора выйти замуж.

Думая о том, какая судьба постигла Сетон, Мария твердо решила, что Бесси, эта яркая юная девушка, не должна страдать подобным образом. Когда ей удавалось приложить руки к богатым тканям, которые иногда присылали ей друзья из Франции через французского посла, то она придумывала одежду для Бесси. Она научила девочку вышивать, и однажды, когда они сидели вместе, работая над новым платьем, Бесси вдруг сказала:

— Я провела уже двенадцать лет с вашим величеством. Интересно, буду ли я всегда с вами.

— Ах, Бесси, этого не должно быть. Когда-нибудь ты выйдешь замуж и уедешь от меня. Мне бы не хотелось, чтобы ты всю жизнь провела в этих продуваемых сквозняком замках-тюрьмах.

— Ох, но… — начала Бесси и чуть не сказала: «Жак будет вашим секретарем, а я должна быть там, где Жак». Но вспомнила, что Жак просил пока хранить их тайну.

Мария положила руку на руку Бесси.

— Моя дорогая, — произнесла она, — я никогда не смогу объяснить тебе, как много значило для меня твое присутствие. Я потеряла моего собственного ребенка, и в какой-то степени ты заняла его место. Поэтому, хотя мне будет и грустно лишиться тебя, я буду рада тому, что ты уедешь… когда настанет время.

— Ваше величество, — спросила Бесси, затаив дыхание, — а как вы думаете, когда… настанет время мне уезжать?

— Этого ждать уже недолго, — с улыбкой ответила Мария. — Скажу тебе кое-что еще. Не думаешь же ты, что твоя бабушка сможет устоять и не устроить тебе пышную свадьбу, ведь так?

Бесси молчала, оцепенев от страха. Но Мария не заметила перемены в своей крестнице и продолжала:

— Для тебя это будет великолепный брак, моя дорогая. Графиня Шрусберийская определенно уже строит планы в отношении тебя. И недавно она выбрала для тебя мужа.

— Кого? — встревоженно спросила Бесси.

— Милорда Перси, старшего сына графа Нортумберлендского.

Бесси, не поднимая глаз, смотрела на ткань в своих руках, и в ней рождалось неповиновение. «Никогда! Никогда! Никогда!» — вновь и вновь повторяла она про себя.

— Так что видишь, — продолжала королева, — тебя не забыли, моя дорогая; и когда настанет время, я приложу все свое влияние, чтобы этот брак состоялся, поскольку я рассматриваю его, хоть и не слишком выгодным для моей дорогой крестницы, но одним из самых лучших.

— Я не желаю выходить замуж за лорда Перси, — ледяным тоном произнесла Бесси.

Королева засмеялась.

— Захочешь… со временем, моя любимая.

— Никогда! — пылко ответила Бесси.

Она вся дрожала; она была готова броситься к ногам королевы, признаться в своей любви к Жаку, умолять Марию о помощи. Но Жак сказал, что их любовь пока должна оставаться тайной… и она побоялась сделать это. Но если ее бабушка — энергичная графиня — решила, что она должна выйти замуж за лорда Перси, то ей надо быстро что-то делать.

Ее спасли от признания следующие слова королевы:

— Я слышу внизу голоса. Кто-то прибыл в замок.

Мария поднялась, и ткань упала на пол. Она все еще надеялась, что посыльный привезет ей известие об ее освобождении или какой-нибудь друг приедет навестить ее, возможно, кто-то милый из Шотландии или из Франции, а может быть, и сама Елизавета.

Дрожащая Бесси подошла к окну и встала рядом с королевой.

Двое охранников тащили в замок упирающегося мужчину; видимо, он был узником.

— Интересно, кто это может быть, — произнесла королева. — Бесси, пойди и попытайся выяснить.

Бесси обрадовалась возможности ускользнуть, но вместо того, чтобы исполнить приказ королевы, направилась прямо в комнату, в которой работал Жак. Он поднял взгляд от письменного стола, и на мгновение все страхи Бесси улетучились при виде радости на его лице.

— Любимая!

Она подбежала к нему и обняла.

— О, Жак… Жак… что ты скажешь? Они хотят выдать меня замуж за лорда Перси.

Он улыбнулся, глядя в ее испуганные глаза и стараясь не показать, что разделяет ее страх.

— Ну Бесси, — ответил он, — неужели ты думаешь, что я допущу это?

Она весело засмеялась.

— Конечно же, нет. Мы оба этого не допустим. Мы… скорее умрем, чем пойдем на это, Жак.

Но ее глаза светились, и у нее не было намерения умирать. Она собиралась жить и любить.

В тот момент Бесси выглядела так, как ее бабушка, в честь которой она была названа.

Сэр Ральф занимался своим излюбленным делом — сочинял письма Елизавете, объясняя, почему было бы разумно освободить его от должности тюремщика королевы Шотландии и назначить другого.

«Меня замучил ревматизм… я не гожусь для этой миссии… — бормотал он. — Счастливчик Шрусбери смог избавиться от этой должности. Но ведь Шрусбери прослужил тюремщиком пятнадцать лет. Молю тебя, Боже, сделай так, чтобы мне, Садлеру, не пришлось терпеть это больше года».

Сейчас он был особенно обеспокоен, поскольку счел необходимым по доносу того гнусного парня Бриггса, с первого взгляда вызвавшего у него отвращение, произвести расследование дела Николаса Лангфорда; и хотя мистер Лангфорд очень достоверно ответил на все вопросы и ему невозможно было предъявить никакого обвинения, но его секретарь Роланд Китчин показал себя ярым католиком и признался, что справляет мессу.

Не зная, как действовать, Садлер приказал доставить Роланда Китчина в Татбери и подверг его заключению.

Если бы Садлер смог доказать, что Мария является центром заговора против Елизаветы, тогда он поехал бы в Лондон, чтобы встретиться с королевой, и там стал бы умолять ее послать более молодого и здорового человека охранять Марию. Он надеялся, что сможет убедить ее в этом.